Кирилл Казанцев - В негодяя стрелять приятно
– Что на пиво? – Мужчина поднялся, отряхнул шорты и с нехорошим прищуром взглянул на коротышку.
– На пиво нам децл отсыпь, а? – нахально потребовал третий – длинноволосый хмырь с брезентовой сумкой через плечо. – Тут пацаны с района на дембель вернулись, прикинь! Надо отметить.
– Сегодня среда, а я по средам не подаю, – отрезал любитель утренних пробежек.
Коротышка вопросительно взглянул на белобрысого верзилу:
– Слышь, Серый, мне кажется, что эта татуированная лошара явно нарывается на неприятности.
– Кто тут лошара? – недобро спросил мужчина.
– Да ты, козел, не понял, что это, типа, наш район? – Белобрысый верзила извлек из кармана куртки нож-«бабочку», эффектным движением раскрыл его, выставляя перед собой. – Бабло и мобилу по-хорошему сливай и сваливай на хрен, пока цел!
В парке рассвело окончательно. Солнечный лучик угрожающе прокатился по тонкому лезвию, и его отблеск на мгновение ослепил татуированного. Но вовсе не испугал…
– Убери перо, бычара, – угрожающе промолвил он.
Белобрысый занес руку для удара, но тут же упал на асфальт, повергнутый мощным ударом в переносицу. Нож с коротким звяканьем отлетел на асфальт, из носа белобрысого потекла тонкая струйка крови. Длинноволосый хмырь попробовал было вступиться: подскочил к татуированному и попытался его ударить. Но сделать этого не смог: несостоявшаяся жертва мгновенно заломила ему руку за спину и приставила к горлу гопника нечто холодное и острое. Каким образом у татуированного оказалось опасное бритвенное лезвие, никто заметить не успел.
Мужчина, прижимая острие бритвы к горлу хмыря, процедил сквозь зубы:
– Что ты, параша, рыпаешься? Спокойней, спокойней… Только дернись, и будешь вдыхать воздух сантиметров на двадцать ниже. Конь ты педальный! Да таких «марамоек» на моей зоне петухи заставляли парашу жрать! Ты, сявка, – татуированный кивнул коротышке, – сейчас поднимаешь перо и выбрасываешь его далеко-далеко, во-он туда! Ну?
Белобрысый хмырь, которого еще минуту назад распирало от наглости, теперь униженно прохрипел:
– Пацаны, сделайте, как он просит! Он же меня сейчас в натуре зарежет…
Когда распоряжение было выполнено, татуированный мужчина оторвал лезвие бритвы от шеи жертвы и со всей силы дал ему пинка – тот со всего размаху опрокинулся на парковую дорожку.
– Впредь будешь помнить, что на блатных мазу тянуть накладно, и тебе не под силу, нифель вонючий… – Поигрывая бритвой, страшный мужик полоснул гопников таким пронзительным взглядом, что те тотчас же отвели глаза. – А теперь – вон отсюда, дешевки.
Молодые люди посчитали за лучшее ретироваться. А татуированный, спрятав опасную бритву в карман шортов, как ни в чем не бывало продолжил утреннюю пробежку….
Вот уже целый месяц Андрей Ларин жил во Владимире, постепенно вживаясь в образ уголовного авторитета Сивого. Павел Игнатьевич Дугин подошел к вопросу перевоплощения предельно вдумчиво. Досконально скопированные татуировки, грамотная коррекция лица придавали Ларину почти полное внешнее сходство со знатным уголовником. Андрей пересмотрел гигабайты видеозаписей блатного, скрытно сделанные и в его одиночке, и немногим раньше, в общей камере; тщательно копировал ритмику движений, манеру разговора, любимые словечки и речевые обороты, даже мельчайшие интонации. Каждый вечер с ним занимался специалист по судебной психологии – прорабатывал типовые поведенческие модели Сивакова. Что же касается биографии, связей, друзей, судимостей и даже финансов Сивого, то иногда Андрею казалось, что все эти моменты он знает куда лучше даже прожженного уркагана, по-прежнему сидящего в одиночной камере Владимирской «крытки». И уж наверняка не хуже, чем даже свою собственную биографию.
Ларин готовился к внедрению тщательно и грамотно. Ведь в случае провала его, вероятно, ждала судьба Полины Гольцевой…
Наконец, спустя немногим больше месяца, назначенный день настал. Просидев с Лариным полтора часа на конспиративной квартире, Павел Игнатьевич проэкзаменовал его и, вероятно, остался доволен. В своей новой ипостаси Андрей выглядел на редкость органично и убедительно. В его теперешних манерах не было ничего напускного: попади Ларин на серьезную «черную» зону – спустя несколько недель он наверняка сразу бы оказался в авторитете даже у видавших виды зэков.
– Похож, похож, – не без уважения проговорил Дугин. – Некоторые несоответствия с оригиналом, конечно, присутствуют, но их вполне можно списать на время, проведенное Сивым за колючей проволокой. Думаю, многие законопослушные граждане ни за что не сели бы с тобой теперешним в один лифт. А не слишком законопослушные сто раз подумали бы, прежде чем к тебе обращаться с неуважением!
– Разогнать в парке микрорайонных жлобов – не такое уже и геройство, – мягко улыбнулся Андрей. – Ведь и Жадобин, и Кулешов наверняка в тысячу раз пострашней уличной гопоты…
– По своей сути это – те же гопники, которые хотят казаться нормальными людьми.
– Читал, знаю… По сути, вся наша власть процентов на девяносто состоит из таких, как они.
– Ни секунды в этом не сомневался… Завтра отправляешься во Владимир. Дело в том, что именно завтра твой двойник совершит побег из централа. Учти, все будет реалистично и очень опасно.
– Слушаю вас, Павел Игнатьевич.
Глава 3
Сиваков лежал после отбоя на дощатой шконке в своей одиночной камере. Под потолком тускло горела лампочка, ее не выключали ни днем ни ночью. А потому ночное небо лишь угадывалось в узкой щели жестяного «намордника» на небольшом зарешеченном окне. Криминальный авторитет дремал. Его уже давно не тревожили, и он смирился с мыслью, что этот каменный мешок может оказаться для него пристанищем до последних дней его жизни.
Брякнула заслонка. На мгновение в дверном волчке блеснул свет, лившийся из коридора, а затем его закрыл глаз охранника. Загремела открываемая «кормушка».
– Подойти к двери!
Сивый неохотно повиновался.
– Руки!
Уголовный авторитет неторопливо повернулся спиной к двери и выставил в «кормушку» руки. На его запястьях защелкнулись наручники. Спрашивать о том, почему на ночь глядя понадобилось его куда-то вести, не было смысла. Конвоир и сам мог не знать, что именно произошло. Он лишь выполнял приказ начальства.
Сивый шел по тюремному коридору. Лязгали, открываясь и закрываясь, тюремные «шлюзы». Постоянно звучали команды: «стой», «лицом к стене», «пошел».
Вскоре Сивый оказался во внутреннем дворе. Под стеной корпуса виднелся автозак. Уголовник расправил плечи, глянул на звездное небо, а затем с вызовом посмотрел на молодого офицера, стоявшего у распахнутой дверцы кабины. Будь сейчас на месте Сивого Андрей Ларин, он бы сразу узнал в офицере того самого дежурного, который встретил и организовал ему вместе с Дугиным экскурсию по Владимирскому централу.
Конвоиры, двое молодых братьев-контрактников, не особо церемонясь, помогли Сивому оказаться в будке автозака, после чего захлопнули и закрыли дверцу.
– Ключ, – протянул руку офицер.
Автозак катил по улицам засыпающего города. Братья-конвоиры и без того были похожи друг на друга, а форма делала их вообще неотличимыми. Если верить бумагам, Сивакова понадобилось срочно этапировать в Москву по следующей причине: всплыли новые обстоятельства зависшего было уголовного дела о разбойном ограблении с убийством. Из свидетельских показаний следовало, что Сиваков тоже приложил к нему свою руку. Вот столичная прокуратура по запросу следователя и выдала разрешение на участие Сивакова в проводимом следственном эксперименте.
Город быстро остался позади. Дорога была почти пустынной. Лишь изредка за стеклами машины проплывали тусклые огоньки деревень. Впереди показался сельский магазин – одноэтажное строение, сложенное из силикатного кирпича. Братья-конвоиры оживились.
– Знаю-знаю, – проговорил офицер. – Мать ваша в этой деревне живет.
– Так точно, товарищ капитан. Вон в том доме. Еще не спит, телевизор смотрит.
За окном деревенского дома на тюлевых занавесках виднелись цветные сполохи.
– Давно не виделись? – как бы между прочим спросил капитан.
– На Восьмое марта последний раз в гости приезжали. Дырки в крыше сарая залатали. Старенькая она у нас.
– Значит, давно. – Капитан взглянул на часы. – А мы-то график опережаем. Если нигде не останавливаться, за полчаса до назначенного времени на станцию прибудем. Значит, так. У вас есть пятнадцать минут, чтобы сбегать к матери. – Капитан подрулил к магазину и остановил машину.
Братья-конвоиры переглянулись.
– Ну, чего ждете? Время-то пошло, – усмехнулся капитан, закуривая.
– А как же этот?
– Куда он из будки денется?
– Спасибо, товарищ капитан.
И оба конвоира побежали по улице.
Послышался звук заводимого двигателя. Из-за магазина выехала «Волга». Всего на какую-то секунду в салоне вспыхнул свет и тут же погас. Но капитан успел рассмотреть того, кто сидел за рулем. Он открыл будку автозака и негромко приказал:
