Михаил Нестеров - Оперативное вторжение
Следователь: Обвиняемый Ильин, правильно ли отражен ход и содержание следственного действия? Соответствует ли количество и время указанных перерывов в видеозаписи фактически имевшим место?
Ильин: Да.
Следователь: Видеозапись прерывается для составления письменного протокола.
Возобновляется...
Следственное действие окончено в 14 часов 15 минут.
* * *Эту видеозапись, а точнее, копию Михаил Артемов получил от военного прокурора Плотникова, с которым находился в приятельских отношениях.
Просматривая запись, полковник не мог сдержать улыбки: он впервые видел, как официально лицедействует военный прокурор. Вообще все у него получилось здорово. Похоже на сцену из кинофильма, причем американского, где такие вещи в ходу. Даже, казалось бы, затяжные выступления адвокатов и прокуроров на судебных слушаниях не снижали, а, наоборот, добавляли своеобразную динамику сюжету.
Артемов пожалел, что видеокамера снимала Ильина с боку, а со спины он ни разу не попал в кадр. К тому же его движения были медленными, демонстрационными, прерываемые уточняющими вопросами прокурора Плотникова и судебного медика. Не хватало активности, которая с избытком отмечалась в действиях военного прокурора.
По этой записи Артемов не мог сказать со «стопудовой» уверенностью, что именно Ильин «отработал» на 2-й Бородинской. Прокрутил «самое интересное» место в убыстренном темпе. Ничего нового. Хотя отметил: нож Ильин держит обратным хватом, взмах на уровне головы — чтобы не потерять равновесия, как пояснил инструктор Соколик. Впору снова вызывать инструктора и демонстрировать вторую запись.
На руках у Артемова был и протокол следственных действий, составленный перед последней остановкой записи. Надо бы его перечитать.
Артемов вынул нагревшуюся кассету и выключил магнитофон. Хмыкнул, когда подсознательно отметил стандарт пленки и марку «видика». И пришел к выводу, что скоро свихнется.
Вернулся к письменному протоколу:
"...Валидов сказал, что зарежет меня, когда я буду спать... Я сделал шаг вперед, взяв нож обратным хватом, и, замахнувшись, ударил Валидова в шею. Вернул нож и толкнул Валидова на тумбочку...
С моих слов записано верно".
Записано верно.
Сказал. Взял нож обратным хватом. Замахнулся. Ударил. Вернул. Толкнул.
Наколол... Сулеймана Султанова.
Практически все совпадает с происшествием годичной давности.
Аналог...
Полковник Артемов вздохнул. Придется согласиться с «силомерами».
Он точно установил, что Николай Ильин в данное время находится в СИЗО в камере для осужденных (его приговорили к восьми годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима) и ожидает этапа на зону. В то время как «силомеры» втихаря потирают ручонки и подпрыгивают на «колючих аналогах».
Артемову предстояла нелегкая работа. Фактически он должен доказать невиновность спецназовца Ильина, разделавшегося со своим сослуживцем, в убийстве предпринимателя Сулеймана Султанова. Его принадлежность к армейскому спецназу установлена на восемьдесят процентов. Офицер военной разведки невесело усмехнулся: оставшиеся двадцать процентов приходились именно на спецназ ВМФ. И почудилось в этом некое распределение ролей: на одного свалилось все, на другого (настоящего преступника) — ничего. Тем не менее это соответствовало задаче, поставленной перед Артемовым. Ильин, с двумя преступлениями за плечами — человек с именем, прогремевшим вместе с аббревиатурой «ГРУ». Так что лучше два «випа», чем один «совсем вип».
Следующий этап в оперативной работе полковника Артемова — «потолковать по душам» с выявленным спецназовцем. Под гарантии руководства ГРУ «склонить» его к правдивым показаниям. Выслушать его, проверить показания, дать совет не высовываться. А что еще? На армейский спецназ последнее время вылили столько грязи!.. Кто-то «наверху» занимается распределением: никто не должен ходить чистым. Чистые и умные всегда раздражают власть.
Теория вероятности. Только она противилась и пыталась увести Ильина от ответственности за убийство чеченца Султанова. А вместе с ней сомневался и Михаил Артемов. Правда, на планирование и осуществление такой операции времени почти не оставалось. Хотя у Николая было алиби: во время убийства Султанова морской пехотинец Ильин находился далеко от Москвы: в военно-морском госпитале в Астрахани.
«Да, — вздохнул Артемов, — был бы Ильин чеченцем, он бы после убийства сдал нож в ближайшее отделение милиции или ФСБ и освободился таким образом от уголовной ответственности».
* * *Вернувшаяся из зубоврачебного кабинета секретарша буквально принесла с собой какую-то стоматологическую заразу. Сквозь зубы она процедила, что ей нельзя ни есть, ни пить в течение двух часов.
— За минусом часа, на который ты опоздала? — не преминул подковырнуть Артемов.
— За плюсом, — невнятно ответила Светлана Николаевна. Причем прозвучало «за флюсом».
И более внятно добавила:
— Вам сообщение, шеф. Николая Ильина сегодня ночью отправили этапом в колонию.
Вот тут зубы Артемова и заныли. Впору докладывать начальству, что вина морпеха Ильина доказана в обоих случаях на все двести процентов. Лишь бы не «догонять» этап. И передоверить дело никому нельзя: задание он получил лично от второго лица «Аквариума», а тот, не говоря уже о самом «Спруте», на дух не переносил этого посреднического слова.
Ровно через час Артемов получил справку: спецвагон с этапированными задержится в Новограде на пару часов, именно в это время полковнику можно будет пообщаться с Ильиным. Начальник этапа предупрежден и сделает все, чтобы беседа полковника ГРУ и осужденного состоялась. Вагон был оборудован не только камерами и служебными «купе» для конвоиров системы УИН, но и помещением типа камеры для допросов. Собственно, такая же клетушка, подумал сникший полковник, как в кинокомедии. Пивная, тошниловка, плохой человек, хороший человек, убегать, срываться и прочее в том же духе. Только смеху в этом было мало. Конечно, проще догнать вагон с осужденными, договорившись с минимальным количеством людей, нежели добиваться свидания в самой зоне, где число посвященных в ильинскую «делюгу» резко увеличивалось.
К вечеру Светлана Николаевна вовсю хрустела печеньем. Вручила шефу такие же хрустящие авиабилеты на рейс самолета Москва — Новоград. На завтра. На шесть утра по Москве. Когда военный разведчик прилетит в Новоград, лежащий в другом часовом поясе, там будет всего на час больше. То есть семь часов. Хорошо, что есть время погрустить, невесело сострил полковник. Он привык к частым командировкам, однако отчего-то именно сейчас как бы воспротивился очередной поездке. То ли сыграло свою роль предчувствие, то ли еще что-то, но Михаил Васильевич ощутил в груди смутную тревогу. Чего до сей поры за собой не замечал.
Собрав всю необходимую для работы «макулатуру», проверив работоспособность диктофона, Артемов засобирался домой. Выходя из приемной, он придержал дверь и все же подмигнул Комиссаровой:
— Светлана Николаевна, среди твоих знакомых нет судебного пристава?
Секретарша, действительно обладающая обширными связями, невозмутимо покачала головой:
— Нет. — Она никогда не напрашивалась на пояснения — захочет, сам все объяснит. Не для того же спросил, чтобы оставить помощницу в плотном тумане догадок.
— А жаль, — протянул Артемов. — Неплохо было бы включить мою фамилию в аэропортовский «стоп-лист». Это как раз в компетенции судебного пристава. Ну на нет и суда нет. Пока. — Отшутившись таким образом, полковник сделал Светлане Николаевне ручкой и закрыл дверь.
Глава 3
Аллах акбар, россияне!
4
Новоград
20 февраля, пятница, 05.30
Рядовой Иван Кормухин — рыжеватый коренастый паренек — проходил службу в хозвзводе. Блатная работенка. Радовался он уже на протяжении года. В роте Иван появлялся лишь на вечернюю поверку. И то не всегда. Ротный ставил в журнале, похожем на классный, напротив фамилии Ивана букву "р" (работает). Обычно в это время Кормухин с напарником смотрел телевизор в котельной солдатской бани. Военнослужащий и военный строитель — две разные вещи. Иван относился к последним, денег на руки получал в несколько раз больше, чем военнослужащие — те же командиры отделений и заместители командиров взводов, прошедшие учебку. Хватало и на сигареты, и даже порой на водку.
Телевизор в котельной — старый, марки «Рубин», но сигнал держит устойчиво, ни один «Панасоник» не сравнится. Антенна — на длинном шесте, который стоял крепко, как мачта на растяжках. С усилителем. Ловит шесть программ, включая «НТВ». Кормухин — родом из глухого поселка Саратовской губернии, где полторы программы за счастье, — запоем смотрел телевизор, словно в запас, и отказывался верить, что вскоре снова «подсядет» на две неполные программы в своем родном захолустье. Подумывал на досуге, что не помешает обзавестись спутниковой тарелкой. По идее тех денег, что он привезет домой, хватит на такую установку: саму тарелку и ресивер. И смотри сколько влезет ровно шестнадцать центральных программ. Причем бесплатно. Это за «энтэвэшную» нужно ежемесячно платить.
![Хью Пентикост - Убить,чтобы остаться [Город слухов. Дом на горе. Уберегите ее от злого глаза. Убить, чтобы остаться]](/uploads/posts/books/160154/160154.jpg)
