Сергей Зверев - Обратный отсчет для Пальмиры
– Разрешите? – поднял руку лейтенант Зимин. – Почему вы определили срок земляных работ не ранее трех месяцев?
– Во-первых, больший срок мы просто в этом климате не определим. А во-вторых, три месяца назад боевики еще не боялись того, что их могут выбить из Пальмиры. Мы же имеем дело, судя по оперативным данным, именно с минно-заградительным комплексом с дистанционным управлением. Только предназначен он не для защиты позиций, а для уничтожения памятников культуры. Хотя принцип установки тот же самый.
– С воздуха надо район посмотреть, – вздохнул Алейников.
– Через пару дней прибудут «беспилотники», а пока придется побегать ножками.
– Сирийскую охрану надо сюда, чтобы прочесали все, – предложил Зубченко.
– У них своя работа, – ответил Котов. – По существу вопросов больше нет? Тогда работаем двумя группами. Первая – Сокол, Лишай, старший – Сокол, ваш правый сектор в 30º. Вторая группа – Зуб и Болт, старший – Болт.
– Понял, Барс, – раздался в коммуникаторе голос Болтухина, оставшегося вместе с Лысаковым у машины. – Мне к вам идти?
– Оставайся на месте, Зуб идет к тебе. Ваш сектор самый западный. Я и Зима идем по центру.
Тихо поднявшись, спецназовцы исчезли среди камней и обломков. Котов, обратив внимание, как Зимин удивленно закрутил головой, удивляясь способности разведчиков исчезать на глазах, улыбнулся и кивком велел переводчику следовать за собой.
– Идешь «след в след», – строго приказал он. – У тебя опыта еще маловато, и глаз не наметан, чтобы самостоятельно тут ходить. Мины и растяжки могут встретиться даже здесь. Поэтому глядишь только под ноги. Признаки минирования помнишь?
– Да, – кивнул Зимин и облизнул пересохшие губы. – Могу перечислить.
– Не надо, верю. Значит, смотришь под ноги и выполняешь мгновенно и беспрекословно все мои приказы. За окружающей обстановкой буду следить я.
Они шли уже около тридцати минут. Зимин старательно ставил ноги, как учили, – не на пятку, а на внешнюю сторону ступни, – и водил глазами по земле. С одной стороны, ему хотелось помочь командиру, показать свою нужность и приспособленность в боевой обстановке, а с другой – мечтать натолкнуться на мину и дать командиру знак было глупо. Зимин даже не подозревал, что командир так нагнетал обстановку умышленно, чтобы побыстрее прививались спецназовские привычки у вчерашнего выпускника МГУ. Котов и сам прекрасно успевал смотреть под ноги и по сторонам, ловя посторонние звуки, запахи, движения. Камни, кустарник, понижения рельефа, скальные образования, какие-то обломки, то ли жилого строения, то ли гидротехнического сооружения, снова кустарник, потом чахлая рощица.
– Замри! – приказал он и поднял сжатый кулак. – Все, привал, можно посидеть и попить, если хочешь.
Зимин опустился на траву, блаженно вытянув ноги, и чуть потряс ими. Котов опустился лишь на одно колено и, не выпуская автомата, все еще осматривался по сторонам. Лейтенант подтянул под себя ноги и тоже взял в руки отложенный было автомат. Бросив короткий приказ «наблюдать», командир мягко и неслышно двинулся куда-то вперед и влево. Переводчик занял позицию, как ему показалось, очень удачную – с сектором обстрела вправо и назад относительно направления их движения – и стал ждать.
Котов вернулся через две минуты, опустился на траву и достал фляжку с водой.
– Люди. Были здесь не позднее вчерашнего вечера.
– Много? – насторожился Зимин, глядя, как командир набирает в рот немного воды из фляжки и держит ее там, увлажняя слизистую оболочку рта. И только погоняв воду несколько секунд во рту, он ее глотал. Этот способ утолить жажду минимальным количеством воды лейтенант уже знал.
– Скорее всего, двое, – сделав второй глоток, ответил Котов.
– Вы их унюхали, что ли? – вяло улыбнулся переводчик.
– Сначала не их. Ты запоминай, запоминай, Олег. Унюхал я шакала, который тут территорию пометил. А потом обратил внимание на помятость травы и мелких камней под тяжестью человека или животного весом примерно 50–80 килограммов. Мог быть и человек, а мог быть и каракал с добычей в зубах, или же антилопа, онагр.
Котов постучал по микрофону коммуникатора, укрепленному возле щеки, давая понять группе, что последует выход на связь. Старшие пар доложили ситуацию, и каждая пара предположила по косвенным признакам, что недавно в этой местности были люди.
– Все, я – Барс. Слушать приказ. Болт, возвращаешься к Лишаю, Сокол, ты к своей машине. Пикапы замаскировать как можно лучше. Пулеметы с турелей снять. Сбор через два часа на прежней точке встречи. Из машин весь комплект боеприпасов, свои спальники. Вопросы? Нет? Исполнять!
– Будем ночевать здесь? – спросил Зимин.
– Да. Наблюдатели тут крутились не зря. Крутились очень осторожно. Пока на сто процентов не налажена охрана района, можно ждать чего угодно. И лучше нам эту ночку тут подежурить. Береженого бог бережет. Пошли назад, Олег. Нам для нашего войска надо еще позиции выбрать и подготовить их.
Сумерки застали группу на подготовленной позиции. Пока спецназовцы готовились к отражению возможной атаки, Котов и Алейников лежали, высматривая возможных гостей или нежелательных наблюдателей. Опыт подсказывал, что сейчас, скорее всего, в полосе обороны небольшой группы врага нет. Видимо, подготовка спецназовцев прошла незамеченной для вероятного противника, и это давало надежду на успех боя. Впрочем, спецназовцы умели очень успешно воевать и на неподготовленных позициях. А уж здесь каждый успел устроить себе еще и пару запасных на случай необходимости отхода или смены сектора обстрела.
Котов спланировал расположение бойцов таким образом, чтобы сектора обстрела каждого перекрывались секторами соседних стрелков. Два 7,62-миллиметровых «печенега», снятых с турелей машин, стояли замаскированными на флангах позиции. На одной из двух самых высоких точек в развалинах водонапорной башни лежал Коля Алейников со снайперской винтовкой, снабженной ночным прицелом. Кроме ночного прицела, у группы было всего два прибора ночного видения, которые хранились в машинах как часть минимально необходимого снаряжения.
Котов опустил окуляры на лицо и стал осматривать позиции. Тепла человеческих тел, кроме излучения остывающих камней, он не различал. Каждый боец на руках имел тактические кевларовые перчатки, голова прикрыта капюшоном камуфляжа с сеткой на лице. Если бы командир не знал, кто из его ребят где лежит, он бы их просто не нашел. По крайней мере, не так быстро. Болтухин и Зубченко справа и слева разместились ближе к пулеметам, чтобы прикрыть их позиции. Пулеметчики наиболее уязвимы во время ведения огня, они не успевают следить за окружающей обстановкой.
Боря Крякин и Володя Лысаков лежали в центре выгнутой подковы позиции и имели широкий сектор обстрела. У них была самая сложная позиция, но этих ребят Котов выбрал не случайно. Самые выдержанные и хладнокровные из группы. Они не спасуют, не поддадутся панике, не сдвинутся с места ни на шаг. Флегматичный Крякин с позывным «Боб» и балагур и известный насмешник Лысаков с позывным «Лишай». Сам Котов и лейтенант Зимин составляли вторую линию обороны, а заодно и командный пункт всей позиции.
– Смотри, – шептал капитан переводчику. – Атаковать левее и правее противник не сможет, даже если кто-то увидел наши приготовления. Там просто невозможно и атаковать, и в то же время заниматься альпинизмом. Они на этих уступах, скалах и обломках будут как мишени в тире. Им прямой путь в нашу «подкову». Тут они могут двигаться перебежками, тут есть, где укрываться и вести прицельный огонь. Они могут наступать в любом количестве, здесь число уже роли не играет. Втянутся в бой, продвинутся до позиции Боба и Лишая, а потом с флангов попадут под кинжальный огонь пулеметов, и выбраться из-под нашего огня им будет некуда. Жестоко, конечно, но этот бой будет боем на истребление. Пара выстрелов из «Шмеля»[2] термометрическими боеприпасами, и там останутся только трупы. А те, кто сумеет выжить в этом огне, будут как на ладони, а сами за пределами поражаемой зоны ничего не увидят.
– Жутковато, конечно, – признался Зимин. – Но это только с общечеловеческой точки зрения. А когда вспомнишь, что они творили здесь с пленными, с заложниками, которых казнили, снимая на видеокамеры, да и вообще, сколько зла отсюда распространилось по планете, то чувство жалости как-то само собой исчезает. Я уж молчу про исторические памятники.
– Ничего, Олег, – похлопал Зимина по руке командир. – Просто у нас работа такая. Как у ассенизаторов. Дерьмо убирать с поверхности земли, чтобы людям жилось чище и дышалось легче.
Старший лейтенант Белов сидел у рации на базе и ждал. Группа спала, не раздеваясь и не разуваясь. По сигналу тревоги бойцы смогут покинуть лагерь и броситься на помощь командиру на окраине Пальмиры буквально через минуту. Сирийцы быстро блокируют район, и опасность не в том, что боевики сумеют проникнуть на территорию Пальмиры. Задача российского спецназа в том, чтобы никто из диверсионной группы не ушел живым. И уж совсем хорошо, если удастся взять «языка». Для этого вторая часть группы во главе с Беловым должна будет перекрыть пути отхода боевиков от Пальмиры.
