Владимир Колычев - Брат, стреляй первым!
Оказывается, противник у Никиты был очень серьезный. Он взял над ним верх. Значит, для Ляха и Клюва нет ничего зазорного в том, что до этого Никита сумел побить их обоих. Такая вот философия…
— Кстати, меня Виталом кличут, — сказал бригадир. То, что Никита знал, как его зовут, ничего не значило. Надо было, чтобы тот сам представился. И это произошло.
Витал протянул ему «краба».
— Чаус, — поспешил назваться негабаритный, но крепкий и жилистый парень.
— Гиря…
Невысокий коренастый крепыш с ряхой неандертальца. Покатый лоб, глубоко посаженные глаза, квадратная, выдвинутая вперед челюсть. В движениях что-то от человекообразной обезьяны. Надо было его Гориллой назвать…
— Вован…
Высокий, в плечах размах, лицо типичного рэкетира. Но взгляд ясный, живая энергия в нем.
Никита не успел опомниться, как его усадили в машину и куда-то повезли. Чаус за рулем, рядом с ним Витал, Гиря и Вован сзади — Никита между ними. Как будто арестовали его и на расправу везут. Но нет, братки были настроены на водку и баб, а не на кровь.
— Ляльку давай заберем… — настаивал Вован.
— И Соньку… У-ух, как она языком работает, — закатил глаза Гиря. — Мля буду, вакуумный насос. Краску с машины ссосет…
— И Тонька за щеку конкретно берет… — напомнил Чаус.
Витал не сказал ничего. Он просто достал мобильник и набрал номер.
— Мамка, ты?.. Это я, Витал. Узнала? Ну-ну… Сестричек подгонишь?.. Как куда? К «Лебеде»… Ляльку, Соньку, Тоньку, Машку, Валюху… Нет? А кто есть?… Давай… Ну все, жду. Смотри, сыночка не обидь…
Витал сложил трубу и обернулся к Гире..
— Забрали твою Соньку…
— Ну и хорошо, — подал голос Чаус. — А то, и правда, краску с тачки слижет…
— Витал, а ты кому звонил? Мамке своей? — спросил Никита.
— Мамке? — захохотал Витал. И Вован с Гирей загоготали.
— Ага, мамке звонил. Только не своей… Мамка — это Чапа, бордель она держит, — объяснил Чаус. — А сестрички — это проститутки. Понял?
— Да чего уж там…
— Это наши девчонки, наша черняевская братва их пасет. Гостиницы, рестораны, клубы. Лохам за бабки отдаются. А для нас у них субботники запланированы…
— Субботники — это когда бесплатно…
— Во, Ник, сечешь поляну. Наш пацан… Поди одичал без баб. В армейке этим добром не балуют, а? — подмигнул Никите Витал.
— Да какие там бабы… Только старшина…
— А старшина пидер, только активный. Гы-гы!.. — загыкал Вован.
— Теперь я твой старшина, — серьезно сказал Витал. — Если что не так, драть буду. Мотай на ус… А сегодня гуляй, девкам заправляй… Заслужил…В сауну сейчас заскочим. Попаримся, водочки попьем, ну и это, конечно…
Вот она, жизнь бандитская. Элитный спортзал, затем сауна, водочка, девочки. Но это парадная сторона медали. А на обратной стороне — кровь, своя и чужая.
Но об этом Никита сейчас не хотел думать. Его несла вперед волна эйфории…
Каких-то три дня назад он вернулся из армии. И кому он оказался нужен? Отцу? Матери?.. Да… Они его, конечно, ждали. Даже обрадовались. Но им, если честно, не до него. Им бы водочки попить, в этом весь смысл их жизни. Он встретил Кешу. Но тот лишь хвост перед ним распетушил. Мол, какой он крутой. А он. Ник, полное дерьмо… И Лена… Ей Ник тоже не нужен. Ничего ведь у него за душой нет. Вот у Кеши есть все, поэтому она с ним…
Зато сейчас он кому-то нужен. Кэпу. И пацанам, с которыми он сейчас едет отдыхать. Витал, Чаус, Гиря, Вован. Он такой же, как и они. Те же фирменные спортивные брюки на нем, кожаная майка-безрукавка, кроссовки, массивная серебряная цепь на мощной шее и стрижка «ежик».
Бандит он. Да, бандит. Ну и что?.. Зато он кому-то нужен.
Сначала заехали в какое-то кафе, к какому-то армянину. Никита даже со злорадством наблюдал за тем, с какой бесцеремонностью Вован снимает с мангала гирлянды шашлыков, укладывает их на блюдо, забирает с собой. Хозяин кафе не возражал. Напротив, он был рад угодить дорогому гостю. Что ни говори, а бандиты — хозяева жизни. Все перед ними пресмыкаются.
И Чугунов будет пресмыкаться. Перед Никитой. И квартиру ему отдаст. И врачи будут внимать каждому его слову. Врачи, которым он скоро сдаст на поруки своих предков. Врачи-наркологи. И только пусть попробуют не вылечить отца и мать…
В отличие от спортзала с его роскошным бассейном сауна не произвела на Никиту впечатления. Все старое, несвежее, кафель в моечном помещении потрескавшийся, дерево в парилке потемнело от времени. И в закусочном зале шаткий засаленный стол, лавки некрашеные. Зато водки и закуски выставлено предостаточно.
— Наши пенаты, — с гордостью заявил Витал. — Хреновато здесь, конечно, но зато все только для нашей «пятерки». Никому, кроме нас, места тут нет. Кстати, я тут уже с бригадой одной договорился. Трудяги здесь на днях будут. Штукатуры, маляры. В порядок все тут приведут… Пойдем, покажу…
В сауне были еще три крошечные комнаты. Такие же серые, неприглядные. В каждой самодельный дощатый стеллаж, матрацы, чистое белье.
— Номера, понял! — Витала распирало от гордости. Он даже запел: — «И девочек наших ведут в номера…» Выбирай любой, где тебе лучше девку драть…
— Да их везде хорошо драть. Лишь бы они были…
— И то верно…
За столом пацаны шутили, смеялись, подначивали друг друга. В общем, как сказал, Чаус, настроение было зашибись. В этой компании Никита не чувствовал себя чужим. Он свой, свой… Лишь иногда нет-нет да мелькнет мысль, что не в ту сторону его несет…
А потом появились девочки. Молоденькие; свежие. Одна даже красивая. Ее забрал себе Витал. А Никите досталась поскромней. Ее звали Маша.
— Маша с «Уралмаша», — представилась она.
И, оказалось, не каламбура ради сказала так. Она на самом деле приехала в Москву с Урала. Трудиться приехала. Передок свой в эксплуатацию за плату сдавать… Скоро Никита убедился, насколько хорошо она освоила свою профессию.
Она сама раздела его, уложила на примитивную тахту, настроила его прибор, забралась на него верхом и… Клубника со сливками, класс!..
После первой порции самого разнузданного секса довольный Никита направился в душевую. И увидел там Гирю. Красный как рак, тот сидел на краю бассейна, а подле него на коленях стояла шлюха. В трубу дует…
Не обращая на них внимания, Никита встал под душ, включил воду и начал намыливаться. И вдруг кто-то громко, утробно заревел.
— Су-ука!
А затем послышались глухие удары. И женский визг.
— Не надо!
Никита вышел из кабины и увидел, что Гиря держит свою пассию за волосы и колотит ее кулаками по лицу. Рожа зверская, глаза навыкате.
— Тварь! — рычал он.
Это был не человек. Это был нелюдь. Иначе его просто нельзя было назвать. Животное, зверь… Неандерталец…
Никита не мог остаться в стороне. Не раздумывая, он подскочил к Гире, схватил его правую руку, заломил ее за спину. Тот заскулил от боли и ненависти. Левая рука разжалась — проститутка получила свободу. Ее лицо было разбито в кровь, в глазах стоял ужас. Как побитая собака, на четвереньках она стала отползать назад. И тихо поскуливала.
— Что ты, блин, делаешь, поц! — взвыл Гиря. — Какого хрена?..
/
— Остынь…
— Да я тебя…
— Я же сказал, остынь, брат….
Больше всего на свете Никите не хотелось называть Гирю братом. Какой он ему брат? Дерьмо он, вот он кто… Но слово само упало на язык.
Он подтолкнул и отпустил Гирю. Тот, потерял равновесие и плюхнулся в бассейн. А водичка холодная… И тут появился Витал.
— Что за дела?
Впрочем, он и сам уже все понял. Наверняка он слышал рев Гири. И даже, возможно, шум ударов. А еще проститутка с разбитым лицом…
— Тварь! — выбираясь из бассейна, прорычал Гиря. — За болт укусила…
— Я не нарочно, — заскулила девка. — Так получилось…
— Пошла вон, кошелка, — рявкнул на нее Витал. — И скажи Чапе, чтобы она тебе член резиновый купила. Сначала сосать научись, а потом приходи… Пошла! Проститутку как ветром сдуло.
— А ты чего на меня наехал? — зло посмотрел на Никиту Гиря. — Без году неделя, а уже права качаешь… Смотри, не пожалей…
— Что тут у вас?
— Ник косяк упорол. За шлюху заступился.
Никита молчал. В упор неприязненно смотрел на
Гирю. Не нравился ему этот урод.
— Бабы — твари, — сказал Витал. — Не умеешь сосать, получи по мозгам…
Никита глянул на него исподлобья. Угрюмо, недовольно. Нельзя девок бить, даже если они дешевки. В глазах уверенность в своей правоте.
Витал понял его.
— А ты, Гиря, тоже умник. А если бы ты эту дуру до смерти забил?.. И вообще, ну их на хрен, этих шлюх. Пошли, посидим, мировую выпьем. А то, смотрю, вы тут чуть не на ножах…
— Пошли, вмажем, — буркнул Гиря. И направился вслед за Виталом.
— Не все бабы — твари! — сказал им вдогонку Никита.
