Пауло Коэльо - Победитель остается один
— Но если вы знаете, что есть и другие женщины, что боль — не навек, почему же вы так страдаете?
Да, теперь Оливия в самом деле ведет себя по-взрослому и сама удивляется тому, с каким спокойствием обращается с этим сумасшедшим.
А он, кажется, размышляет над ответом:
— Не знаю, почему. Может быть потому, что это происходит уже не в первый раз… Или потому, что должен показать себе, на что способен. А может быть, потому, что солгал и на свете есть только одна женщина. Я разработал план.
— Какой?
— Я же сказал — разрушить несколько миров, чтобы она поняла, как важна для меня. Поняла, что я не остановлюсь ни перед чем, чтобы ее вернуть.
Полиция!
Оба заметили приближающийся патрульный автомобиль.
— Прости, — говорит русский. — Я бы хотел поговорить еще, ибо и с тобой жизнь обходится несправедливо.
Оливия слышит в этих словах свой смертный приговор. И, понимая, что терять уже нечего, внутренне собирается, готовясь вскочить. Но рука мужчины ложится ей на правое плечо — нежно, будто лаская.
Самбо — или «самозащита без оружия» — это боевое искусство, умение убивать голыми руками, и так, что жертва не успевает осознать происходящее. Оно развивалось и совершенствовалось на протяжении столетий, когда людям приходилось отбиваться от захватчиков, не применяя мечей или топоров. Впоследствии его широко применяли советские спецслужбы для того, чтобы, не оставляя следов, убирать неугодных. Тогдашние лидеры коммунистического режима упорно добивались того, чтобы самбо было включено в число олимпийских видов спорта, и хотели выставить на Московской Олимпиаде 1980 года свою команду, но усилия их успехом не увенчались: самбо было признано слишком опасным.
Тем лучше. Благодаря этому оно не получило широкого распространения, и лишь очень немногие владеют его смертоносными приемами.
Большим пальцем правой руки Игорь пережимает сонную артерию Оливии, и кровь перестает поступать в мозг. А другая рука одновременно нащупывает под мышкой определенную точку: если нажать на нее, происходит паралич мускулатуры. Теперь надо лишь выждать две минуты.
Оливия будто задремала в объятиях своего спутника. Полицейский патруль проехал у них за спиной по перекрытой полосе и даже не обратил внимания на парочку — у него и так хватало в это утро забот: только что по радио поступило сообщение, что в трех километрах отсюда какой-то пьяный миллионер разбил свой лимузин.
Игорь, не выпуская девушку, подбирает с разостланной на тротуаре простыни ее товар — те самые кустарные поделки, аляповатые и безвкусные. Ловко и проворно увязывает их в узел.
Потом, оглядевшись и убедившись, что поблизости никого нет, бережно и осторожно опускает тело Оливии на скамью — кажется, будто девушка спит, но что она видит во сне — неведомо никому. Может быть, ей вспоминается сейчас ясный день, а может быть, предстает какое-то кошмарное видение.
Вместе их видела только чета стариков. И в том случае, если смерть девушки признают насильственной — в чем Игорь сомневается, ибо никаких следов преступления не осталось, — едва ли они запомнили, как он выглядит, и вряд ли сумеют правильно описать его наружность полиции. Нет ни малейших причин для беспокойства: люди в большинстве своем не обращают внимания на то, что происходит вокруг.
Прежде чем уйти, он целует спящую красавицу в лоб и шепчет:
— Видишь, я сдержал свое слово. И не выстрелил.
Едва сделав несколько шагов, он чувствует сильнейшую головную боль. Что ж, так и должно быть: кровь прихлынула к мозгу, это нормальная реакция организма, сию минуту освободившегося от страшного напряжения.
Несмотря на это, он счастлив. Он достиг цели, он смог. Он сумел. И счастье его тем полнее, что он сумел разлучить с этим хрупким телом душу, не способную противостоять издевательствам трусливого мерзавца. Если бы так продолжалось и дальше, девушка пребывала бы в постоянной подавленности и тревоге, совсем перестала бы себя уважать и с каждым днем все сильней зависела от своего ничтожного любовника.
С Евой все было совсем иначе. Она всегда была способна отстаивать собственные решения, хоть, затеяв собственное дело — дорогой бутик готового платья, — и принимала от него помощь и деньгами, и советами. Она могла путешествовать, когда ей заблагорассудится и сколь угодно долго. Он был настоящим мужчиной и образцовым мужем. И все же она совершила ошибку: не сумела понять его любовь, а потом — принять его прощение. Однако Игорь надеется, что она будет получать от него послания, ибо в тот самый день, когда она решила бросить его, поклялся: ради того, чтобы вернуть ее, он будет разрушать миры.
Он достает из кармана недавно купленный мобильник, где на счету лежит минимально допустимая сумма. И посылает эсэмэс-сообщение.
11:00 AM
Если верить легенде, все началось с того, что на Каннском кинофестивале 1953 года фоторепортеры, маясь от безделья, засняли на пляже никому не известную девятнадцатилетнюю девушку в бикини. Прошло совсем немного времени, и она стала суперзвездой, и на весь мир прогремело ее имя — Бриджит Бардо. Нынче же все уверены, что нужно красоваться на пляже в Каннах, чтобы затем повторить ее судьбу. Никто не дает себе труда понять, что следует еще обладать дарованиями актрисы: в расчет принимаются только внешние данные.
И потому несть длинноногим крашеным блондинкам, которые летят за сотни и тысячи километров, одолевая разнообразные препятствия, чтобы провести целый день на пляже в надежде быть замеченными, сфотографированными, открытыми. Они во что бы то ни стало хотят избежать ловушки, уготованной всем женщинам — не желают превратиться в матерей семейств, стряпающих, убирающих, отводящих детей в гимназию, отыскивающих в безнадежном однообразии бытия какую-нибудь яркую подробность, о которой можно будет всласть посудачить с соседкой. Они мечтают о славе, блеске и гламуре, о зависти обитателей своего городка, сверстников и сверстниц, всегда видевших в них гадкого утенка и не подозревавших, что он превратится в прекрасного лебедя, что невзрачный бутон распустится великолепным цветком, вожделенным для всех и каждого. Этих девушек интересует только карьера в мире грез, и они готовы влезть в долги, чтобы накачать груди силиконом и накупить вызывающих туалетов. Брать уроки актерского мастерства? Что за вздор, кому это надо? Достаточно красоты и связей — кино способно творить чудеса.
Надо лишь прорваться в этот волшебный мир.
Никакая цена не покажется чрезмерной за избавление от монотонной безысходности, присущей жизни в провинциальном захолустье. Миллионы людей не тяготятся этим, проводя жизнь так, как считают нужным. Но те, кто приезжает на фестиваль, должны отринуть страх, оставить его дома и быть готовыми ко всему — действовать без малейших колебаний, лгать, если потребуется, скрывать свой возраст, улыбаться людям, внушающим тебе отвращение, притворяться, что тебя тянет к тем, от кого на самом деле — воротит, шептать «Я люблю тебя», не заботясь о последствиях, вонзить нож в спину подруге, которая когда-то выручила или спасла, а теперь превратилась в нежелательную соперницу. Идти напролом, позабыв и стыд, и совесть. Чаемая награда стоит любых жертв.
Слава.
Блеск и гламур.
Все эти мысли, проплывающие в голове Габриэлы, Раздражают ее — это не лучший способ начать новый День. Кроме того, она с похмелья.
Одно утешает: проснулась не в номере пятизвездочного отеля и рядом нет мужчины, который скажет, что ей надо одеться и уйти, потому что у него очень много дел и надо покупать или продавать спродюсированные им фильмы.
Она встает и оглядывается — нет ли тут кого-нибудь из подруг. Разумеется, нет: все разошлись, кто на Круазетт, кто в бассейн, кто в бар, кто на яхту, на пляж, на завтрак, сулящий поворот судьбы и перемену участи. На полу маленькой квартирки, снятой на это время втридорога, разостланы пять матрасов. Вокруг в полнейшем беспорядке валяются одежда, туфли, «плечики», которые никому не пришло в голову подобрать и повесить в шкаф.
«Здесь одежда в большем почете, чем человек».
Разумеется, ни одна из них не может позволить себе даже мечтать о вещах от Versace и Galliano, от Elie Saab и Karl Lagerfeld, но вся квартира завалена тем, что девушкам по карману — мини-юбками, бикини, блузками, туфлями и неимоверным количеством косметических принадлежностей.
«Ничего, когда-нибудь я буду носить то, что захочу. А сейчас мне нужен всего один шанс».
Почему всего один?
Да очень просто. Потому что знает: она — лучше всех, и убежденности в этом не противоречат ни школьные разочарования, ни огорчения, которые она доставляла родителям. Именно в ту пору она принялась конфликтовать с домашними, доказывая самой себе, что способна преодолеть любые препятствия, совладать с любыми трудностями, позабыть все неудачи и поражения. Она рождена, чтобы побеждать и блистать — в этом у нее нет ни тени сомнения.
