Виктор Доценко - Тень Бешеного
— Приезжайте, Константин! Прямо сейчас приезжайте! Я вас жду…
В голосе Лизы чувствовалась искренняя радость, что в таких обстоятельствах могло показаться странным. Пробиваясь в машине сквозь бесконечные московские автомобильные пробки, Константин раздумывал над этим и решил, что Лизе просто страшно одной в огромной квартире. И он оказался прав.
С трудом найдя место для парковки на забитой машинами Тверской, Константин не без усилий открыл высоченную резную дверь парадного. Миновав консьержку — бабку с колючим взглядом, — он поднялся на лифте и позвонил в дверь, которая тут же распахнулась, словно Лиза сторожила его у входа. Вероятно, так оно и было.
— Проходите, Константин! — Лиза радостно прыгала вокруг детектива. — Кофе, чай или что покрепче?
Константин впервые увидел Лизу без вуали и шикарного наряда. Он поразился, до чего же эта женщина хороша в простых голубеньких джинсах и желтой маечке, плотно облегавших ее идеальную фигуру. От спиртного он вежливо отказался, но перед кофе устоять не смог. Кофе пили в большой комнате, которую Лиза кокетливо называла столовой. Вдоль стен выстроились высоченные шкафы на гнутых ножках и с резными дверцами. За стеклом шкафов матово отливал старинный фарфор, фантастическую стоимость которого Рокотов даже и не пытался определить.
Лиза прикатила из кухни столик на колесиках. Она расставляла чашечки, пододвигала вазочки с джемом и тарелочки с бисквитами, раскладывала изысканные льняные салфеточки с вышитой на них монограммой «Л&С» — подарок на свадьбу Лизы и Сергея. Сама хозяйка трещала без умолку. Рокотов понял, что оказался прав. Бедная женщина едва с ума не сошла от ужаса в огромной квартире. Богатым мало кто сочувствует в их горе. В народе принято считать, что деньги решают все. Вот и приходится богатым куковать в одиночестве.
Рокотов пил кофе такого замечательного вкуса, который не мог ни с чем сравнить, потому что никогда ничего подобного в жизни не пробовал. Заодно он просматривал гору толстых альбомов с фотографиями, которые Лиза притащила из соседней комнаты, роняя снимки и подбирая их на ходу. Родители, дача, коллеги, свадьба, свадебное путешествие, отпуск в Коста–Брава, отпуск в Финляндии, отпуск на Сейшелах.
Видно было, что Сергей, — супруг Лизы, не бедствовал и не скупился, компенсируя разницу в возрасте тем, что честно тратил на молодую жену все, что зарабатывал. А зарабатывал он немало.
Это Рокотов понял. Когда сумел уединиться в кабинете таинственно исчезнувшего генетика, Лиза оставила Константина в покое, принеся вазочку с фруктами и пожелав сыщику «не перетрудиться».
Перелистывая бумаги Сергея Шмелева, из тех, что ФСБ оставила, не посчитав нужным забрать с собой, Константин пришел к выводу, что напал на след. Как говорится, в конце тоннеля забрезжил свет.
Сергей Шмелев был ученым–генетиком, вплотную подступившим к практическому разрешению задачи, над которой билось уже третье поколение его коллег. Эта задача заключалась в разработке того, что называют «оружием избирательного применения», «милитаризацией ДНК–технологий», или «клонированной опасностью». Журналисты изобрели для этого не совсем точный, но красивый термин — «этническое оружие».
В получении результатов работы Сергея Шмелева были заинтересованы слишком многие: правительства и спецслужбы всех стран мира, лидеры мирового террора, религиозные фанатики, полоумные миллиардеры — короче, все, у кого уже были намечены цели, как использовать эту ужасную штуку, и имелись в наличии деньги, чтобы это оружие создать и потешить свое тщеславие, претворив теорию в практику.
Пока в научных и околонаучных кругах велись Ожесточенные дебаты о том, насколько вероятно создание подобного оружия, Сергей Шмелев, будучи также старшим консультантом одной биотехнологической компании с государственным участием, решил взглянуть на проблему истребления людей по расовому признаку с несколько другой стороны. И достиг поразительных результатов.
Более тридцати лет назад, в 1970–е годы, во многих университетах и научно–исследовательских центрах США велись исследования в области биотехнологии и генной инженерии. Одним из таких центров был Стэндфордский университет. Летом 1973 года его сотрудник П. Берг решил провести следующий эксперимент: перенести ген ракового вируса СВ-40 в клетки кишечной папочки.
Во время подготовки к этому эксперименту мистеру Бергу с другого конца Америки позвонил мистер Поллак, в то время возглавлявший лабораторию в Колд–Спринг–Харборе, в которой также проводились исследования в области молекулярной биологии и генетики. Он узнал о готовящемся эксперименте Берга и, поскольку кишечная палочка обитает в кишечнике всех людей, решил высказать ему свои опасения:
«Где гарантия, что такая «переделанная» бактерия не вырвется из лаборатории и не заразит все человечество, породив при этом вселенскую опасность неудержимой эпидемии рака?»
Это предположение так поразило Берга, что он решил отказаться от своего эксперимента, да еще и направил в редакцию журнала «Science» открытое письмо, которое было опубликовано в июле 1974 года. В этом письме он призвал биологов не проводить рискованных экспериментов, которые могут привести к появлению бактерий с повышенной устойчивостью к антибиотикам.
Берг решил еще и организовать научную конференцию в городке с названием Асиломара, расположенном на берегу Тихого океана, недалеко от родного Бергу Стэндфорда. В конференции приняли участие многие авторитетные ученые и руководители фирм в области биотехнологии, а ее результатом стало единогласное принятие решения о том, чтобы различные эксперименты с рекомбинантными (то есть составленными из генов разных организмов) ДНК проводить только в специально оборудованных лабораториях, чтобы оградить окружающую среду от возможной биологической опасности.
Что же творится сейчас? Сложнейшие биотехнологические разработки выплеснулись за пределы Стэндфордского университета, лаборатории в Колд–Спринг- Харборе и других научных центров. Множество никому не известных компаний, таких как Advanced Cell Technology, Dream Technologies International, заявили о проведении опытов по клонированию человека, последняя же вообще заявила о наличии в ее распоряжении неких лабораторий в Коста–Рике и в Африке, где уже давно ведутся эксперименты по клонированию животных и человека.
Также ярким примером является и компания «Clonaid», тесно связанная с так называемой сектой раэлитов. Сектой, открыто заявившей всему миру о намерении клонировать Иисуса Христа, обеспечить, опять же путем клонирования, вечную жизнь своим членам и прославившейся другими, не менее громкими заявлениями.
Пока мир шумит и обсуждает, что необходимо сделать в области генной инженерии, а что недопустимо и нечеловечно, потому что противоречит закону, установленному божьей милостью, Сергей Шмелев и его незаметная компания в условиях полной изоляции проводили эксперимент за экспериментом в области биотехнологий.
Константин листал толстые подшивки лабораторных исследований с вклеенными фотографиями людей в гермокостюмах и не верил глазам своим.
«Этническое», а точнее, «генетическое оружие» оказалось не плодом фантазии писателей. Это практически осуществленная реальность. Могут быть созданы новые штаммы бактерий и вирусов, устойчивых к воздействиям антибиотиков и противодействию естественного человеческого иммунитета. Могут быть созданы вирусы, несущие опасность только для определенных категорий людей, например штамм, действующий только на людей, принадлежащих к определенному этносу или имеющих определенный цвет кожи, причем вредоносное воздействие будет проявляться не обязательно в виде смерти человека.
Действие этого штамма вполне может повлечь бесплодие или привести к тому, что следующие поколения будут рождаться с тяжелыми наследственными болезнями.
Среди прочих бумаг Сергея Шмелева Константин обнаружил листок, на котором рукой Сергея была сделана выписка из документов Британской медицинской ассоциации.
«В ближайшее десятилетие может быть создано генетическое оружие массового уничтожения. Быстро прогрессирующее развитие генетики способно уже в ближайшие годы стать причиной проведения невиданных по масштабу этнических чисток», — говорилось в отчете БМА.
«Понятно, что человечеству не привыкать к соседству со смертоносным оружием, но, пожалуй, еще не бывало такого, чтобы технологии по его созданию в таком количестве и качестве оказывались в руках частных и весьма слабо контролируемых компаний», — так думал Шмелев.
Особое его внимание привлекли материалы о сложностях анализа определенных генетических последовательностей, взятых из тканей подопытных животных.
Здесь активно использовались так называемые генетические чипы — электрохимические устройства, способные определять состояние множества генов одновременно. Результатом стало то, что ученые сумели клонировать свиней, генетический набор которых содержал человеческую ДНК, что вплотную приблизило Сергея к тому, чтобы стать родоначальником промышленной генной инженерии.
