Олег Алякринский - Большой шмон
Но как раз это и тревожило теперь Краба. А вдруг и с ним решат расправиться так же, как он только что расправился с Лихачом? Ведь для них он тоже нежелательный свидетель, которого на всякий случай неплохо бы убрать. Глупо, что он об этом подумал только теперь, а не раньше… Вот и с этой Лобней какая-то лажа. Поначалу ведь Максим Петрович наказал ему ехать в Мытищи и там залечь на пару деньков. А тут вдруг — Лобня… С чего бы это?
«Шкода» вырвалась с проселка на Ленинградку, и Краб помчался прочь от Москвы, намереваясь через три-четыре километра свернуть направо и окольными путями добраться до места.
Он взглянул в зеркало заднего обзора. Движение на шоссе в этот вечерний час было интенсивное, хотя в основном транспорт двигался в сторону столицы, и за его «шкодой» сейчас мчались всего-то три или четыре легковушки. Он свернул направо, и «шкода» вприпрыжку побежала по бетонке, которая вилась по опушке лесополосы и, по его разумению, должна была вывести прямехонько на нужную трассу.
Краб не сразу заметил, как с ухабистой грунтовки, убегающей в лес, на бетонку, ревя, выехал тяжелый джип «шевроле-блейзер» с никелированной решеткой на радиаторе. Ни пассажиров, ни водителя разглядеть было нельзя: затемненные окна были занавешены черными шторками, а лобовое стекло покрыто легкой зеркальной тонировкой.
Сейчас, в конце сентября, светало поздно. Солнце хоть и взошло, но со всех сторон на поле, лесополосе и бетонной дороге еще серели предутренние сумерки. Да еще выпал густой туман. Петька изо всех сил напрягал зрение, вглядываясь в ухабистую дорогу.
* * *Петька на какое-то миг отвлекся от дороги и подумал, что завтра надо будет навестить Лариску, с которой он не виделся уже целую неделю. Он блаженно улыбнулся, вспомнив эту горячую брюнетку со смуглым лицом и густыми, сросшимися на переносице бровями. «Цыганочка» — так он ласково называл ее. В свои двадцать восемь неполных лет Петька перетрахал хренову тучу баб — он как-то даже вел дневничок, в который записывал имена своих любовниц и даты встреч. Когда имен набралось тридцать семь, это дело ему наскучило, и дневничок куда-то затерялся. А может, просто те девчонки никаких зарубок не оставили у него в памяти: с кем-то он и переспал по разу, по два, с кем-то встречался полгода, а вот Лариска — совсем другое дело. Лара взяла его, как говорится, за живое, и держала его за это живое накрепко… В койке Лариске равных не было — ни одна из тех тридцати семи, или сколько их там, не могла сравниться в сексапиле с Лариской, ни одна! Петька глянул на шоссе и даже крякнул от воспоминаний о Ларкином смуглом, словно загорелом, теле, ровной и мягкой, точно шелк, коже… Особенно мягкой и шелковистой кожа была между ляжек, вблизи от горячего влажного кратера, который он прямо-таки чуял даже сквозь одежду. И всякий раз, когда он наведывался к Ларисе в Отрадное, Петька наскоро целовал ее в дверях, волок в комнату и торопливо раздевал, стаскивая тугие джинсы, растянутый свитерок, потом расстегивая крючочки на атласном бюстгальтере, в котором еле умещались тяжелые выпуклые шары, и с урчанием набрасывался на нее, влекомый тонким пьянящим ароматом ее кратера, который буквально бил по ноздрям и пробуждал в нем вулкан необузданной страсти…
Он вцепился баранку и заерзал на сиденье, пытаясь унять разгоревшийся пожар похоти. Ну ничего, немножко осталось поститься. Уже скоро…
* * *Далеко впереди показался мост. «Ага, это, должно быть, речушка Лобня, — подумал он, — значит, и город совсем рядом. После моста можно будет тачку бросить, выйти на шоссе и дохилять до автобусной остановки…»
Но в этот самый момент его «шкоду» на полной скорости нагнал черный, заляпанный дорожной грязью джип. Злобно урча, точно железный носорог, он нагло напирал сзади, грозя протаранить тщедушную чешскую легковушку тяжелой стальной решеткой. Краб от такой наглости буквально озверел. И так он на взводе после того… в том березнячке… никак в себя прийти не может. А тут еще этот нахал прет как лось! Но, впрочем, и на рожон лезть ему не хотелось. Мало ли что… Ежели в этом джипане сидят три амбала с кулачищами, как у Майка Тайсона, то ему с ними не совладать — даже с учетом имеющегося в кармане ствола. А было бы очень обидно выпасть на эту хреновую бетонку с проломленной черепушкой, когда его в Кратово сегодня ждет такой сладкий куш… —
И Краб, стиснув зубы, втянул голову в плечи и молча дал вправо, уступая торопыге дорогу. Но тот и не думал его обгонять. Джип повис у него на заднем бампере — и вдруг никелированная решетка с глухим стуком ударила «шкоду» в левое крыло. От внезапного удара легковушка, клюнув капотом, дернулась вперед, а джипан, чуть поотстав, снова прибавил газу и снова протаранил свою жертву… Лопнуло заднее стекло, и по салону тут же загулял с посвистом сквознячина.
Краб вывернул было руль вправо, желая съехать с бетонки в траву и позволить джипу вырваться вперед. Но удивительное дело: теперь «шевроле-блейзер» выскочил справа и ударил решеткой по правому заднему крылу, не давая «шкоде» убраться с трассы. Волей-неволей Крабу пришлось крутануть руль влево и выровнять тачку…
Его колотило, точно в ознобе. Он не понимал: что вообще происходит? Чего надо этим козлам? Откуда взялся этот черный джипан, который висел у него на хвосте словно приклеенный?! Смутное подозрение уже копошилось у Краба в башке, но подозрение было настолько страшным, что он невольно отгонял его, не желая поверить в жуткую догадку. Неужели Максим Петрович и от него решил избавиться? Нет, сука, не возьмешь…
Он оглянулся. Да, ему на этой хилой «фелиции» с таким слоном в догонялки играть совсем не в кайф. Тут у него шансов нет. Если они и впрямь решили его тут, на пустынном перегоне, замочить, то у него есть только одно спасение — дотянуть до шоссе. А там…
До моста через речку оставалось метров двести, когда джип вдруг начал отставать. Петька, стараясь унять дрожь в пальцах, включил дальний свет. Два узких луча прорезали молочный туман, и тут он увидел стремительно приближающийся деревянный мост и могучие лапы стальной вышки линии высоковольтной передачи. Краб глянул в зеркало заднего вида. «Шевроле-блейзер» включил противотуманки — яркий желтый свет ударил в зеркало и на долю секунды ослепил Петьку, так что он на миг потерял ориентацию в пространстве и неверным движением руки вывернул руль вправо. Сзади послышался грозный рев мощного движка, его затылок обдало дуновение мощной воздушной волны, и тут же что-то тяжелое и большое ухнулось на «шкоду» сзади. Машина подпрыгнула, задрав переднюю ось и привстав на задние колеса, потом тяжело рухнула вниз, и ее быстро-быстро погнало вперед по бетонке, выволокло с моста, крутануло и шандарахнуло о стальную ногу вышки. Послышался звон битого стекла, перед глазами вспыхнули желтые и красные круги. Петька всплеснул руками, чтобы заслониться от острых иголок, непонятно откуда взявшихся и впившихся ему в щеки и лоб, а потом ощутил ужасную тупую боль в затылке и в спине, точно ему сзади топором раскроили туловище надвое. Впереди открылся черный глубокий зев, и Краб упал в глубокий колодец, на дне которого весело кружил хоровод огоньков…
Водила джипа сдал назад и, передернув рычаг переключения скоростей, сразу врубил четвертую и бросил могучий внедорожник вперед, на съежившуюся в гармошку малолитражку. Со страшным скрежетом «шевроле-блейзер» боднул «шкоду» в задний бампер и вдавил покореженную машину в стальную опору.
Сидящий рядом с водителем чернявый, похожий на цыгана парень выпростал обе руки вперед и уперся в приборный щиток, спасая голову от страшного удара. На заднем сиденье развалились еще два здоровяка — оба в камуфляжной форме. Они всю дорогу молчали.
— Ну хорош утюжить! — выкрикнул он недовольно. — От него там мокрое место осталось…
— Не знаю, — хмуро помотал головой водитель. — Надо уж дожать до летального исхода. Пойди-ка, глянь на него — дышит, не дышит?
Чернявый пассажир джипа открыл дверцу и спрыгнул на бетонку. Он приблизился к «шкоде». Передок был смят в лепешку, левое крыло, все в стальных морщинах и царапинах, напоминало стоптанный солдатский сапог, дверца водителя вдавилась в салон и, похоже, изрядно помяла сидящего за рулем бритого худощавого парня с залитым кровью лицом. Порезанные осколками стекла окровавленные руки спазматически вцепились в баранку. Парень не шевелился. Стараясь не перепачкаться в крови, чернявый натренированным движением приложил палец к шее водителя, стараясь нащупать пульсирующую артерию. Не нащупал.
— Ну что там, Кок? — нетерпеливо крикнул его напарник, высунувшись из открытого окна джипа.
— Приказал долга жить! — с легким кавказским акцентом откликнулся тот. — Можно ехать.
— Уверен?
— На все сто. У него слэва все ребра пэрэломаны, похоже, и сэрдце сплющило. Ты же его прямо в эту железную дуру заутюжил. На полном скаку..
