Валерий Горшков - Дискета мертвого генерала
– Ты не ошибся? – каким-то странным голосом спросила она, протирая веки.
Я обернулся. На заднем сиденье молча сидел пес Гарик и тоже, будто удивленный, смотрел на массивные металлические ворота, окрашенные идеально белым цветом. Даже в машине он почувствовал пробивающийся из-за стены запах жаренного на барбекю мяса.
– Сейчас проверим.
Ворота, имеющие автоматический привод, медленно открылись, я включил первую передачу и въехал на утопающую в зелени и цветах территорию. Проезжая, заметил установленную над воротами, под солнцезащитным козырьком, видеокамеру. Вот почему в створках не было ни дверцы, ни дежурившего рядом с ней негра в ливрее, вымуштрованного при чьем-либо появлении у входа незамедлительно спрашивать: «Кто там?» Из этого дома никто пешком не выходил, и уж тем более – не входил. Оттого и нет двери, только двух с половиной метровые кованые ворота, очень напоминающие своих собратьев в замках баварских принцев.
– По-моему, мы приехали, дорогая! – сказал я, направляя машину по ровной асфальтированной дорожке к подземному гаражу, вслед идущему впереди нас охраннику и призывно показывающему, что следовать нужно за ним.
Гараж был открыт, внутри ярко горели лампы дневного света. И мы с Рамоной сразу же увидели две роскошные немецкие машины, явно ожидающие нашего появления, чтобы наглядно продемонстрировать хозяевам все свои неоспоримые преимущества по сравнению с «тазиком» производства Тольятти.
Одна машина – «Мерседес-300» черного цвета, с тонированными стеклами и низкопрофильной резиной – была в очень хорошем состоянии, но ей уже пришлось покатать по дорогам Европы несколько лет. Зато второй автомобиль – «Фольксваген-Пассат» цвета спелой вишни – был совершенно новым и приковал мой взгляд не менее сильно, чем впервые увиденные несколько лет назад ноги красавицы Рамоны на «диком» пляже в Пярну. Честное слово, и на то, и на другое вполне можно было полюбоваться. А я всю свою жизнь неровно дышал к красивым женщинам и роскошным автомобилям.
– Мне нравится! – прощебетала моя любовь и, нагнувшись, поцеловала меня в щеку.
Я заглушил двигатель, не доставая из замка зажигания ключи, вышел, хлопнув дверцей, подождал, пока Рамона не выпустит из машины Гарика, а потом повернулся к охраннику, сзади которого уже приближался второй, в точно таком же костюме, и тоном большого босса сказал:
– Чемоданы в багажнике. Куда идти?
– Доброе утро, – кивнул он. – Меня зовут Костя, а это, – он показал на второго здоровяка, – Илмар. Проходите к главному входу, там вас ждут. А мы отнесем наверх чемоданы.
– Пошли, дорогая, – я положил кисть на пояс, Рамона взяла меня под руку, в другой руке держа поводок с догом, и мы размеренно, словно всю жизнь прожили в этом доме, направились в сторону главного входа.
Его трудно было не заметить. Широкая, метров восемь, лестница с двумя гранитными колоннами по бокам и красной черепичной крышей, ведущая к стеклянным дверям, казавшимся на первый взгляд хрупкими – толкни и рассыплются, – а на самом деле сделанным из тридцатимиллиметрового небьющегося стекла. Там уже стояли два оставшихся охранника, две домработницы, повар-кавказец лет пятидесяти и мастер. Все заискивающе улыбались.
– Здравствуйте, господа! – Я слабо кивнул. – Будем знакомиться? Меня зовут Виктор Михайлович, это – моя супруга, Рамона. Отчества не говорю, потому что вы все равно его не выговорите. А это наш малыш Гарик, – я потрепал пса по шее, – очень замечательный и дружелюбный. Если не злить…
В следующую минуту я узнал, что мастера зовут Георгий, повара – Резо, домработниц – Мария и Ева, а охранников – Виллис и Валерий. Моим тезкой был темноглазый блондин небольшого роста, но по его бугристым плечам и торсу без труда угадывалась брутальная сила, заключенная в этом двадцатипятилетнем парне. К тому же на его лице легко читался ум, что вообще большая редкость у сотрудников частной охраны. Он приглянулся мне с первого взгляда, и я решил, что сделаю его номером первым. Вторым я бы поставил Константина. А двое других, с «отмороженными» лицами и стрижеными головами, были в моем понимании не более чем халдеями, могущими пригодиться только в критической ситуации в качестве зубастых цепных собак. Но я очень надеялся, что такого случая им не представится.
– Ну что же, показывайте апартаменты, – я слегка подтолкнул в плечо одну из домработниц, которая сразу же закивала и побежала вверх по ступенькам, услужливо открывая большие стеклянные двери в алюминиевом каркасе. Рамона выглядела настоящей графиней, с чуть вздернутым носиком и неизменной снисходительной улыбкой на губах. И только голубые глаза сияли неописуемой радостью.
По сравнению с ее пярнуским двухэтажным коттеджем, которому позавидовала бы добрая половина «новых русских», мой юрмальский дом казался сказочным дворцом. Мы не спеша поднялись по лестнице и прошли внутрь, следуя за суетящейся под ногами расторопной домработницей Евой, симпатичной высокой латышкой лет тридцати пяти. Сейчас она очень напоминала профессионального экскурсовода с его плавными жестами рукой то в одну, то в другую сторону. Посмотрите налево – это спальня, посмотрите направо – это каминный зал…
На всю экскурсию по дому ушло почти тридцать минут. Как оказалось, он имел общую площадь более чем пятьсот квадратных метров, одиннадцать комнат, включая три спальни и детскую, каминный зал, сауну, четырехметровый бассейн, бильярдную и комнату для занятий спортом, напичканную немыслимым количеством тренажеров и инвентаря. Здесь вполне можно было взрастить нового чемпиона мира по культуризму и новую Мисс Вселенная.
Затем мы покинули дом и направились осматривать территорию. Там я обнаружил небольшой домик для охраны, состоящий из рабочего помещения с пультом сигнализации и мониторами слежения, двух спален, душа и общей комнаты, а также теннисный корт с замечательным пропускающим влагу покрытием, становящимся пригодным для игры уже через десять минут после окатывания водой из шланга.
Если ко всему названному прибавить шикарную мебель и обстановку в доме, плюс – дивный ухоженный сад вокруг, то станет понятно нахлынувшее на нас с Рамоной чувство эйфории. Я все никак не мог поверить, что дом принадлежит мне. Мне казалось, будто я случайно оказался во владениях шейха местного значения и через минуту буду взашей выпровожен отсюда на грязную улицу здоровенными бритыми орангутангами в костюмах. И мне понадобилось целых несколько дней, чтобы полностью ощутить себя хозяином.
Вживаться в образ преуспевающего предпринимателя я стал в первый же день. Посадил Рамону в «Мерседес», вместе с Валерием и Константином – я уже дал им прозвища «Номер один» и «Номер два», – а затем поехал на знаменитый юрмальский Бродвей – улицу Йомас, где в ювелирном магазине приобрел серьги и кольцо с бриллиантами, общим весом в десять карат, прикупил кое-чего из дорогих спиртных напитков на вечер, потом мы с Рамоной основательно проредили коллекцию одного из дорогих ателье мод, а в довершение всего я, незаметно для «супруги», договорился с хозяйкой магазина цветов о том, что нарядно одетый в латышскую национальную одежду мальчик ровно в девять вечера будет стоять возле ворот моего дома с огромной, почти в его рост, корзиной цветов. Вероятно, в этот день пожилая госпожа отработала только на одном моем заказе всю месячную прибыль своего маленького магазина.
Потом мы заехали домой, выбросили все покупки, распорядились насчет вечернего мероприятия на двоих, должного быть организованным в каминном зале к девяти часам, а после Рамона уговорила меня прокатиться к самой крайней точке Латвии – мысу Колка, до которого от Юрмалы было около ста пятидесяти километров.
Мы взяли с собой охрану, прихватили пляжные принадлежности, засунули на заднее сиденье Гарика, посадили первого и второго номера на «Фольксваген-Пассат», на котором я сам намеревался вдоволь поездить завтра, и отправились в дорогу. Правда, отделяющие Юрмалу от Колки сто пятьдесят километров мы пролетели всего за час с небольшим, включив на обоих автомобилях дальний свет фар и не останавливаясь на попадающихся по дороге многочисленных постах дорожной полиции. Дело в том, что еще сразу после моего приезда в свои шикарные владения охранник Валерий, а он был единственным среди всех остальных, кто знал, что я – человек «структуры», предупредил меня, что и на «Мерседесе», и на «Фольсквагене» стоят номера юрмальской мэрии. Я имею полное право не обращать ни малейшего внимания на дорожную полицию и даже, если перед машиной взметнется полосатый жезл какого-то наглеца-недоумка, показать ему из тонированного окна проносящегося мимо автомобиля фигуру под названием «фак ю». Что я с успехом и исполнил во время поездки в Колку.
В назначенный час мальчик в национальной одежде принес Рамоне корзину с цветами. Как я и предполагал, моя замечательная красавица расцеловала меня, а потом, прямо на глазах изумленной Евы, утащила за собой в спальню на втором этаже. Потом мы вернулись в каминный зал, где уже был накрыт стол на двоих, и я стал на все лады поздравлять милую и любимую женщину с какой-то там годовщиной восемнадцатилетия. А потом, набравшись смелости, решил приступить к обсуждению главного вопроса, о котором непрерывно думал весь последний месяц.
