Александр Тамоников - Горный блокпост
Жаров, сидящий в «УАЗе», слышал, как с площадок гарнизона поднялись два вертолета. Усмехнулся. Посмотрел на часы. Пора бы Мансуру и вернуться. Как бы в подтверждение его мыслей на дороге показался сержант, несший на себе тело Родимцевой. Оборотень облегченно вздохнул. Мансур подошел к «УАЗу,» спросил:
— Куда ее?
Жаров приказал:
— На заднее сиденье, руки сцепить наручниками, — он бросил на сиденье браслеты, изъятые у старшины милиции, — в рот кляп. Я на переднее сиденье, ты к даме! Быстрее!
Через несколько минут «УАЗ» развернулся.
Вновь пропищала бортовая рация.
Жаров оборвал микрофон:
— Связь на время заблокирована!
Посмотрел на водителя:
— Сейчас едем к старой школе, что на окраине станицы. Там разбегаемся. И смотри, мент, ты нас не видел, понял?
— Понял, не дурак! Что я, сам на себя соучастие в похищении женщины вешать буду?
— Разумно! Поехали.
«УАЗ» остановился возле школы. Дорогу до нее прошли без проблем, не встретив ни единой машины.
Жаров сказал:
— Ну вот и все, старшина! Мы выходим, ты уезжаешь!
И вонзил в горло милиционеру нож, добавив:
— Прямо в преисподнюю!
Оборотень повернулся к подельнику:
— Здесь есть сарай, загонишь машину с трупом в него, ворота закроешь. Я оттащу Родимцеву в здание. Буду ждать в коридоре второго этажа. Работаем!
Жаров потащил из салона женщину. Кристина пришла в себя, попыталась отбиться. Жаров ударил ее по лицу:
— Заткнись, сучка! Теперь тебе лучше подчиняться. Иначе будет больно. Ты же не хочешь, чтобы я сделал тебе больно? Не хочешь. Тогда, раз оклемалась, пошла своим ходом!
Родимцева, не осознававшая реалий происходящего, повиновалась.
Дождавшись в коридоре Мансура, Жаров спросил:
— Ну что?
— Упаковал надежно! Если найдут тачку со старшиной, то случайно!
— Хорошо! Ты не в курсе, где младшие группы занимаются?
Мансур ответил:
— В крайних кабинетах этого этажа, возле туалетов. У моего друга дочь в первом классе учится. Как-то был с ним здесь.
— А ну веди к этим кабинетам!
Бандиты выбрали угловой класс. Он был удобен тем, что имел подсобное помещение.
Здесь Жаров и решил дождаться утра. Утра дня, в течение которого решится финальная часть его плана, предусматривавшего не только спасение собственной жизни, но и почти гарантированный уход из России вместе с Родимцевой и миллионом долларов.
Глава шестая
Дверь камеры Бекетова открылась в 4–30. Юрий проснулся мгновенно. Увидев старшего следственной бригады и комбата, резко поднялся:
— Что это значит? Меня перевозят в Ростов?
Полковник военной прокуратуры, устало опустившись на табурет, ответил:
— Нет, Юрий Семенович. Мы с командиром батальона потревожили вас по другой причине.
— Что за причина?
— Вы, Юрий Семенович, свободны, с вас сняты все подозрения, дело прекращено за отсутствием в ваших действиях состава преступления, настоящие преступники определены.
Бекетов не выдержал:
— Жаров с Мансуровым?
— Не только, но они главные лица, виновные в том, что произошло на блокпосту. И еще кое в чем, весьма серьезном.
— Эти подонки арестованы?
Вмешался комбат:
— Ты, может быть, оденешься перед тем, как что-либо спрашивать?
Капитан спохватился:
— Да, конечно, извините, все так неожиданно… минуту.
Вскоре Бекетов предстал перед начальством в военной форме.
— Подонки арестованы?
Комбат предложил капитану присесть на кровать, сам устроился рядом:
— Нет, Юра.
Бекетов удивился:
— Почему? Это было так сложно сделать?
Далее заговорил старший следственной группы. Он довел до Бекетова, каким образом вышли на предателей, и то, что их захват необходимо было провести именно во время встречи Жарова с Фараоном. Что и было предпринято. Речь полковника закончил комбат, объяснивший, как группа хорошо известных Юрию офицеров провела штурм усадьбы Расула и как Жарову с Мансуровым все же удалось скрыться.
Полковник Касаткин вздохнул:
— В районе 1–30 Мансуров наведался в казарму женского взвода роты связи и похитил дежурную по подразделению. После чего оборотни скрылись в неизвестном направлении.
Сердце Бекетова сжало предчувствие. Он хрипло спросил:
— Кого именно похитили эти твари?
Комбат, вздохнув и отвернувшись, тихо ответил:
— Родимцеву, Юра! Кристину Родимцеву. Она как раз дежурила в это время в казарме.
Бекетов застонал:
— Но почему Кристина оказалась в фойе? Почему именно на эти проклятые сутки ей выпало дежурство?
Комбат же продолжил:
— Время мы установили по показаниям одной рядовой взвода связи. Она в 1–10 выходила из казармы на свидание с лейтенантом из полка внутренних войск. Но тот оказался пьян, и связистка не пошла с ним. Поговорила, разругались с ухажером и вернулась обратно в барак. Так вот, выходя в 1–10, она видела Родимцеву за столом дежурной, а вот при возвращении в 1–30, дама запомнила время, так как часы висят над столом этой самой дежурной по взводу, Кристины на месте не было. Стул, на котором она сидела, валялся в углу фойе, а на полу у стола девушки обнаружила капли крови.
Бекетов воскликнул:
— Крови?
Комбат кивнул:
— Да! Но крови из раны несерьезной. Видимо, Мансуров ударил Родимцеву, дабы вырубить. И уже бессознательной вытащил из казармы.
Капитан сумел овладеть собой, хотя это далось ему трудно:
— Но почему вы решили, что Родимцеву похитил именно Мансуров?
Ответил следователь:
— Следы, Юрий Семенович. Узнав о похищении, мы привлекли кинолога с поисковым псом из спецгруппы полка внутренних войск. Собака взяла след по запаху обуви из гардероба заместителя Жарова. Кто-то другой не мог воспользоваться этой обувью, что подтвердила супруга Мансурова.
Капитан прошелся по камере. У открытой двери развернулся:
— Взять подонков и освободить Кристину должен я! Надеюсь, не надо объяснять, почему!
Комбат взглянул на подчиненного:
— Участвовать должен, но участвовать в общей акции, а не действовать спонтанно и самостоятельно. Это две большие разницы! А в группу штурма я тебя включу, обещаю! Да и нет у нас в батальоне спеца, который лучше тебя мог бы провести эту акцию. А сейчас пойдем, потолкуем с Индюковым и Демидовым. Может, они что прояснят, если вышли из ступора после ареста, которого никак не ожидали!
Допрос замполита с солдатом-подельником подтвердил связь Жарова с боевиками, а также приоткрыл завесу таинственной гибели рядового Казанцева. Так же Демидов дал показания, что именно он вывел из строя вооружение «БМП» левого фланга. Картина группового предательства стала ясна. Неясным оставалось то, где в настоящий момент могут скрываться Жаров и Мансуров. Впрочем, вскоре все стало на места. В 9–10, когда в кабинете командира батальона раздался звонок внутригарнизонной связи, Белянин снял трубку:
— Слушаю!
И по мере того, как шла информация, рука полковника все сильнее сжимала черную трубку. Выслушав оппонента, он отшвырнул от себя телефонный аппарат, в ярости ударив кулаком по столу.
Касаткин спросил:
— Что случилось, Саша?
Комбат перевел на полковника тяжелый взгляд:
— В штаб полка внутренних войск прошло сообщение, что во второй школе станицы Разгульной двумя неизвестными захвачены школьники первого класса с учительницей. Один из террористов назвал себя Жаровым и потребовал связи со мной. Поэтому оперативный по полку и позвонил мне. Через десять минут выставит условия, которые считает необходимым выставить мне, всем нам! В гараже при эвакуации учащихся остальных классов обнаружен милицейский «УАЗ» с трупом старшины, которому бандиты перерезали горло. Черт!
Комбат вновь ударил по столу. Так, что телефонный аппарат чуть не свалился на пол. Полковник удержал его.
Бекетов же произнес:
— Жаров загнан в угол. У него миллион долларов, автомат милиционера, возможно, еще гранаты и заложники. Он не дурак, а посему потребует надежный транспорт для отхода. Мансура Жаров, скорее всего, кончит, тот ему больше не нужен. А вот заложников с собой прихватит. И если пойти на его условия, то остановить транспорт при движении к границе, а только туда ему дорога, будет очень сложно. Без потерь среди детей!
Белянин перевел взгляд на капитана:
— И что ты предлагаешь?
— То, чего Жаров менее всего ожидает. А именно штурм класса во время переговоров!
Следователь воскликнул:
— Вы с ума сошли, Бекетов! Штурмовать помещение, в котором находятся дети? Кстати, а сколько учащихся в этом классе?
Комбат буркнул:
— По последнему вопросу нас обязательно просветит Жаров, а вот насчет штурма, — Белянин перевел взгляд на капитана, — то тут ты, Юра, явно сказал не подумавши! О каком штурме в данных условиях может идти речь? Ты хоть представляешь, какие последствия может он иметь? Да и кто разрешит нам штурмовать школу? Никто! Никто не возьмет на себя такой ответственности.
