Данил Корецкий - Допрос с пристрастием
— Где Константин? — строго спросил Мельников. — Где его друзья? Имейте в виду — дело серьезное, уголовный розыск зря не приходит!
Хозяйка подкатила глаза и театрально рухнула в мягкое кресло.
— Уехал Костик! Он по работе почти все время в Москве живет! Да откуда я знаю его адрес? Звонит по телефону, вот мы и разговариваем! А друзей его я и вообще в глаза не видела! Приводил иногда девушек, я все хотела, чтобы женился, только ему все вертихвостки попадались…
Соседки-понятые с интересом смотрели, как люди в форме и штатском перетряхивают одежду в шкафу, выворачивают на стол ящики трюмо, заглядывают на антресоли.
— Узнаете? — Семен показал возмущенной хозяйке черно-белые снимки убитого Николая Скворцова. На крупном плане входное пулевое отверстие с запекшимся ободком по периметру, выглядело очень натуралистично.
— К-кто… это? — мигом утратив обличительный запал, страдальчески сморщилась женщина, теребя на груди шелковый цветастый халат.
— Не узнаете, мама? — вмешался Гусар. — Это Коля, друг и подельник вашего драгоценного Костика. Как видите, его уже убили. На очереди — ваш сын. Так что кричать и возмущаться не надо. Если хотите спасти Костю — скажите, где он. Или посоветуйте ему явиться с повинной…
Ошеломленная хозяйка откинулась на спинку кресла, будто теряя сознание. Но очень быстро оправилась, бросила фотографии на пол и снова впала в воинственный раж:
— Не знаю я ничего! Вам лишь бы человека за решетку отправить! По-хорошему предупреждаю, отстаньте от Костика! Я до Генерального прокурора дойду! До Президента!
Гусар и Семен быстро переглянулись. Конечно, они не верили, что мать выдаст сыночка-убийцу. Да и сам Мячик не явился бы с повинной ни при каких обстоятельствах. Уж кому-кому а профессиональному киллеру рассчитывать на снисхождение не приходится. Опера хитрили, создавали информационную волну. Напитавшись новой информацией, родственники начинают дергаться, им требуется пообщаться с разыскиваемым, поделиться новостями. Вот тут-то и появляется возможность засечь контакт…
— Привстаньте, мама, на минуточку, — попросил Мельников и, перевернув кресло, заглянул под сиденье.
— Опа-па! А это что у нас такое? Понятые, подойдите ближе, посмотрите…
Женщины с готовностью приблизились, как любопытные гусыни вытянули шеи. И Гусар подошел вплотную. Семен двумя пальцами зацепил полиэтиленовый пакет, приклеенный скотчем к фанере. Щелкнул клинок выкидного ножа, лезвие поддело прозрачную липкую ленту, раздался короткий треск. Мельников вытащил увесистый белый сверток, аккуратно распустил бечевку.
— Мухи, значит, не обидит? — хмыкнул он. — Ну-ну… А вот и мухобойка…
На чистой тряпице лежали компактный пистолет-пулемет и магазин к нему.
— «Кедр», — определил Мельников. — Оружие спецподразделений!
И, повернувшись к Сысоевой, добавил:
— Когда пойдете к Генеральному прокурору, захватите фотографию этой штуки! Как доказательство полной невиновности вашего замечательного сынка…
Дородная дама побледнела, утратила свой апломб и схватилась за сердце.
Капитан Гусаров осторожно поднял оружие за скобу, понюхал ствол, задумчиво почесал затылок:
— У нас есть эпизод с автоматом… Сдается мне, что баллистики с лету пришьют к нему эту игрушку. Эх, мамаша, мамаша! Что ж ваш Костик такой неаккуратный?
— Вещь редкая, пожалел выкинуть, — пояснил Семен. — Теперь его еще скорей грохнут! Ох, мамаша, спасайте сыночка — у нас он хоть живой будет!
Но Сысоева уже пришла в себя.
— Не знаю я ничего! — истошно завопила она. — Сами и подложили!
— Во, дает! — покрутил головой Гусаров. — Хорошо хоть изымали при понятых и под протокол!
Больше ничего криминального в квартире не нашлось. Но и найденного было достаточно. Дом Сысоева взяли под наблюдение, в конце переулка появился неприметный фургон, набитый радиоэлектронной аппаратурой, домашний и мобильный телефоны матери киллера поставили на прослушивание. Теперь она была под плотным колпаком.
* * *Навыки конспирации, приобретенные при просмотре детективов, часто идут на пользу… уголовному розыску. Материнское сердце не выдержало на второй день. Гражданка Сысоева предусмотрительно вышла из квартиры, прошла два квартала, уединилась в заброшенном сквере и позвонила по мобильному телефону.
— Василий Андреевич? — фальшивым тонким голосом произнесла она. — Вас беспокоят из ЖЭКа. Твой инструмент нашли, что под креслом спрятал! Ты головой своей хоть думаешь?!
В фургоне прослушивания дежурные офицеры вышли из полудремы.
— Быстро, давай фиксацию соединения! — скомандовал старший смены, хотя оператор прекрасно знал свою работу и уже делал все необходимое. По специальному каналу он вышел на колл-центр оператора мобильной связи и определил терминал второго собеседника. Это был московский телефон стационарной связи.
— Чо, менты приходили? — прорезался хриплый мужской голос на другом конце эфира. — Когда?
— Вчера, вчера, целой бандой заявились! Да что же ты делае-е-ешь, паразит! Я так и знала, так и знала, что этим кончится. — Мамаша начисто забыла про конспирацию и теперь молотила открытым текстом.
В фургоне уже знали номер московского телефона и пробивали адрес его установки.
— И чо сказали? — мрачно спросил мужчина.
— Да то и сказали! Фотографию показывали твоего Скворца, убитого… Прямо дырка в виске! Сказали — и тебя убьют, если к ним не придешь! Может, и правда, а, сыночек? Может, сам придешь, все послабление выйдет…
— Заткнись, дура! Ты и так на ментов работаешь! — рявкнул сыночек. — Чего ты мне звонишь? Они же тебя слушают, неужели не ясно?!
— Ой!
Мамаша отключилась.
— Шоссе Энтузиастов, 28, квартира 116,— удовлетворенно сказал оператор. — Звони Мельникову.
Через пять минут Семен соединился с розыскным отделом МУРа, а еще через четверть часа ближайший патрульный автомобиль проверил указанный адрес. Но на съемной квартире уже никого не было. Только горячий чайник и сгоревшая яичница на плите.
И все же Гусар считал командировку удачной. Изъят автомат, и виртуальный киллер материализовался в конкретного человека. По этому поводу Гусар перед отъездом накрыл «поляну», и они с Семеном задушевно посидели до полуночи.
А Константина Сысоева по кличке Мячик объявили в федеральный розыск.
Лис— За вас, Эльвира Петровна! С днем рождения! Чтобы вы всегда выглядели такой молодой и красивой! И радовали Виктора Васильевича!
Лис чокнулся с именинницей, ее мужем, Ребенком, залпом выпил холодную водку, закусил селедочкой и рассыпчатой картошечкой с колечком лоснящегося, сбрызнутого уксусом лучка. Хорошо пошла! Надо бы сразу и по второй, тем более что он был голоден. Но тесть только пригубил свою рюмку и с обычным кислым видом ковырялся в закусках.
— Что вы нас все по имени-отчеству, Филипп? — спросила теща, отпив шампанское из фужера. — Мы же родственники!
— И правда, Филя! — лукаво улыбнулась Ребенок. — Говори: мама, папа! Ой!
Это Лис под скатертью ущипнул ее за ляжку и шепотом пояснил:
— Вот тебе за Филю!
Он не любил такого обращения. Что за имя — Филя? Сразу возникает образ деревенского паренька в шапке с торчащими ушами: Филя-простофиля…
— А за папу-маму? — издевалась Ребенок.
Лис налил себе еще одну рюмку, для приличия капнул Виктору Васильевичу. Они были практически ровесниками. Теща старше на год, тесть — на два. Какие, к черту, «папа» и «мама»! Эльвира, вон, норовит дверь в ванную неплотно прикрыть, когда купается, или полы моет, демонстративно отставив округлый зад…
— За папу и маму тоже выпьем, потому что они родили такую замечательную дочку, на которой я с удовольствием женился! — Лис обнял Ребенка за плечи и поцеловал в гладкую щеку. — За родителей!
Но тесть и на этот раз не выпил. И вообще, он выглядел кислей, чем обычно.
— Что у вас случилось, Виктор Васильевич? — Лис в очередной раз закусил селедкой. — Проблемы мучат?
— А вы уже все знаете? — спросил тесть, виновато помаргивая.
— Ну, пока еще не все, — напустил туману Лис. — Только то, что в сводку попало. А остальное вы сейчас и расскажете…
— Быстро у вас получается, — удивился легковерный тесть, и Лис подумал, что «расколоть» его можно за три секунды. Только на что «колоть»? Горбатился в своем НИИ, в новые времена перешел на фабрику, за всю жизнь копейки не украл…
— Так давайте подробности! — Лис снова налил и жадно набросился на еду.
— Попросили меня вчера машину взять на буксир, — горестно махнул рукой тесть. — Карбюратор в ней засорился, что ли… Ну, я и взял… Поехали, а трос лопнул… Атут, как нарочно, «Мерседес», его по капоту и ударило… Надо теперь пять тысяч долларов платить… А где взять столько?
