Михаил Серегин - Контрольная молитва
Отец Василий не успел. Когда он добежал до церковных ворот, машина Козелкова уже выворачивала на улицу Кирова.
«Слава Тебе, Господи!» – перекрестился он и уже не торопясь направился вслед, просто для того, чтобы еще раз убедиться, что все в порядке и министра не обстреляли. И сразу же услышал визг тормозов.
Священник прибавил ходу, миновал пятиэтажку и выскочил на проезжую часть. Далеко впереди, поперек дороги, сцепившись бамперами, стояли две легковушки. И одна из них была козелковская.
– Петров, ты справа! – услышал он. – Мирзоян! Возьмешь на себя этих!
Он снова ускорил ход. Там, впереди, что-то еще происходило. Раздалось пять или шесть одиночных выстрелов, затем автоматная очередь, за ней другая.
«Господи! Что они делают?! – недоумевал отец Василий. – Они же видят, что это машина министра!» И тут же увидел Ковалева. Начальник местной милиции стоял за кузовом пикапа и отдавал распоряжения в мегафон. Отец Василий бегом пересек дорогу, отшвырнул в сторону кинувшегося к нему милиционера и вцепился Ковалеву в рукав.
– Павел Александрович! Там Козелков!
– Отойдите, святой отец!
– В черной машине министр! Вы что не видите?!
– Сержант! Уберите его к чертовой матери! Мирзоян! Куда ты прешь?! Обходи!!!
Снова затрещали автоматные очереди. Кто-то закричал, отчаянно, жалобно. Отец Василий стряхнул с себя милицейского сержанта и снова вцепился в Ковалева.
– Что ты делаешь, Павел Александрович?! Там же Козелков с ребятами!
– Где?! – заорал ему в лицо Ковалев. – Что ты мелешь?! Ты же сам нас вызвал!
Земля дрогнула, и над сцепившимися бамперами машинами поднялся огненный гриб. В лицо священнику ударила горячая упругая волна, завизжала женщина, и даже Ковалев на секунду оторопел. Отец Василий стремительно огляделся.
– Вон!!! – заорал он. – За ларьком!!!
Прямо за окрашенным в ядовитый синий цвет пивным ларьком еще стоял мужчина в штатском с трубой в руках. Он кинул быстрый взгляд в сторону священника и скрылся за углом.
– Где?! Что?! – с ненавистью брызнул священнику в лицо слюной Ковалев.
– За ларьком только что стоял! Человек с гранатометом! Пошли туда людей!
– Уберите его! – завизжал Ковалев. – Сержант! Убери его от меня!!!
К отцу Василию снова кинулся сержант, и на этот раз священник уже не сопротивлялся. Все было кончено, а в машине уже, поди, догорали все, кто там был.
– Идемте, батюшка, идемте, – тащили его куда-то в сторону от дороги.
– Что это с ним?
– Не знаю, может, шок. Вон как в Ковалева вцепился. Отец Василий! Батюшка! Сюда смотрите. Вы в порядке?
– Спасибо, ребята, – собравшись с силами, кивнул священник. – Мне уже лучше.
– «Скорую» вызвать?
– Спасибо, не надо. Я уже все… отошел.
Вокруг полыхающих машин плотным кольцом уже стояли милиционеры, отгоняя пацанов и случайных свидетелей. Отец Василий еще немного посидел в милицейском «уазике», а потом вышел и потихоньку побрел к догорающим машинам. Его не стали удерживать.
Он прошел сквозь расступающихся перед ним милиционеров, но близко подойти оказалось невозможно, жар был как из доменной печи. Но даже на расстоянии было видно, что не спасся никто. Лишь начальник охраны Иван лежал на тающем асфальте, зацепившись ногой за порожек машины и противоестественно вывернув голову.
Священник закрыл лицо руками. Хороший, в общем, человек погиб только из-за того, что два мафиози не поделили сферу влияния. Отец Василий развернулся и побрел прочь от этого места. Сзади вовсю тянуло смрадом горящего винила, железа и человеческой плоти.
«Безбожники! – твердил он. – Безбожники!»
Священник дошел до храма, поднялся по ступенькам и кинул взгляд в сторону. Отсюда, с высоты полутора метров, было видно – там, на крыше сарая, так и лежит отобранный им у киллера пистолет.
«Надо Ковалеву сдать, – машинально подумал он. – Чтобы пацанве в руки не попал. Или в ФСБ? А, впрочем, какая разница?!» Захотелось присесть. Впервые за много лет его не слушались ноги. Слишком велика была опасность смертоубийства в святом месте.
«Спасибо Тебе, Господи! – неожиданно для себя прослезился он. – Миловал!»
Он вошел в храм и остановился перед иконой Николая Чудотворца. У него не было сейчас никаких слов, но отец Василий искренне сожалел, что люди боятся задуматься о том, что они делают, ради чего губят свои и чужие жизни. Когда-то у него хватило отваги задуматься над этим, и теперь, если бы лично он мог что-нибудь изменить в своей жизни, он бы изменил очень многое. А они… они так и живут без веры и умирают без покаяния.
– Батюшка! – услышал он откуда-то снизу. – Отец Василий! Ваше преподобие!
Отец Василий с неудовольствием повернулся на голос. У стены, прямо под иконой Божьей Матери, сидел Вадим Николаевич Козелков.
* * *
Некоторое время они смотрели друг на друга, но отец Василий никак не мог поверить, что видит министра – живого и здорового.
– Разве вы не уехали? – развел он руками.
– Иван решил, что так будет лучше, – приподнялся и встал на ноги министр. – Ложный выход. Они в мой костюм Серегина одели.
Действительно, Козелков стоял в рубашке и явно чужих черных брюках. До того на министре красовался серый, с отливом, костюм. Телохранители спасли ему шкуру ценою своих молодых жизней.
– Они все погибли, – тихо сказал священник.
Министр отвел глаза в сторону.
– Вы слышите? – повторил священник. – Они все погибли. Чтобы спасти вас. – Он повысил голос: – Для чего? Чтобы вы могли делать свои грязные делишки?! А, Вадим Николаевич? Что молчите?
– Я не виноват, – опустил голову министр. – Просто я уже ничего не могу сделать. Я больше не контролирую свою жизнь.
Отец Василий горестно покачал головой. Министр только сейчас это понял, хотя вряд ли он контролировал свою жизнь, когда выстраивал новую линию наркотранзита – скорее уж Нечистый ее контролировал – уж очень богопротивное это дело!
– И что теперь думаете делать? – спросил он министра.
– Не знаю, – растерянно пожал плечами тот. – Я молился… я действительно искренне молился! Но я не знаю, как стану жить дальше. – И вдруг министр заплакал по-детски, взахлеб. – Я хочу домой, в Москву!
Отец Василий стоял и смотрел, как плачет этот зрелый, уверенный в себе мужчина, а потом обнял его за плечи и повел прочь из храма.
* * *
В комнатке главного бухгалтера никого не было, и священник достал из кладовой свою новую рясу и кинул ее министру. Вадим Николаевич неловко ее поймал и недоуменно уставился на отца Василия.
– Одевайтесь, – распорядился священник. – В этом вас точно никто не узнает.
Козелков начал разворачивать рясу и растерянно уставился на то, что увидел. Он и представления не имел, как «это» надевать. Отец Василий вздохнул и принялся помогать. Он в свое время разобрался во всем достаточно быстро и не понимал, чего тут сложного. «Ни хрена не умеют! – с досадой думал священник. – А еще государством рулить пытаются».
Уже через пару минут министр был целиком упакован в новое одеяние, и только идущие квадратами складки на черной материи предательски указывали на то, что рясу только что достали с полки.
– Как я? – робко спросил Козелков.
– Годится, – поморщился отец Василий и водрузил на голову министра черную шапочку. – Вы, главное, по сторонам не глазейте, а будут окликать, не отзывайтесь. Это понятно?
– Да, – проглотил слюну Козелков. – А куда мы пойдем?
Это был хороший вопрос. До сей поры отец Василий как-то не придавал ответу на него большого значения, главным было вывести этого человека за территорию храма.
«Придется к себе домой тащить, – с неудовольствием подумал он. Нагружать кого бы то ни было такой ответственностью он чувствовал себя не вправе. – Как еще Оленька к этому отнесется?»
– Ладно, поехали, – распорядился он, так и не ответив министру на его вопрос. – Там разберемся.
Они тихо выскользнули из пристройки и неторопливо направились в сторону автомобильной площадки. Сели в уже подогнанные диаконом Алексием «Жигули», и отец Василий, не теряя времени, быстро завел машину и вырулил за ворота.
– Куда мы едем? – еще более робко поинтересовался министр. Теперь он и близко не походил на того уверенного в себе и своем общественном положении «столпа общества», которого строил из себя менее суток назад.
– Тут недалеко, – не оборачиваясь, обронил священник. – Мне с вами перетолковать надо.
– Перетолковать? – в голосе Козелкова засквозила тревожная нотка.
– Точно. Я хочу знать, кого собираюсь пустить под свою крышу, – жестко пояснил священник. – Если до этого вообще дойдет.
Больше вопросов не было. И только когда они въехали в лесок у недостроенной парфеновской заправки, министр откровенно встревожился.
– Тут рядом парфеновский объект, – извиняющимся тоном просветил он попа.
