Александр Золотько - Разборки под прикрытием
– А вы не думайте. Архив – погиб. Миша – взорвал, а Стоянов пробил пулей. Все задокументировано. И всё проходило очень явно… Мы постарались.
– Постарались, – согласился Полковник. – Я передам Владимиру Родионычу вашу просьбу.
– Мой приказ, – твердо сказал Гринчук.
– А не слишком ли много уверенности в собственно неуязвимости? Именно в связи с тем, что ваши друзья…
Лицо Гринчука превратилось в маску, выкованную изо льда. Гринчук встал с кресла и, проваливаясь в песок, пошел к лодке, где его ждала жена.
– Ну, вы ведь взрослый человек! – покачал головой Браток. – Вам же ясно все сказали – приказ. Я бы на вашем месте не рисковал и фильтровал базар. Это, выпасал бы хрюканину. До свиданья!
Не подавая руки, Браток ушел. Они втроем сдвинули лодку в воду, сели. Завелся двигатель. Инга помахала Полковнику рукой.
Лодка описала дугу, будто прощаясь с берегом, и ушла к яхте. Минут через двадцать на яхте подняли паруса.
Красивая яхта, подумал Полковник.
* * *…Через два дня он вернулся домой, выдержал неприятный разговор с Владимиром Родионычем, сорвался на крик – чего не позволял себе никогда, – бросил все, уехал на дачу, потом через день вернулся, нужно было работать, дела не могли ждать…
А еще через два дня, Владимир Родионыч пригласил его к себе в кабинет.
– Присаживайтесь, Александр Викторович, – сказал Владимир Родионыч.
Потрясенный Полковник сел в кресло. Владимир Родионыч последний раз называл его по имени-отчеству… Полковник уже и не помнил, когда это было.
– Коньяку? – спросил Владимир Родионыч.
– Что случилось? – насторожился Полковник.
– Не знаю… – Владимир Родионыч положил на стол кожаную папку. – Помните, мы когда-то говорили о судьбе. О том, что ее не победишь… Откройте.
Полковник не сразу понял, что написано. Прочитал еще раз.
Через два дня после расставания с Гринчуком, в тех местах пронесся ураган. Пострадало и погибло много яхт и малых кораблей. Был получен сигнал бедствия с яхты «Последний шанс». Капитан сообщил, что они попытаются добраться на шлюпке до острова в семидесяти милях к северу. Яхту нашли через сутки, после окончания шторма. Перевернутой, на рифах.
Шлюпка до острова так и не добралась.
Полковник прочитал список людей, бывших на яхте, согласно корабельным документам. Незнакомые имена и фамилии.
– Когда они обыскивали яхту, нашли удостоверение личности прапорщика милиции Ивана Бортнева. Решили уточнить у нас. Там еще были фотографии… Ошибиться нельзя… – Владимир Родионыч налил себе коньяку и выпил.
– Опять, – попытался улыбнуться Полковник. – Не ожидал от него повторения хода…
– Думаете? – спросил Владимир Родионыч.
– Я уже ему не верю. Ни в чем не верю. Он уже… – Полковник встал с кресла. – Я пойду, пожалуй.
– Идите, – разрешил Владимир Родионыч и сказал тихо, но так, что Полковник услышал. – Судьба…
Чушь, пробормотал Полковник, выходя из кабинета, тихо, но так, что Владимир Родионыч услышал.
Через пять месяцев, за несколько дней до Нового года, к Полковнику приехал Али. С собой он принес объемистую сумку, поставил ее перед Полковником на стол. Вытащил из кармана распечатанный конверт. Молча протянул.
Почерк Гринчука.
«Здравствуйте. Если вы это читаете… Получается как в кино. Но – ничего не поделаешь. Если вы это читаете, значит, мне не повезло. Не прошел номер в Приморске, наверное. Переоценил свои силы. Или просто не повезло. Судьба, наверное, существует. Может быть, ей надоело возиться со мной. Я бы все равно не вернулся – выгорел. Решил уйти, подведя все итоги. Приморск нужно чистить. Такое – не имеет право существовать. Не имеет. Мы долго спорили с Ингой. Михаил, как вы понимаете, согласен со мной. В сумке – деньги. Четыре миллиона долларов, как в аптеке. То, что наварилось сверху – часть я потрачу в Приморске, остальное будет у Инги и ребят.
Я не хочу больше копаться в крови и грязи. Я не хочу убивать. Это мое последнее дело. В любом случае – последнее. Извините за все, что вам придется пережить этим летом».
Без подписи.
– Он мне это оставил перед отъездом в Приморск, – сказал Али. – В прошлом году. Мы договорились, что раз в месяц он будет присылать мне на компьютер письмо. Просто сигнал. Если в течение полугода письма не будет – отдать всё это вам. Последнее письмо от него я получил шесть месяцев назад. Письмо, я его не читал, и сумка.
Али молча ушел.
Полковник молча смотрел на сумку. Перечитал письмо. Встал, подошел к окну и рванул фрамугу на себя.
Морозный воздух ворвался в комнату, заклубился, оседая.
На улице мело.
– Судьба? – спросил Полковник, чувствуя, как что-то сжимает горло. – Судьба?
Ветер не ответил, ему было не до того. Или он просто ничего не знал.
* * *…Али сказал неправду. Читал он письмо, не мог не прочитать. К вечеру о содержимом конверта знали все. Потом рассказывали, как плакал Абрек. Еще рассказывали… много чего рассказывали. Врали много. Кто-то даже призрака видел, в подполковничьих погонах.
Наутро несколько пацанов отправились в церковь к отцу Варфоломею и попытались заказать… типа, за упокой, конкретно, без базара. Молебен, там, или как оно называется.
Отец Варфоломей выслушал просьбу молча, с кротким выражением на лице. Пообещал все сделать и вызвался проводить заказчиков до ворот. Пацаны не обратили внимание на то, что батюшка, выходя из церкви, передал свой крест служке.
Возле машин, не на освященной уже земле, отец Варфоломей…
– Ну кто ж думал, что святой отец… – оправдывался потом Котик. – А у него удар справа…
Священник в кратких и энергичных выражениях объяснил лежащим на асфальте пацанам, чтобы они не лезли в дела, коих не разумеют, чтобы и думать не могли, что какой-то океан может остановить САМОГО Юрия Ивановича… и если они, нищие духом, еще раз припруться в Божий дом – любой Божий дом в этом городе – со своим нелепым заказом… то жить им после этого на пособие по инвалидности, век воли не видать.
И то, подумали пацаны, ведь прав батюшка. Мало что там на берег вынесло. Сколько народу пытались Гринчука убить… И где они все?
Гринчук – он…
Мент, он и есть мент, чего бы там не говорили.
2005г.
