Андрей Московцев - Бухгалтер
Плита громко хрустнула, нога провалилась в пустоту. Василий не растерялся, откинулся на спину и раскинул руки в стороны, пытаясь удержаться, как на весеннем льду. Громкий хруст ударил по тишине, как хлыст пастуха. Плиты обломились и Василий исчезает в черной огромной дыре. Мгновение никто не двигался, только ошеломленно смотрели на клубы пыли над дырой. Алика вскрикнула, бросилась к провалу. Старик метнулся наперерез, схватил за одежду:
— Стой, провалишься вместе с ним! — крикнул Хо, едва удерживая вырывающуюся Алику…
Василий пролетел несколько метров и так грюкнулся, что на несколько мгновений потерял сознание. Очнулся, громко чихнул. Поднялось облако пыли, как от взрыва. Вскочил на ноги, огляделся. Вокруг темнота. Под ногами валяются обломки каменных плит. Одна, самая большая, от удара раскололась по диагонали. Обе половинки лежат на наклонной поверхности, словно огромные клещи без рукояти. Василий всмотрелся внимательнее и понял, что именно на этой плите он упал. Удачно попал на крутой склон. Именно поэтому уцелел после падения с такой высоты. Только вспухающая шишка на лбу и боль в заднице напоминали, что бодался с громадным булыжником.
Василий отряхнулся, выбивая огромные клубы пыли, снова чихнул. Отошел в сторону от дыры и стал присматриваться, куда попал. Рядом падающий из пролома столб солнечного света. До дыры метров десять, не меньше. Не допрыгнешь. Вокруг пыльная тьма. Стен подземелья не видать, стоит могильная тишина. Невольно вспомнились виденные раньше фильмы ужасов про оживших мертвецов, ходячих мумий и монстров подземелий. Медленно потянул из-за спины автомат. «Ну да, неприятно мне, и что? — сказал про себя Василий, — я же не дикий обитатель лесов и полей, я цивилизованный городской житель. Мне в детстве рассказывали на ночь сказку, как Баба Яга сажала в печь дебильного ребенка Иванушку, чтобы испечь и скушать. Потом мультики всякие про волков и козлят, Колобки и прочие „Ну погоди“! Все жрать хотят, одни монстры голодные кругом. Вот наследие такого детства и дает результаты. Вдруг и здесь … земляные червяки-людоеды живут»!
Сверху не слышно голосов Алики и старика, но они наверняка где-то рядом. Ищут, как помочь. Столб света был отличным ориентиром и Василий немного отошел в сторону. Двигался осторожно, на ощупь, все время тыча вокруг штыком. На полусогнутых, горбатый от раздутого рюкзака и нелепо разведенными руками похож на огромного краба-мутанта.
— Ну и ладно, — негромко сказал в полной тишине пещеры Василий, — никто ж не видит. А увидит, так испугается.
Нерешительно потоптавшись на месте, решил вернуться и начать обследовать пещеру вдоль стены против часовой стрелки. Вдруг прямо за спиной раздался громкий звук падения на камень чего-то тяжелого и шорох. В замкнутом пространстве подземелья словно гром грянул! Василий, как ужаленный, обернулся … и в последний момент подбросил ствол вверх.
— Блин, так же обделаться можно! — крикнул он. От отверстия протянулась связка лиан. Импровизированный канат затрясся, показались ноги. Старик ловко спустился по лиане, встал на плиту и слепо уставился в темноту, беспомощно моргая узкими глазами. Развел руки, начал шевелить пальцами и смешно махать во все стороны. Василий не удержался и громко, как конь, фыркнул. Старик удивительно быстро выхватил из-за спины автомат. В тишине громко лязгнул затвор.
— Эй, эй, не стреляй, это я! — заорал Барабанщиков.
— Точно ты? — дрожащим голосом уточнил Хо.
— Точно, точно, кто же еще?
— А кто рычал?
— Никто не рычал, это я чихнул. Пыльно тут, понимаешь? — объяснил Василий, поспешно выходя на свет.
Старик опустил автомат и недоверчиво уставился на Барабанщикова.
— Да ты что, Хо? Неужели не признаешь? — удивленно спросил Василий, — я вот башкой треснулся, вон видишь, плита расколота, и ничего, тебя сразу узнал. А с тобой что? Никак, мухоморов наелся?
— Я не ем мухоморов. Я не знаю, что это такое, — ответил старик и убрал автомат. — Мало ли что может быть в таком месте.
— Да какое место, — отмахнулся Василий, — просто яма. Придумал уже Бог знает что. А где Алика?
Старик молча ткнул пальцем вверх. По сплетению лиан уже спускалась девушка, на ходу выворачивая шею, чтобы разглядеть, что на дне.
— Я слышу ваши голоса, значит, все целы, верно? — крикнула она.
— Верно, верно, грабительница могил, — ответил Василий, — спускайся быстрей. Подземному чудовищу будет кем пообедать!
— Что за дурацкие шутки! — сердито закричала Алика. Она перестала спускаться и вцепилась всеми четырьмя в лианы.
— Не обращайте внимания, уважаемый математик, — подал голос Хо, — это глупые мужские остроты.
Алика сползла по лианам на камни и обратилась к Хо, игнорируя Барабанщикова:
— Дедушка, это остряк цел?
— Да.
— Какая жалость! Хоть бы язык прикусил.
После короткого совещания решили обследовать подземелье, раз уж сюда попали. Теперь Василий шел первым, за ним Алика, последним Хо. Он оказался удивительно суеверным и боялся сделать лишний шаг в темноту. Василий осторожно продвигался вдоль стены, часто останавливался, прислушивался. Алика каждый раз натыкалась на него и недовольно сопела в спину. Василию надоело и он предложил девушке идти первой. Она согласилась и теперь осторожно кралась в полной темноте, прислушиваясь к шагам за спиной.
Девушка увидела впереди слабое пятно света. Бледное, едва видимое, оно все-таки послужило ориентиром. Через минуту вошли в зал. Так, по крайней мере, показалось по изменившемуся звуку шагов. Под ногами чувствовался камень. Василий легонько стукнул прикладом автомата — сухой, четкий звук удара железа о камень разлетелся по сторонам.
— Опять плиты, — предостерегающе прошептал старик.
Василий сумел увидеть три слабо светящихся столба. Их нельзя увидеть, если смотреть прямо, только глядя в сторону, как бы боковым зрением. Первый проходит над головами, второй, чуть-чуть ярче, стоит вертикально. Последний, из противоположной стены, почти не виден. Заметно только светлое пятно, откуда оно начинается. Все три луча сходятся в центре зала. Там, в середине тьмы, что-то бесформенное не то стояло на постаменте, не то висело в воздухе без опоры. Пока все трое нерешительно стояли на краю каменного пола, в подземелье происходили изменения. Светлое пятно в потолке стало белеть. Медленно-медленно пятно расширяется, усиливается свет. Из тьмы вырисовываются мрачные каменные колонны, поддерживающие потолок. Едва заметно, на пределе видимости выступили углы, неровности, обозначились размеры подземелья. Тишина словно стала гуще, плотнее и черной рукой сдавливала пространство зала. Люди даже почти перестали дышать, чувствуя что-то необыкновенное. Страх перед неведомым чужим приблизился, холодно дохнул в лица.
Пятно в потолке вдруг пролилось ярким солнечным светом. Бело-желтый поток залил подземелье, стало светло, как днем. В центре круглого зала на мраморном постаменте возвышается трехголовое божество. Три головы смотрят в разные стороны: левая в землю, правая в небо, средняя прямо. Но теперь это был не каменный болван, а искусно сделанное из мрамора, горного хрусталя и золота изваяние неизвестного божества! Три золотых нечеловеческих головы вырастали прямо из мраморного облака, искусно украшенного крупными кусками хрусталя. Глаза левой головы сделаны из целых рубинов величиной с детскую голову. Свет каким-то образом попадал внутрь и глаза горели адским багровым огнем.
В глазницы средней вставлены изумруды. Ярко-зеленый свет бьет прямо по глазам людей. Глаза третьей выточены из голубого нефрита, они холодно и безучастно смотрят в небо. Разинутые пасти горят красно-черным. Белоснежные фарфоровые клыки торчат ровным частоколом и словно не дают вырваться адскому пламени из чрева бога. Куски хрусталя в глыбе мрамора отражают весь поток солнечного света, преломляют во все цвета спектра и мрачное подземелье освещается, как зал дискотеки на новый год. После грязной, пыльной тьмы зрелище сияющего бога бьет по нервам, как ядерный взрыв. Все глядели на необыкновенное зрелище, не моргая и не шевелясь. Никто не в силах оторвать взгляд от пронзительно изумрудных глаз средней головы. Старик медленно стал на колени, склонился. В абсолютной тишине пещеры Василий и Алика ясно услышали его голос:
— Рубины смотрят в преисподнюю, голубой нефрит в небесные чертоги, изумруды — в сердце!
Звук обычного человеческого голоса привел в чувство Василия. Он увидел, как Алика, словно завороженная, нетвердыми ногами шагнула вперед. Василий сжал плечо девушки:
— Остановись, — глухо забился под сводами его голос, — боги охраняют себя. Пропадешь.
— Какая красота! — медленно произнесла Алика деревянными губами, — никогда не видела подобного!
