Валерий Еремеев - Приговоренный
– Складно, – произнес Волков, – очень складно.
Вид у него был задумчивый, хотя внутри его так и выкручивало от возбуждения. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. С другой стороны, а почему это должно быть ложью? Деньги, большие деньги обязательно должны были бы себя как-то проявить. Люди в большинстве своем глупы и, получив свалившееся неожиданно на голову богатство, непременно стали бы совершать неразумные траты и связанные с этим такие же неразумные поступки и, в конце концов, засветились бы с потрохами. Разве только деньги либо попали в руки очень осторожного человека, либо лежат себе спокойно где-нибудь в уголочке. Примерно так, как ему сейчас рассказал этот человек.
– Значит, Вышгород?
Сыч кивнул.
– Специально придумал? Чтобы подальше было?
– Если бы подальше, я бы Хабаровск назвал. Не хочешь, не верь.
– Ладно, допустим. Тесть с тещей живы еще? Дом никому не продали?
– Теща. Тесть нет. Теща. Год назад была жива. Я с бывшей женой разговаривал. Живут вроде на том же месте.
– Говори адрес.
– Точно не помню. Столько лет прошло. То ли Коммунарская улица, то ли Интернациональная. Совковое название какое-то. Показать могу.
Волков усмехнулся:
– Думаешь, если тебя с собой возьмем, сбежишь по дороге? Нет. От нас не убежишь.
– Могу схему нарисовать, если хочешь.
Сделав знак Андрею, Волков вышел на кухню. Через пару секунд там появился и бородавчатый.
– Что скажешь, Андрэ? Правдивую историю мы услышали или нет?
– Не знаю. Но даже если есть большие сомнения, все равно придется ехать и проверять на месте. А вдруг хоть один шанс, что правда? Слишком большая сумма на кону.
– Верно, ехать придется все равно. Сделаем так. Мента перевезем к нам в бункер, бабу чуть позже, когда совсем стемнеет.
– На кой она нам сдалась? В расход ее, и дело с концом. Она свою роль отыграла.
– Мы еще не знаем точного адреса. А вдруг мент опять заупрямится.
Андрей выразительно постучал кулаком правой руки в ладонь левой.
– Как заупрямится, так и выпрямится.
– Возьмем психолога, я так решил. А мастера-ломастера в ванну. Ночью привезешь кислоты и обольешь. Пусть поджарится.
Они вернулись в комнату.
– Собираемся. Отвязывай его, Семен. Андрей, разведай обстановку.
– А женщина? – обеспокоился Сыч.
– Боишься соскучиться? Не бойся. Скоро ты ее увидишь. Пока здесь побудет. Если будешь плохо себя вести по дороге, я сюда вернусь и лично из пипетки кислоту на ее личико капать буду. По капле в минуту. Все понял? И чтобы улыбался мне, когда из дома выходить будем.
Сыч промолчал. Ольгу сняли с перекладины, посадили на пол и снова привязали к шведской стенке. Ее глаза, когда она посмотрела на Руслана Петровича, были полны ужаса и раскаяния. И слез. Сыч отвернулся, не в силах выдержать этот взгляд. Вернулся бородавчатый. Доложил, что на улице все спокойно.
Первым из квартиры вышел Волков. За ним Сыч, по бокам которого пристроились Семен и Андрей. Левая рука Семена и правая Сыча были соединены наручниками. Когда стали выходить из подъезда, Волков принялся рассказывать анекдот про дальнобойщика и монашку. Семен и Андрей негромко посмеивались. Со стороны вся четверка выглядела как слегка подгулявшая компания закадычных друзей.
Напротив дома остановились два велосипедиста. Мужчина с короткой аккуратной бородкой во все лицо и молодая девушка. Мужчина осмотрелся, глянул в сторону подъезда, задержал взгляд на веселящейся компании, слез с велосипеда и пошел навстречу. Девушка осталась с велосипедами. Когда между ним и компанией оставалось всего несколько шагов, Сыч узнал в нем Юлия Тараскина, но не удивился, а испугался, думая, что, если Тарас вздумает его окликнуть, приятели лысого беспредельщика убьют и Тараса, и его спутницу.
Ничего не произошло. Тарас равнодушно окинул взглядом лысого, отвернулся и прошел дальше к подъезду. На майора даже не взглянул. «Неужели не заметил?» – с ужасом подумал тот, понимая, что только что лишился последнего шанса остаться в живых и сохранить жизнь Ольге Викторовне.
Оглушительно хлопнул выстрел, Семен дернулся и полетел вперед, увлекая за собой пристегнутого к нему Сыча. Падая, майор инстинктивно обернулся назад, как раз вовремя, чтобы увидеть, как из пробитой вторым выстрелом головы бородавчатого брызнула струя крови. Что же до Волкова, то уже при первом выстреле он упал на асфальт и очень проворно несколько раз перекатился к автомобилю и, не поднимаясь, выстрелил два раза в сторону велосипедиста. Не попал. Дернул за ручку дверцы, но поняв, что ключей у него нет, не целясь, выстрелил еще раз, после с ловкостью легкоатлета перепрыгнул через капот и оказался на другой стороне автомобиля. Юлий поднял руку для выстрела, но на курок не нажал. На линии огня могла оказаться его подруга, которая, впрочем, совсем не растерялась, швырнув в ноги Волкову валявшийся до этого на земле возле поломанной скамейки кусок доски. Волков снова полетел на асфальт и, страхуя себя ладонями, выронил пистолет. Юлий был уже рядом. Волков не стал тратить времени на поиски оружия, а оказавшись на ногах, быстро побежал вдоль дома. Неудачно пальнув, стараясь попасть в бегущему в ногу, Юлий быстро вернулся к Сычу, который уже обшаривал карманы Семена в поисках ключей от наручников.
– Вы в порядке, командир? Не ранены?
– Жив буду, – сквозь зубы процедил Сыч. – Там еще женщина эта, психоаналитик…
– Понял, – кивнул Юлий. Повернулся к спутнице: – Алена, это Руслан Петрович. Будь рядом, делай все, что он тебе скажет. А мне еще Сан Саныча поймать надо.
– Ты что, его знаешь? – удивился Сыч.
Не ответив, Юлий, схватив велосипед, пустился в погоню.
Вести из зарубежья
Прохладный вечерний ветер свистел в темных квадратных проемах недостроенного торгового центра. В быстро сгустившихся сумерках здание своими очертаниями напоминало египетского сфинкса. Из одного из оконных проемов, как раз в том месте, где у сфинкса должен был располагаться отбитый наполеоновскими артиллеристами нос, торчала железная Т-образная балка, на которой, вцепившись в нее обеими руками, висел человек. Еще один силуэт стоял в проеме, у самого края.
– Ну что, Сан Саныч, набегался? Дальше, кажется, бежать некуда, – сказал тот, что был сверху.
Побегали они славно. Увидев, что погоня ведется на велосипеде, Сан Саныч бросился через кусты еще нераспустившейся сирени и вбежал в проходной подъезд длинного многоэтажного блока. Чтобы продолжить преследование, Юлий вынужден был оставить велосипед. Сан Саныч драл пятки, как молодой сайгак. Через проходные дворы и улицы, через канавы и спортивные площадки, через детские садики и автомобильные паркинги. Погоня закончилась только здесь, на верхней площадке замороженной стройки. Как бы быстро для своего возраста (и не только для своего) ни бежал Волков, оторваться от настырного преследователя ему не удалось. Пытаясь схитрить, он вылез из окна и притаился, ухватившись руками за выступающую на улицу металлическую балку, уперев ноги в торчащую из стенных швов арматуру. Это оказалось не самым лучшим решением – арматура согнулась под тяжестью тела, и Александр Александрович повис в пустоте на высоте пятого этажа жилого дома, а шум привлек внимание Юлия.
– Тяжело, небось, так висеть? – участливо спросил Юлий. – Может, избавить тебя от страданий?
Юлий сделал вид, что собирается выстрелить.
– Не стреляй, прошу, не надо, – взмолился Волков, болтая ногами в темном пространстве.
– Я подумаю. При одном условии. Ты скажешь, кто меня тебе заказал, а я, так и быть, тебя не убью. Только говори быстрей, а то полетишь вниз, как мешок с кизяками.
– Ты кто? Я тебя даже не знаю.
– Меня зовут Юлий Тараскин. Вспомнил теперь?
– Да. Вспомнил. Тараскин… мент Тараскин.
– И как насчет заказчика?
– Дай слово, что не убьешь.
– Падлой буду, – улыбнулся Юлий и для верности даже провел ногтем большого пальца себе по шее. – Говори.
– Я не знаю имени. Между нами был еще посредник. Так всегда бывает, когда заказ приходит из-за бугра.
– Заказчик находится за границей? Не может быть! Кому я там нужен?
– Клянусь, не вру.
– Где именно? В какой стране?
– Австрия или Швейцария. Возможно, Венгрия, но маловероятно.
Юлий опешил.
– Не может быть, – повторил он.
– Может. Австрия или Швейцария. Точно говорю.
Даже в сумерках Юлий видел, как лицо Волкова наливается кровью от напряжения. Лысина блестела от пота. Тяжело дыша, он жалобно смотрел на Юлия.
– Помоги. Дай руку. Больше не могу. Сейчас сорвусь. Ты же слово дал. Я тебе правду сказал.
Юлий несколько секунд подумал, вздохнул и спрятал оружие.
– Слово давал. Все верно. Не убивать тебя слово давал. И я этого не сделаю. Прощай, член-голова на змеиной шее. Может, где-нибудь и встретимся. В другой жизни.
Повернувшись, Юлий пошел к лестнице. Волков остался висеть. Через минуту с торца стройки, где был главный вход, в темноте послышались удаляющиеся шаги человека. Но вместо того, чтобы полететь в пропасть, Волков хладнокровно, повисев для верности еще секунд двадцать, перебрал два раза руками, чтобы оказаться у самой стены, резко подтянулся и через миг уже сидел на парапете оконного проема.
