Андрей Кивинов - Акула. Отстрел воров
— Я помню.
— Ты его будешь отмечать дома?
— Не знаю, ещё не думал. Как получится.
— Так ведь осталась всего неделя!
— Вот я и говорю — вагон времени.
— Знаешь, я в детстве часто гадала, кем стану, когда мне исполнится столько лет. Лежала в кровати и представляла всякие картинки. Новый век все-таки, новое тысячелетие! И ничего, как выяснилось, не угадала. Сказки не получилось…
Концерт кончился, и Акулов выключил телевизор. Посидели молча в темноте. Только белый шёлк простыни чуть выделялся.
Потом Андрей услышал:
— Ты идёшь ко мне?..
* * *Пока Ольга готовила завтрак, Акулов позвонил Катышеву:
— Василич, я возьму на сегодня отгул?
— С чего это вдруг?
— Так мне как бы положено.
— Вот именно, что как бы.
— Устал чего-то, отлежаться хочу. Может, к вечеру появлюсь.
— Телефонограмма из главка пришла, с завтрашнего дня и до пятого января отменяются все выходные. Переходим на двенадцатичасовой режим работы. Так что сегодня, черт с тобой, отдыхай…
Только положил трубку, как на пейджер пришло сообщение:
«Позвонил бы мне, пупсик».
Понятно даже без подписи — Волгин скучает.
— Ты что, всю ночь квасил? — спросил Андрей, как только напарник ответил. — Чего скандалишь спозаранку?
— Между прочим, ты уже должен быть на работе. И мог бы из вежливости поинтересоваться, как мне отдыхается.
— Ну и как тебе отдыхается, милый?
— К Новому году вернусь.
— Можешь не торопиться, Нового года не будет.
— Почему?
— Генерал отменил.
— Новое усиление? Ясно… Заварова помнишь? Я его тут встретил на Невском, вчера.
— Ну и как он?
— Сильно удивился. По-моему, он решил, что я специально за ним прилетел. Так и не поверил, наверное, что я отдыхаю. Все время по сторонам озирался, пока говорили. Минут пять выдержал, а потом сорвался, якобы по делам. Говорит, что работу нашёл. Я не уточнял, какую именно, — он все равно бы соврал. Выглядит нормально, не бедствует.
— Девчонка с ним?
— Да, вместе живут.
— Ну и слава Богу…
— У вас-то как?
— Идут бои… — Акулов рассказал последние новости, чертыхнулся: — Надо было тебя в Сясьстрой заслать, от тебя же это недалеко! А я телефон надрываю…
— Ага, а потом в Казахстан предложишь смотаться? Нет уж, спасибочки… Лучше вы к нам.
Попрощались. Из кухни выглянула Ольга:
— Ты все? У меня готово.
На завтрак снова были кофе и яичница, на вкус Акулова — плохо прожаренная. Ольга это заметила:
— Невкусно?
— Нормально.
Она первой закончила есть. Посмотрела на Андрея задумчиво:
— Пришло время кое-что рассказать.
Он не удивился. Кивнул ободряюще:
— Я тебя слушаю.
— Когда убили Громова, Санёк очень сильно переживал, что ему могут сделать предъяву. Типа: подставил, навёл. И решил кое-что разузнать, чтобы было, чем крыть, если предъявят. Он ведь спортом занимался, ты знаешь? Раньше сам ходил куда-то тренироваться, а потом, когда к Ларисе устроился, начал у себя ребят принимать. Небольшая группа, все друг друга знают. Кто-то бизнесом занимается, кто-то — в братве. Разные люди. Всякие. И вот двое из них, как Санёк уже потом, после убийства припомнил, расспрашивали его о Громове. Он подумал, что это могло быть не случайно, и решил к ним приглядеться. Навести о них справки. Они, как я поняла, позже других появились. Санёк их плохо знал. Сами они не местные…
— Это как? Милостыню, что ли, в электричках просили?
— Нет, — Ольга усмехнулась, — милостыню они, конечно, не просили. И не думаю, что кому-нибудь её подавали. Такие ребята… внушительные. Они осенью появились, в сентябре или октябре. Приехали откуда-то. Один, кажется, за что-то сидел.
— Не из Казахстана приехали?
— Не знаю, не слышала. Клички Грека и Таджик. Обоим лет по тридцать, высокие, накачанные. Стрижки короткие. Не знаю, как описать. Таджик — мордастый немного, смуглый такой. Говорит с лёгким акцентом. Действительно, похож на азиата. Хотя, может, и русский. Они, если там долго жили, тоже становятся на местных похожими. Грека носатый немного, глаза тёмные, а лицо наоборот, бледное. Такое, чуть угловатое. Татуировка у него груди, церковь.
— Не помнишь, сколько куполов?
— Два или три, не могу сейчас вспомнить. А ты откуда про них знаешь?
— Догадался. Это старая воровская татуировка.
— Я как-то так и подумала. Ума не хватило присмотреться как следует. Я его и видела-то раздетым всего один раз! Нет, ты не подумай, просто он мне в коридоре попался, навстречу шёл в одних штанах. Нужны они мне!
— Что, и не приставали на разу?
— Ну, Таджик, было дело, похлопал по заднице… Противно вспоминать! Сам весь потный после тренировки, рука мокрая — даже через юбку почувствовала… Но больше ничего не было. А ты что, начал меня ревновать?
Акулов обрисовал внешность Ивана:
— Не видела?
— Трудно сказать. Если он такой урод, как ты описываешь, то я бы, наверное, запомнила. Значит, не видела.
Акулов кивнул. Признание, сделанное Иваном перед смертью, не казалось бесспорным. Он мог не расслышать вопроса. А мог сказать и просто так, из одному ему ведомых соображений. Из тех же, по которым он решил на Андрея напасть. Что им двигало? В темноте не узнал мента, приходившего в его дом вместе с Шитовым? Узнал, но все равно решил завалить, настолько велика была сила ненависти? Решил, несмотря на то, что должен был сидеть в своём убежище тише воды? Теперь не спросишь, можно только гадать…
— У Греки есть ещё одна картинка, — продолжила Ольга. — Перстень на пальце выколот. Жирный такой, почти чёрный. Вот на этом пальце…
Она показала. Акулов кивнул:
— Рисунок запомнила?
Она пожала плечами:
— Кажется, да… Погоди, я попробую!
Сходила за бумагой и ручкой. Села к столу, поджав под себя правую ногу. Задумалась, прикусив колпачок авторучки. Свободной рукой провела несколько раз по волосам, стянула их сзади в хвостик. Улыбнулась:
— Кажется, вспомнила! Что-то такое…
Нарисовала прямоугольник, срезала углы. Вверху и внизу — по небольшой тёмной короне. Внутри — ещё один восьмиугольник, заштрихованный. И поверх него — белый крест.
— Кажется, так… Тоже что-то воровское?
— Наверное… — Андрей видел похожие татуировки, но именно такую прежде не встречал. Может быть, она ошиблась?
Он убрал рисунок в карман. Помолчав, Ольга вздохнула:
— Кто-то из них Сашку убил. Пронюхали, что он ими интересуется.
— Чего же ты раньше молчала?
— Боялась…
Можно было не спрашивать. Андрей допил кофе:
— Ладно, я поехал. Не забывай звонить, хорошо?
* * *До обеда он обновил гардероб. Одолжил у знакомого деньги, купил обувь, куртку и свитер. Старые ботинки и все испорченные вещи, за — исключением куртки, выбросил. Её пожалел. Оставил у того же знакомого, благо тот руководил большим магазином, в подсобных помещениях которого можно было спрятать что угодно.
Сообщения от Ольги приходили исправно, но Андрей опасался, что она снова выкинула вчерашний трюк — позвонила сразу после его ухода и заказала несколько штук, с двухчасовым промежутком.
Встретился с Ермаковым.
— Чего же ты вчера не позвонил?
— Занят был, извини.
— Да, мне доложили, как ты с будущим зятем на кладбище ездил.
— Значит, следили?
— Как я и пообещал! А ты что, уже не рад? Кто же знал, что и ты засветишься?
— Да нет, ничего страшного. Было что-нибудь интересное?
— Ничего. После того, как вы расстались, он только в ларёк за хлебом выходил, около девяти часов вечера. А утром, до тебя, ездил вот по этому адресу… Там находится офис «Феррум инк.». Похоже, он какая-то шишка в этой конторе. Пробыл там три часа, после чего поехал домой. Чем он занимался в конторе, мы, как ты понимаешь, проконтролировать не могли.
— Какую ему кличку дали?
Денис усмехнулся:
— Соблазнитель.
— С чего бы это?
— Не знаю. Ребята сказали, похож. Сладкий такой, с двойным дном. Неприятный тип. Слишком всем хочет понравиться.
— А меня как назвали?
— Футболист.
— Похоже, твоим можно верить… А кого сейчас наш друг соблазняет?
— Опять торчит в офисе. Секретаршу, наверное.
В автосервисе сказали, что машину придётся оставить, — заняться ремонтом немедленно не могли, ждали вчера, а сегодня уже приняли другие заказы и к «восьмёрке» смогут подойти не раньше вечера, а то и завтра.
— Без колёс мне никак… — вздохнул Андрей.
— Раньше-то обходился. Неужели так за месяц привык?
— Удобно, что ни говори.
— Ладно, соглашайся. Придумаем что-нибудь. Все-таки ты мой зятёк.
Вернулись в контору Дениса. Андрей посидел в его кабинете, выпил кофе с печеньем, полистал журналы. Ермаков вернулся, улыбаясь и подбрасывая на ладони ключи:
— Нашёл тебе тачку. На три дня она в твоём распоряжении, только постарайся не бить. Сейчас накатаем «доверку»…
