Сергей Зверев - Абхазский миротворец
Но это оказалось огромной удачей! Взлетевшая ракета осветила поле боя — по нему бежали боевики. Видимо, их командир сообразил, что обороняющиеся экономят ракеты, а значит, самый удачный момент для атаки наступает через несколько секунд после того, как очередная погаснет — хоть минута до запуска следующей пройдет. Но на этот раз следующая взлетела через считаные секунды после того, как предыдущая погасла. И боевики оказались отличными мишенями — укрытий практически не было, а расстояние до блокпоста было уже совсем невелико — метров восемьдесят.
Разумеется, Мякишев и его солдаты таким подарком судьбы должны образом воспользовались. Длинная пулеметная очередь смела разом человек пять, автоматчики тоже били точно. Кто-то из боевиков залег, рассчитывая дождаться, когда ракета погаснет, и отползти. Кто-то сразу кинулся назад, отстреливаясь на бегу. Два человека кинулись вперед — к блокпосту. Но подбежать они успели только метров на тридцать, на этой дистанции их обоих срезали.
— Еще, Андрей! — завопил Мякишев.
Сабуров услышал этот крик и понял, что от него требуется. Он пошел по берегу как слон, быстро и не разбирая пути. Одна за другой у него из-под ног вынырнули еще две ракеты — правда, от этих такого потрясающего эффекта не было, боевики попрятались. Сабуров, прекрасно понимая, что в ближайшие минуты никто из них высунуться не рискнет, снова включил фонарик и стал осматриваться внимательно. Через полторы минуты у него в руках было уже три ракеты — и он кинулся назад, по пути зацепив еще одну растяжку. И тут мимо свистнула пуля. Надо же! Среди боевиков нашелся кто-то сообразительный, кто понял, что происходит, что ракеты не из блокпоста взлетают, а с противоположного берега. И попытался выстрелить туда, откуда очередная ракета вылетела. К счастью, загорается ракета уже в воздухе, так что точно вычислить точку, из которой она взлетела, очень нелегко. Вот стрелок и промахнулся. Но Андрей предпочел больше не искушать судьбу. Он снова кинулся на мост, под прикрытие бетонного куба блокпоста, ощетинившегося автоматными дулами. В конце концов, он свое дело сделал! Три ракеты!
Как раз когда он ввалился внутрь, до его слуха донеслись какие-то странные звуки. Вроде выстрелы, но какие-то тихие.
— Что это? — Мякишев тоже услышал их, тоже вычленил из общего шума боя. — Стреляют, похоже, но дальше, чем эти гады засели. Это что, подкрепление к ним?
И тут Сабуров широко улыбнулся.
— Подкрепление, — кивнул он. — Но не к ним, а к нам! Похоже, мой командир сумел абхазов из села сюда привести. Ну, Скат! Ну, дает!! Все, сделано дело! Теперь эти гады между нами и ими, как между молотом и наковальней. Я не я буду, если они разбегаться не начнут! Ну-ка!
Андрей запустил еще одну ракету — теперь можно было не экономить. И увидел то, что и ожидал. Несколько фигурок ходили вдоль берега вправо, чуть побольше влево, остальные, видимо, пытаются лесом уйти. Ох, вряд ли им это удастся, абхазы здесь у себя дома, каждый куст знают. Да, в общем, неважно — пусть даже многие и уйдут. Главное, их план сорван! Не удалось прорваться через миротворцев с абхазской стороны! Все! Теперь никакой войны не будет, сто процентов. Десант Грузии высаживать не на чем, серьезной авиации у нее не осталось, а план, на котором базировалась наземная операция, полностью разрушен. Это победа!
— Победа! — крикнул Андрей во все горло. — Капитан, понимаешь?! Победа! Мы победили!
Капитан и солдаты подхватили его крик.
— Ура! Победа! — разносилось над рекой. И издалека, из-за леса им отозвались другие голоса — абхазы, ударившие по боевикам с тыла. Это действительно была победа.
Глава 21
В больничной палате было чисто, просторно и пахло апельсинами — их сильный аромат перебивал запах лекарств. Андрей взял табуретку и поставил ее посреди палаты — чтобы никого не обижать. У одной стенки лежал Скат, у другой Левша, а у третьей Светка.
— Ну, как вы, болящие? — спросил Андрей. — Выписываться не думаете?
— Давно бы уже выписались — но кто бы нас спросил, — проворчал Скат.
Ему, в отличие от Левши и Светки, пока даже вставать с кровати строго запрещалось. Правда, с запретом он боролся — в туалет ходил сам, утверждая, что утку под него будут подсовывать, исключительно когда он без сознания окажется. Не раньше. Врачи попытались ябедничать генералу. Тот даже явился в палату и попытался Ската пристыдить — дескать, командир группы должен пример дисциплины подавать. Скат в ответ объяснил генералу, что в гробу он видал дисциплину в понимании местных врачей. Уж если он с пулей в груди с Хармфордом дрался, а потом битый час мотался по поселку, убеждая и уговаривая недоверчивых абхазов поступить так, как надо, то уж с походом в туалет как-нибудь справится. Генерал похмыкал и ничего не ответил, видимо, в душе признал правоту Ската, благо сам до генеральского чина дослужился честно, без лизоблюдства. И в больницах с огнестрельными ранами ему лежать тоже доводилось. Правда, больше никаких вольностей он не позволил — и сказал, что выпишутся Скат и Светка с Левшой только тогда, когда врачи дадут на это согласие — и ни минутой раньше, как бы прекрасно они себя ни чувствовали.
— Ну, что расскажешь, Контрактник? — спросил Скат.
— Ничего особенного, — пожал плечами Андрей. — Вы от генерала, наверное, уже все знаете.
— Ничего подобного, — подал голос Левша. — Он с нами исключительно о здоровье нашем говорил, больше ни о чем.
— Если коротко, то все в порядке. И даже больше, чем в порядке. Сам я, конечно, в таких делах не спец, но генерал сказал, что после того, что было, Грузия еще много лет к Абхазии притронуться не посмеет.
— Компромат? — спросила Света. Она села на постели, и стало видно, как сильно она похудела. Ей выздоровление явно дорого обходилось.
— Я так понял, что да, — кивнул Андрей. — Генерал сказал, что если из нашей стычки у реки сделать скандал, то мало грузинам не покажется. Я, кстати, не очень понял почему. На убитых же не написано, что они грузины или там американцы.
Андрей не зря про американцев вспомнил. Штатовских военных советников среди боевиков, убитых при атаке на базу, оказалось больше трети.
— Отпереться можно, конечно, — сказала Света. — Но они же международной репутацией дорожат. Боятся не столько каких-то санкций — да и какие тут могут быть санкции? Боятся скандальных материалов в крупных западных газетах, на телеканалах. Общественного мнения боятся. Это ведь только юридически сложно доказать связь боевиков с Грузией. А любому нормальному человеку все понятно. Кстати, думаю, Америке тоже удастся слегка хвост прищемить.
— Да, генерал об этом тоже говорил, — кивнул Сабуров.
— Кстати, а вот интересно, куда они собирались своих убитых девать, если бы все по плану пошло? — задумчиво сказала Света. — По официальной версии, которую они готовили, все они должны были оказаться абхазами — но там же совершенно ясно было бы, что это не абхазы. Грузины еще туда-сюда, но штатовцы! Они-то на абхазов никак не похожи!
— Скорее всего, они предполагали, что потери будут минимальными, — сказал Скат. — Возможно, планировали неправильные трупы с собой забрать — почему бы и нет?
— Возможно, — кивнула Света. — Эх… Гиглу жалко.
— Ну, не раскисай! — требовательно сказал Скат. — Мне тоже жалко. Но война есть война, сама знаешь. Он погиб за свою страну, за свой народ. Погиб как герой. Позавидовать такой смерти можно. Я бы себе лучшей не желал.
— Если бы не он, я бы с Хармфордом не справился, — сказал Андрей.
— Ладно, выйдем отсюда, выпьем за упокой души, — серьезно сказал Скат. — А сейчас давайте о чем-нибудь хорошем поговорим. Ну-ка, Контрактник! — В голосе Ската появились специфические нотки — они всегда появлялись, когда он в очередной раз пытался полушутя упрекнуть Сабурова в излишней меркантильности.
— Что, командир? — отозвался Андрей.
— Вот, спросить тебя хочу, ты должен знать. Нам какую-нибудь премию начислили за эту операцию? Если да, то сколько? И как насчет наград? Ну, расскажи, ты все это должен хорошо знать!
— Премия будет, — спокойно сказал Андрей. — По миллиону на каждого.
— По скольку? — Скат аж глаза выпучил.
— По миллиону, — повторил Андрей. — Да рублей, не долларов.
Скат закашлялся. У Левши и Светки лица тоже были несколько обалдевшие.
— Я понял, что рублей, — наконец выговорил Скат. — Но с какой это радости? В жизни столько не давали!
— Я с генералом поговорил, — объяснил Андрей. — Он согласился со мной, что мы все премию заслужили.
— Ничего себе премия! — покачал головой Левша. — Почему, интересно, раньше таких не давали?
— Знаешь, — серьезно сказал Андрей, — я у генерала тоже об этом спросил.
— И что?
— Он сказал, что раньше вы не просили. Ну, и он, соответственно, наверх с требованиями не лез. Зачем, раз вас и так все устраивает. А теперь я попросил, он согласился, что есть за что, и выбил деньги наверху… А что вы на меня так смотрите?
