Владимир Колычев - Судья и палач
Лубок не ругался, не сопротивлялся. Но его постигла та же участь. Разве что пивком не угостили.
Их обоих обыскали, затолкали в микроавтобус. Дамам позволили беспрепятственно раствориться в темноте.
— Начальник, ну сколько ж можно? — уже без злобы полюбопытствовал Лимон, когда машина заколесила по улице.
Степан не ответил. Промолчали и ребята. Не о чем им говорить с этим подонком.
— Я порядочный и честный бизнесмен, а меня чуть что, в ментовку. Сколько ж можно?
— Сейчас в зубы получишь! — не зло, но очень убедительно бросил Федот.
— Ладно, молчу. Все равно завтра выпустят…
Этот ублюдок уверовал в собственную безнаказанность. Его руки по локоть в крови. Скольких бизнесменов он на тот свет сплавил, не перечесть. И братьев-бандитов тоже не щадил. В свое время, когда столицу сотрясали криминальные войны, одного за другим к праотцам отправлял. Киллеры на него работали. Но и сам лично он не одного пристрелил.
Только за одно это он заслуживал смерти.
А еще его патологическая нелюбовь к ментам. Сержанта покалечил. Мало того, набрался наглости натравить своих ублюдков на самого Степана Кручу. Думал, и это ему с рук сойдет. Идиот!
На оперативном уровне об этих подонках известно псе или почти все. Только доказать ничего нельзя. Поэтому и уходят они от правосудия.
Но есть другое правосудие. Правосудие Волчары!
Микроавтобус вырулил на Кольцевую автостраду.
— Э-э, начальник, ты куда нас везешь? — забеспокоился Лимон.
А в ответ тишина.
Рома Лозовой внимательно наблюдал за дорогой сзади. Судя по всему, их никто не преследовал. Машина свернула с дороги, когда он убедился в этом окончательно.
Через час «рафик» остановился посреди поляны в ночном лесу. Тишина гробовая, луна скорбно в небе светит. Жуть как страшно. Только не Степану.
Зато Лимон и Лубок сошли с лица, когда их выводили из машины.
— Не, чо за беспредел, в натуре? — испуганно проблеял первый.
И получил прикладом в живот. Удар в шею поставил его на колени. Рядом с Лимоном опустился Лубок.
— Не, мужики, вам чо, лаве надо? Да не вопрос…
— Не про бабки разговор, мразь, — не своим голосом сказал Степан.
— Чо надо, все сделаем. — От страха у Лубка дрожала нижняя челюсть.
— А ты, Лобок, заткнись!
— Не Лобок — Лубок, — завозмущался бандит.
— А я сказал, Лобок…
Федот вытащил «ТТ». Новенький пистолет, но с браком. Всякий раз, чтобы выстрелить, нужно передергивать затворную раму.
Бабах!
С пробитой головой Лубок распластался по земле.
Лимон смотрел на окровавленный труп своего кореша безумными глазами. Он никак не мог поверить, что Лубок мертв. Это было что-то необъяснимое. Даже для него…
— Теперь твоя очередь, Лимон, — Федот дослал патрон в патронник.
— Так вы не менты… — в ужасе пробормотал Лимон.
— А тебе какая разница? Все равно сдыхать…
— Может, добазаримся9 — Лимону явно не хотелось умирать. — На кого вы работаете? На Вольфа?.. Сколько он вам отстегнул?.. Я дам больше…
— Бизнесмена Суркова помнишь? — жестко спросил Степан.
— А-а, Сергея Ильича…
— Его самого.
— Помню, хороший был мужик. Царствие ему небесное…
— Ты его грохнул…
— Да нет, нет, это какая-то ошибка. Мы с Сурковым партнерами были…
Партнерство бандита с бизнесменом для последнего часто оборачивается летальным исходом. Случай с Лимоном и Сурковым убедительный тому пример.
— Потому ты его и кончил… Только не надо туфту гнать, Лимон. Тебя с потрохами сдали. Поэтому ты умрешь…
— Кто сдал? Кто?
— Да какая тебе разница…
— Шилин, мразь?
Страх и глупость ходят парой. Степан не раз в этом убеждался. Лимон сдурел от ужаса. Как говорят блатные, не следил за базаром.
Степан не знал, кто такой Шилин. Но очень хотел это узнать
— А больше некому… Или есть?
— Да нет… Вот гад!.. Мужики, ну давайте, сторгуемся. Хотите, я вам «лимон» баксов отстегну…
Дорого шкуру свою ценит. Может, потому Лимоном и кличут…
— Как ты связался с Шилиным? — спросил Степан. Вопрос о выкупе его не волновал. Не тот случай…
— Да как всегда…
— Сколько отстегнул ему за Суркова?
— Да до хрена! Сто восемьдесят «штук» баксов…
— Дорого…
— Не то слово. Совсем оборзел козел… Но дело того стоило. У Суркова ведь служба безопасности на высоте. Его хреном с бугра не возьмешь…
— А Шилин обеспечивает стопроцентную гарантию при любом раскладе…
— Точно. У него не бывает проколов… Только, гад, язык за зубами держать не умеет…
— Ты тоже…
— А что я? — затравленно посмотрел на Степана Лимон.
— Сам вот Шилина мне сдал. Я ведь даже не знаю, кто он такой…
Лимона аж залихорадило.
— Да тебя как последнего лоха развели…
— Суки!!!
— Ты потише. А то ведь пулю схлопотать можно…
— Так ведь и без того живым не оставите…
— Ну почему, может, и оставим. Если молчать не будешь…
— А я что, молчу?
— Так, наберись ума и терпения. И подробно, с выражением расскажи мне, как ты решил избавиться от Суркова, как договорился с Шилиным о его ликвидации. А еще меня очень интересует киллер, который исполнял заказ…
— А вот о киллере я ничего не знаю. Мамой клянусь!
— Очень даже может быть… Итак, начинай…
Степан включил диктофон.
Лимон ожил. Он понял, что перед ним настоящие менты и запись им нужна как доказательство его вины. И он готов был признаться во всех своих грехах. Лишь бы только оказаться под следствием, в камере следственного изолятора. Он готов был на все, лишь бы ему больше не угрожали пистолетом, из которого только что натурально завалили его корешка.
Он рассказал все. Даже больше, чем надо.
— Очень хорошо, — выключая диктофон, похвалил его Степан. — Следствие, будем считать, закончилось…
— Как закончилось? — непонимающе уставился на него Лимон.
— А так, как и началось… Передаем дело в суд…
Степан посмотрел на Комова.
— Виновен!..
На Савельева.
— Виновен!..
На Лозового.
— Виновен, гад…
Кулик:
— У Суркова трое детей сиротами остались. Виновен!
— Я, как вышестоящая инстанция, утверждаю решение судейской коллегии, — кивнул Степан. — И выношу приговор… Смертная казнь…
— Да вы что! — заорал в панике Лимон. И бросился в ноги Степану.
— Лимон, ну ты же крутой. У пацанов в авторитете. Так умри же достойно…
Степан снял маску. За ним открыли лица и все остальные.
— Волчара?!
Под Лимоном образовалась лужа.
— Сафрон говорил тебе, что нельзя трогать майора Кручу?
Степан имел разговор с Сафроном. Мирно поговорили, без шума, без гама. И выяснилось: Сафрон предупреждал Лимона, что с Волчарой связываться опасно. Только тот ничего не понял. А зря.
— Да, был базар, — от страха бандит едва шевелил языком.
— А ты ничего не понял. Думал, самого дьявола за яйца держишь. Типа, майор Круча — это дерьмо под твоими ногами. Наступил, вытерся и дальше пошел…
— Осел я, Волчара, косяк упорол, — взвыл Лимон. И с надеждой посмотрел на всех:
— Больше такого не будет, мамой клянусь!…
— Теперь раскаиваться поздно. Посмотри на это небо, — хрипло и с усмешкой запел вдруг Федот. Есть такая блатная песенка про «гоп-стоп». — Посмотри на эти звезды. Видишь это все в последний раз!..
— Не, мужики, ну вы чего! — Только ни на небо, ни на звезды Лимон смотреть не стал.
— Рома, — сказал Степан.
В его команде один Лозовой еще ни разу не исполнял приговоры. А пора уже.
Команда у него боевая, на фундаменте справедливости. Только методы незаконные. Поэтому все должны быть повязаны кровью. Иначе нельзя.
Федот протянул Роме «тэтэшку». Эдик и Саня развернули Лимона, поставили к нему задом.
Рома побледнел. Ему не хотелось убивать. Но рука его не дрогнула, когда он выжимал слабину на пистолете.
Пуля попала бандиту в затылок. Приговор приведен в исполнение.
И сразу послышался звук льющейся жидкости. Это Эдик налил Лозовому полный стакан водки. Тот выпил, не закусывая.
Никаких угрызений совести Степан не испытывал.
Он вынужден был признавать такое положение вещей, когда бандитская власть действует чуть ли не наравне с государственной. Он человек умный, поэтому должен приспосабливаться к реалиям сегодняшнего дня. Но бывали случаи, когда нужно было идти на крайние меры. Как вот сейчас. И он шел на это не без удовольствия. Ведь он имел дело не с невинными агнцами, с матерыми волками преступного мира. Если бы все поступали, как он, общество навсегда бы избавилось от бандитской грязи.
Пожалуй, любой судья и прокурор в душе согласился бы с его методами. Но попадись он этому прокурору и судье, ему несдобровать. Долгие годы за колючкой ему гарантированы Поэтому приходится принимать меры предосторожности.
