Виктор Доценко - Награда Бешеного
— О, Великий! — невольно воскликнул Петр Ефтимьевич, но тот жестом остановил его:
— Пришла пора передать этот тяжкий крест другому. Скажу откровенно: более года назад, когда болезнь взялась за меня всерьез, я оставался совершенно спокоен и уверен, зная, что рядом со мной находится достойный! — Старик почему-то поморщился. — Потом, после ряда его ошибок, я начал колебаться… — Великий Магистр в упор взглянул на Петра Ефтимьевича, — скажу откровенно, даже присматриваться к другим членам Великого Магистрата! — Сделанная им пауза на сей раз была обусловлена психологически, но тем не менее Бахметьев не рискнул заговорить. — В последние дни этот претендент почти восстановил свою репутацию, но времени уже не осталось, а потому я решил попросить совета у нашего Отца Небесного… И вот что он сказал: «Сын мой, позови его и посмотри в очи его. И придет озарение к тебе, и сможешь ты наконец принять правильное решение!» Я послушался Отца Небесного. Посмотри мне в глаза. Петр Ефтимьевич поднял глаза, полные слез.
— Великий Брат мой, как мне благодарить тебя за твою милость ко мне? Ведь ты, несмотря на происки моих недругов, всегда в меня верил,
— почувствовав некоторое потепление в отношении Великого Магистра, Петр Ефтимьевич на сей раз не опустил глаз, а смотрел открыто и прямо.
— Я воздавал должное каждому по деяниям его, — торжественно проговорил старик, потом вдруг как-то сразу сник и тихо сказал; — «Ладно, я устал. Завтра, в двенадцать дня, собери в моих покоях всех членов Великого Магистрата: к этому часу я приму решение. И ты его огласишь»
— Слушаюсь, Великий Магистр, — Петр Ефтимьевич вновь преклонил колено.
— Да будет так! Иди с миром. Брат мой!
— Пусть сон ваш будет крепким и безмятежным! — тихо проговорил Петр Ефтимьевич, после чего встал и пятясь вышел за дверь. Он тотчас столкнулся с телохранителем Великого Магистра, и его словно кто-то подтолкнул произнести: — Великий Магистр отдыхает и просил не беспокоить!
— Слушаюсь, Пятый член Великого Магистрата! — ответил тот, склонив голову в полупоклоне.
В душе его все пело от радости, и Петр Ефтимьевич с огромным трудом изобразил скорбную печаль, впрочем, он вдруг забеспокоился, увидев Третьего члена Великого Магистрата, который направлялся к покоям Великого Магистра. В руках он держал какую-то папку с документами. Бахметьев мгновенно юркнул за колонну и прислушался.
— Мне нужно повидаться с Великим Магистром! — чуть ли не приказным тоном проговорил Третий член Великого Магистрата.
— Прошу извинить, но Великий Магистр отдыхают и велели никого не пускать! — бесстрастно отозвался начальник охраны, однако, согласно этикету, преклонил колено и склонил голову.
— Но он сам просил меня зайти!
— Извините, мой господин, но когда изволил говорить вам об этом Великий Магистр? — с некоторым сомнением поинтересовался начальник охраны, и у Петра Ефтимьевича перехватило дыхание.
— Еще утром!
— Вероятно, Великий Магистр передумал, и вам. мой господин, следует подождать до завтра! — Петр Ефтимьевич облегченно вздохнул, порадовавшись своей дальновидности.
— Но от него же только что вышел Пятый член Великого Магистрата! — недовольно буркнул Третий член Великого Магистрата.
— Все правильно, мой господин. Пятого члена Великого Магистрата вызывал к себе сам Великий Магистр! И вызывал полчаса назад! — многозначительно добавил он. — Так что прошу вас! Петр Ефтимьевич видел, как начальник охраны поднялся с колена и указал на выход. Понимая, что ничего не изменит, Третий член Великого Магистрата недовольно фыркнул, потом резко двинулся прочь.
Словно на крыльях возвращался домой Петр Ефтимьевич: теперь все сомнения относительно назначения преемника Великого Магистра решительно отпали. Единственное, что его сейчас заботило: лишь бы Великий Магистр не покинул грешную землю до того, как изложит на бумаге свою последнюю волю.
Волнения последних часов настолько притупили бдительность Бахметьева, что он совершенно не обратил внимания на отсутствие своей охраны у входа в особняк. Отпустив водителя, который был одновременно и его телохранителем вне особняка, Петр Ефтимьевич прошел в свою спальню, включил настольную лампу и, только усевшись в любимое кресло, обратил внимание на странную, какую-то даже зловещую, тишину в доме. И естественно, тотчас вспомнил, что никого не встретил ни у входа в особняк, ни внутри дома…
Мгновенно по всему телу пробежала дрожь, на лбу выступил холодный липкий пот, Бахметьев испуганно вскочил и потянулся к потайной кнопке в столе.
— Не стоит, господин Бахметьев! — раздался чей-то глухой голос сзади.
Петр Ефтимьевич быстро оглянулся: перед ним стоял кто-то вроде куклуксклановца в черном балахоне.
— Кто вы? — в страхе воскликнул Петр Ефтимьевич.
— Твоя смерть! — пророкотал еще кто-то сбоку, а первый подхватил:
— Смерть! Смерть! Смерть!
— Но почему? — простонал Бахметьев, оборачиваясь и вновь натыкаясь на фигуру в черном.
— Слишком много зла! — проговорил первый и вслед за ним своеобразным эхом повторил второй:
— Зла! Зла! Зла-а-а!
— Но кто вас послал? Скажите, прошу вас! — взмолился Петр Ефти^ьевич.
— Властелин тьмы!
— Тьмы! Тьмы! Тьмы-ы-ы!
— Я очень богат! — всхлипнул он, а сам стал продвигаться к тому месту, откуда мог обезвредить хотя бы одного, стоящего на линии выстрела потайного пистолета.
— Еще один шаг — и тебе будет очень больно! — проговорил первый.
— Больно! Больно! Больно-о-о!
— Я только хотел открыть сейф и показать вам деньги, драгоценности! — Бахметьев в испуге застыл.
— Садись в кресло! — приказал первый.
— Кресло! Кресло! Кресло-о-о! — повторил другой, и это было так жутко, что Петр Ефтимьевич рухнул в то самое кресло для гостей, которое простреливалось.
— Прошу вас! — Он снова всхлипнул.
— Сейчас мы вместе выпьем за всех вами убиенных! За упокой!
— Упокой! Упокой! Упокой-ой-ой! Один из людей в черном отвинтил пробку у бутылки виски и стал разливать по фужерам, стоящим на столе. Последний протянул Бахметьеву.
— Я не буду это пить! — взвизгнул Петр Ефтимьевич.
— Тогда это! — Ему пододвинули второй фужер.
— Это! Это! Это-о-о!
Петр Ефтимьевич смотрел то на один, то из другой фужер, не зная, какой взять, и прекрасно понимая, что, если он не возьмет ни тот ни другой, это может приблизить его конец: вряд ли они пришли с ним шутки шутить!
— А мо-о-жко мне взять тре-е-тий? — заикаясь, попросил он.
— Конечно, ко это будет ваш последний выбор!
— Выбор! Выбор! Выбор-ор-ор!
— Тогда… — Петр Ефтимьевич задумался, вспоминая интонации, с которыми предлагались фужеры. — Тогда второй! — решился он наконец и хотел встать, чтобы взять фужер, но первый незнакомец опередил его, протянув наполненный фужер. — А вы? Оба балахона усмехнулись.
— За упокой!
— Упокой! Упокой! Упокой-ой-ой! Они залпом опорожнили бокалы, пришлось выпить и Бахметьеву.
— Тобою убиенных и твой! — добавил первый балахон и ему вторил второй:
— Твой! Твой! Твой-ой-ой! И неожиданно оба они расхохотались, а потом сдернули с себя капюшоны. Петру Ефтимьевичу показалось, что у него двоится в глазах: перед ним стояли двое мужчин, как две капли воды похожих друг на друга. В мозгу вдруг пронеслось: если они решили открыть свои лица, значит, ему пришел конец. Живот пронзило острой болью и только тут до него дошло, что его отравили.
— Помогите! — попытался было крикнуть он, но изо рта вырвался лишь сдавленный хрип: горло очень быстро воспалилось и опухло.
— Ты хотел знать, кто прислал смерть? — спросил тот, что стоял перед ним.
— Да! — с трудом прошептал Петр Ефтимьевич. Перед ним в одну секунду пронеслись многочисленные образы, в смерти которых так или иначе был виноват он, Пятый член Великого Магистрата.
— Тебе привет от Рассказова Аркадия Сергеевича! — ответил тот, что стоял слева.
Петр Ефтимьевич дернул совсем отяжелевшей головой. Перед его взором предстали огненные кони, запряженные в светящиеся голубым сани. Посередине стоял Рассказов; ехидно улыбаясь, он махал ему рукой, приглашая присоединиться.
— Я так и знал! — непослушными губами прошептал Петр Ефтимьевич, затем медленно повалился из кресла на великолепной работы ковер.
Последнее, что увидел в жизни Петр Ефтимьевич, были атрибуты и символы Великого Магистра, которым он все-таки стал, но об этом так уже никогда и не узнает: ровно двадцать пять минут назад Великий Магистр подписал свое отречение и назначение преемником Пятого цлена Великого Магистрата, после чего почти мгновенно умер, словно это было единственным, что поддерживало в нем жизненный огонь.
Остекленевший взгляд новоиспеченного Великого Магистра остановился на портрете уже бывшего Великого Магистра, которого он и пережил-то всего лишь на двадцать пять минут…
