Саша Южный - Короли улиц
Вечер удивленно смотрел на Игоря Константиновича. Он ожидал услышать от него что угодно, но не такую сентиментальную историю. И главное то, что этот человек держал ее всегда где-то возле самого сердца.
— А теперь иди, — сказал Константин Григорьевич. — Надеюсь, то, что я сказал, останется между нами. И удачи тебе!
Вечер ехал обратно в Москву, смотрел на мелькающие вдоль дороги сосны и думал об услышанной истории. Он вдруг вспомнил о Виолет. Где она теперь? Наверное, уже замужем. Возможно, она тоже будет единственной стоящей историей в его жизни.
Когда джип Директора выехал за ворота дачи, Сева поднялся на крыльцо и развернул газету.
— «Этот парень — сплошная загадка. Когда объявили его выход, он неожиданно возник среди зрителей. На ходу скинув одежду, словно зашел на секунду с улицы, чтобы утереть нос зазнайке-чемпиону, он пролез под канатами, победил и тут же исчез в неизвестном направлении». А?! — Сева закрыл газету и посмотрел на Вечера.
Тот пожал плечами:
— Вроде ничего.
— Ничего?! — Сева возмущенно взглянул на Вечера. — Это шик! Люди будут валом валить на твои бои. Ты — загадка. Ты в меру небрежен, но не высокомерен. Кстати, Директор сказал, что, когда ты уделаешь Бультерьера, мы сможем съездить отдохнуть на море.
— Хорошо бы, — заметил Вечер, — а то так и лето кончится.
Бой с Бультерьером должен был состояться две недели назад, но тот неожиданно подвернул ногу, и потому встречу отложили на пятнадцать дней. Ходили упорные слухи, что это не так и что месяц назад для Бультерьера привезли инструктора из Северной Кореи, который натаскивает его по какой-то скоростной неизвестной системе. И чтобы освоить ее, ему понадобилось еще две недели.
— Перед смертью не надышишься, — заявил по этому поводу Сева.
Директор просто промолчал. Похоже, он не разделял Севиного оптимизма.
Сева свернул газету, обвел глазами пасмурное небо и вздохнул.
— Да, сейчас бы на море! — И пошел в дом.
Вечер направился в лес. Захотелось пройтись. До боя с Бультерьером оставалось всего два дня, если его опять не отложат, и Вечер уже не тренировался, большую часть времени он проводил, валяясь на диване.
Вечера привезли в зал задолго до боя. Директор хоть и поговорил предварительно с Игорем Сергеевичем, но рисковать не хотел.
— Таков нынче спорт, даже футболистов отстреливают, — сказал он.
Вечер остался один, если не считать трех квадратных приставленных к нему охранников, которые незаметно рассредоточились по помещению. Он обвел взглядом пустые трибуны, потом поднялся и сел. В голову неожиданно пришла мысль: а стоящее ли это дело — развлекать толпу? Впрочем, он не выбирал, как будет зарабатывать на жизнь. Так уж вышло. Он подумал еще о том, что ему скоро стукнет двадцать четыре. А что он знает о мире, из которого вскоре придут сюда люди, чтобы посмотреть на его бой? Его жизненный опыт простирался в пределах шестнадцати лет. Это был опыт незрелого ума, который не выходил за пределы знаний, помогающих выжить. Но, наверное, есть и другая жизнь, где не надо бороться за выживание, а можно просто жить. Важно лишь знать, как сделать так, чтобы никто не мешал тебе этим заниматься. Другие, наверное, в его возрасте уже это знают. Но они не жили с шестнадцати лет в тесном, ограниченном забором школы пространстве. Они, как однажды выразился Сева, находились в миру. А он существовал вне его. Что это ему дало? Несколько громких побед и кличку — Реактивный.
Потом к нему подошел один из охранников и сказал:
— Пора. Сейчас появится администрация, потом пойдет публика. Лучше не торчать на виду. На вот, переоденься.
Он протянул Вечеру пакет с трусами, в которых тот должен был выступать, а затем провел в дикторскую. Остальные охранники подтянулись туда же. Они были немногословными, сидели и пили кофе из большого термоса. Эти люди тоже выбрали своеобразную работу.
— Кофе хочешь? — спросил один из них.
Вечер отказался.
Примерно через полчаса до них донесся какой-то невнятный шум и внизу появились первые зрители. Сначала они текли тонкой струйкой, а потом повалили уже плотной толпой, и трибуны стали стремительно заполняться. Один из охранников, русоволосый, с глубоко запавшими голубыми глазами, посмотрел на часы и сказал:
— Пора и нам. — Потом взглянул на Вечера и добавил: — Тяжелый хлеб у тебя, старина.
— У вас тоже не подарок, — ответил Вечер, вставая.
— У нас хоть морды целые.
— Зато шкуры могут продырявить.
— А как будто у тебя нет, — улыбнулся парень.
— Да, действительно, — ответил невольной улыбкой Вечер.
— Когда тебя объявят, выходи смело, как подобает чемпиону. Мы будем рядом, если что, прикроем. И удачи тебе!
Все трое пожали Вечеру руку и вышли.
У него еще оставалось минут пять, и он решил немного разогреться, насколько позволяло пространство.
Через стекла будки было видно, как к рингу вместе с сопровождающими идет Бультерьер. Вот он поднялся, перелез через канаты и поднял руки, приветствуя публику.
Когда объявили его выход, Вечер незаметно выскользнул из будки и, словно из ниоткуда, возник в проходе между рядов. Рядом тут же появились телохранители. Они шли, словно сами по себе, один сбоку от него, другой впереди, третий находился в паре метров сзади. Все держали правые руки под пиджаками. Перед самым рингом троица как-то незаметно отстала.
Вечер пролез под канатами и встал в своем углу. Сева уже находился там. Вечер не приветствовал публику, но по трибунам при его виде прокатилась волна аплодисментов.
— Слышишь, это тебе, — сказал Сева. — Ответь им, будь вежлив.
Вечер поднял правую руку, приветствуя зрителей. Ему было не до них, на трибунах — ни одного знакомого лица, разве что парни, которые его охраняли. Его больше занимал предстоящий бой. Вечер искоса посмотрел на противника. Крепкий, пониже его, с розоватым телом и бугрящимися мышцами. Глаза… глаза в самом деле странные — чуть оттянутые вниз, красноватые, словно воспаленные. Он действительно напоминал бультерьера, ждущего команды «фас».
Их поставили друг перед другом, и публика затихла.
Вблизи глаза Бультерьера были еще неприятней. Он смотрел на Вечера, словно на кусок мяса, который сейчас ему дадут сожрать. «Говорят, что он проиграл только один бой, и то потому, что дисквалифицировали», — вспомнил Вечер слова Директора.
Потом прозвучал гонг, и Бультерьер в самом деле тут же кинулся на него, как бешеный. Вечер отбил атаку ударом ноги, но противник тут же бросился снова. Вечер остановил его серией ударов рук. В конце концов они вошли в клинч. Бультерьер, обхватив Вечера за пояс, попытался сделать бросок. Но Вечер тут же зажал рукой его шею, и они упали вместе. Бультерьер, отпрянув, принялся работать кулаками прямо на полу, рефери едва остановил его. Вечеру досталось по уху и вскользь по носу. «Стопроцентный псих», — подумал он, поднимаясь.
Едва рефери дал команду продолжать, как Бультерьер снова бросился в атаку. Его техника не отличалась замысловатостью, но с таким напором, как у него, это было и не обязательно. Он провел два прямых удара ногами и затем один по окружности. Вечер легко ушел от первых двух и, вразрез третьему, тоже выкинул ногу по окружности и угодил подъемом стопы противнику в челюсть. Это был чистый нокаут. Бультерьер рухнул на пол как подрубленный. Зал взревел.
«Ну вот и все, — подумал Вечер. — На носилках, конечно, не унесут, но раньше счета „девять“ он не встанет». Но в следующий момент произошло невероятное. Вечер отказывался верить своим глазам. На счет «четыре» Бультерьер пришел в себя, на счет «пять» он сел, обвел глазами ринг и, увидев Вечера, бросился на него. Зал опять взревел. Такого не ожидал никто. Вечер встретил его ударом с разворота и попал в живот. Бультерьер, чтобы не упасть, сделал несколько быстрых шагов назад и слегка согнулся. «Все-таки проняло», — подумал Вечер, и в этот момент прозвучал гонг.
— Слушай, Вечер, мне страшно, — признался Сева, обмахивая его полотенцем. — Он что, из железобетона?
— Посмотрим, — сказал Вечер.
Теперь он сам собирался атаковать.
Прозвучал гонг, и Бультерьер, руша все его планы, вылетел из своего угла как ракета. Он умудрился набрать такую скорость, что его не остановил встречный удар ногой. Бультерьер прикрылся от него пассивным блоком и едва не сбил Вечера с ног. Того спасли канаты. Соперники вошли в клинч, рефери растащил их и жестом приказал продолжать бой. Дистанция оказалась короткой. Они перешли на обмен ударами. Вечер был быстрее Бультерьера, и тот пропустил несколько прямых в лицо, но, похоже, даже не обиделся и не прекращал попытки достать Вечера кулаками. Тот, медленно отступая, обрабатывал противника руками, не забывая про оборону. Он работал на два уровня: живот и голова, два прямых и один боковой справа.
