Олег Алякринский - Большой шмон
Урусов иронически покосился на разложенные по столу целлофановые пакеты.
— Сотни, говорите? Ну-ну… Так вот, значит, Игнатов. За что разыскивается? За разбойные нападения на владельцев дорогих автомобилей иностранного производства. Подозревается в угоне на этой неделе двух автомобилей «Мерседес-пятьсот», зарегистрированных в Москве. Подозревается также в убийстве женщины в Тольятти на позапрошлой неделе… — Он сделал долгую паузу, не отрывая глаз от вспотевшего лица майора Шевцова.
Тот поежился под суровым генеральским взглядом и забубнил:
— А я-то тут при чем? Не знаю я никакого Игнатова, товарищ генерал. Если и проходил через нас, так что ж… Я человек маленький, сами видите. Сижу тут, бумажки перебираю…
— Вы, майор, я вижу, давно служите в рядах, все прекрасно знаете, — по-отечески улыбаясь, ласково заговорил Урусов. — Убийство — это вам не угон. Это — убийство. А укрывательство убийцы… Ну, сами понимаете… Укрывательство, оно же соучастие… А Игнатов этот не один действовал, а в составе преступной группы! Видите, как оно может завертеться-то… Поэтому вот вам, майор, прямой вопрос: вы уверены, что вам не знаком человек, которого я только что описал?
Майор решительно помотал головой. Маленькие глазки уперлись в пол.
— Ладно! — Урусов полез в карман и, достав черную записную книжку, неторопливо ее раскрыл. — Вот мое домашнее задание на сегодня. Я, майор, всегда перед контрольной работой тщательно готовлюсь дома. Итак, майор Шевцов Михал Михалыч. До позапрошлого года служил в центральном аппарате ГИБДД Москвы, в управлении регистрации автотранспортных средств. В позапрошлом году получил выговор с понижением в должности и переведем в МРЭО Северного округа. А с чем связано понижение? В связи с уголовным делом о похищении трех автомобилей «фольксваген» с охраняемых стоянок… Уголовное дело… Организатора банды угонщиков не нашли, но члены банды получили от трех до семи… Суд вынес частное определение в отношении старшего инспектора ГИБДД Шевцова Михал Михалыча… Халатность… Интересно! — хмыкнул Урусов, картинно листая странички. — Даже не преступная, а просто халатность… — Он захлопнул книжку и, хватив кулаком по столу, так что свертки в целлофановых пакетах подскочили и звякнули, заорал: — Раньше были «фольксвагены», а теперь на «мерсы» потянуло! Раньше была халатность, а теперь… А теперь, парень, я тебя сам буду раскручивать и раскручу на участие в преступной группе! А за это у тебя будет очередное понижение — на петушиный насест в колонию строгого режима! Там таких пухлощеких и толстозадых ох как любят!
Дальнейшее изумило даже много чего повидавшего на своем долгом милицейском веку генерала Урусова. Вспотевший еще больше Шевцов уперся локтями в колени и, уронив багровое мясистое лицо в пухлые ладони, громко всхлипнул.
— А ссссука! Ну какая же сука! Про убийство я ж откуда мог знать… — заскулил он. — Вот гаденыш! Вот тварь! — Он энергично замотал головой из стороны в сторону, потом оторвал красное лицо от ладоней и затараторил как заведенный:
— Товарищ генерал, если бы я знал, но я же ни черта не знал, был тут этот Витька Карпов, из Тулы, приятель мой, приехал в Москву и как снег на голову свалился, не знаю, как он меня отыскал, мы с ним последние два года не общались, а тут приперся, сволочь, ствол приставил ко лбу, говорит: «Откажешься — пулю те пущу», ну что я мог сделать, а он говорит, что ему нужны наколки на новые «пятисотые», говорит, откажешься — я знаю, где ты живешь, и жену твою Катьку знаю в лицо, и дочурку Ксеню тоже знаю, я ее со своими пацанами после школы подстерегу… Ну что мне было делать, товарищ генерал, я, дурак, и согласился, эти «мерсы» для него нашел по базе московской регистрации, один давнишний «мерс», а другой только позавчера встал на учет на Рублевке…
— Погоди. — Урусов раздраженно взмахнул рукой, прерывая стрекотню майора. — Карпов, говоришь? Витя? Из Тулы? — Он обернулся к своим омоновским орлам и мигнул одному из них, рослому сержанту: — Ну-ка, Вась, свяжись по рации с ГУВД, пусть они свяжутся немедленно с Тулой и поспрошают там про Виктора Карпова… Так, майор, и как он с тобой связывается, этот Карпов?
— Он мне сюда звонит вечером, — с готовностью загнусил Шевцов, — а я, если что нахожу подходящее, сообщаю ему номер, имя и адрес владельца… А он дальше сам действует… Но я ему только две наводки дал…
— Вчера Карпов звонил? — Урусов тронул рукой лежащий справа от ноутбука целлофановый пакет и нащупал внутри квадратный бок бутылки.
Майор, бросив вороватый взгляд на целлофановый пакет, отрицательно мотнул головой.
— А должен?
— Он, собака, алчный… Ему все мало… — прохрипел, потея, Шевцов. — Позвонит еще, куда ж он денется! Не сегодня, так завтра! — Тут его маленькие глазки забегали: он, похоже, нащупал верный путь к спасению своей шкуры. — Как только объявится, товарищ генерал, я вам сразу сообщу…
— Это хорошо! Лучше б тебе было раньше рвение выказать! — усмехнулся Евгений Николаевич, внимательно следя за переменами в поведении трусоватого майора. Ему, как всегда, доставляло немалое удовольствие наблюдать за жалкими ухищрениями прижатого к стенке человечка. — Алчный, говоришь… Ему все мало… А почему его интересуют только «пятисотые»?
— Не знаю, товарищ генерал! Витька только намекнул, что эти «мерсы» можно выгодно толкнуть… Куда-то на сторону..
— Выгодно толкнуть… — повторил Евгений Николаевич, в чьей голове уже вызрел план действий. — Вот что я тебе скажу, голуба… Считай, что это служебное задание! — Напустив на себя вид опытного заговорщика, Урусов подался вперед, нагнулся к уху майора Шевцова и стал ему что-то нашептывать.
Глава 29
Чтобы отвлечь внимание патрульных ментов, которые уже целую неделю как приклеенные торчали у подъезда, Варяг отправил Гепарда в соседний универсам, а сам, удостоверившись, что менты, как он на то и рассчитывал, лениво увязались за ним следом, тихо вышел на улицу и заспешил к припаркованному на стоянке позади соседнего дома серому «Москвичу». Сегодня он вновь на всякий случай воспользовался театральной бутафорией, прилепив черную как смоль кудлатую бороду и такие же усы, которые делали его чем-то похожим на известного депутата Госдумы, бывшего полярника.
Выехав на МКАД, Владислав погнал к Волоколамскому шоссе и, свернув на трассу, достал старенький «Эрикссон» — единственную память о покойной дяде Семе и в то же время важную улику, которую в надлежащее время он намеревался публично предъявить Кайзеру. Держа руль левой рукой, он нажал несколько кнопок и, немного волнуясь, прижал холодную трубку к уху. Варяг не знал, как отреагируют на его возвращение из небытия там, куда он позвонил…
— Слушаю, — произнес четкий голос с чуть заметным кавказским акцентом, — говорите!
Варяг, сделав паузу, выдохнул:
— Здорово, Закир!
— Варяг! — Удивление было неподдельным. И радость тоже. — Значит, все-таки жив! А то мы уж тут собрались поминки по тебе справлять…
— Еще справите, — усмехнувшись, заметил Варяг, — но торопиться не надо! И кто же тамадой на моих поминках вызвался быть?
— Конечно же, Кайзер. Он вчера мне звонил… Сказал…
— Погоди, Закир Юсупович, — перебил законного вора смотрящий. — Это мы с тобой в подробностям обсудим, но не по телефону. Ты сейчас где?
— У себя на даче.
— Хорошо. Я тебя ни от каких срочных дел не оторвал? — и, не дождавшись ответа, добавил: — Бери машину и подъезжай… Помнишь, мы с тобой как-то встречались в одном тихом укромном месте — ты еще на своем белом «линкольне» туда прикатил..
— Как не помнить… Я тогда ни черта не узнал тебя, Варяг, в твоем чудном прикиде! — засмеялся дагестанский авторитет.
«Хорошо, что он об этом вспомнил», — подумал Владислав. Хотя прошло уже два года, но ни Закир, ни Варяг не забыли о той тайной встрече на загородном шоссе, с которой и началась дружба смотрящего России с уважаемым махачкалинским вором. Странные пируэты выкидывает жизнь и судьба: долгое время не в силах найти общий язык с Закиром Большим, которого всегда вроде бы тянуло в стан Шоты и других пиковых воров, Варяг тем не менее рискнул тогда пойти с ним на сближение, потому что в ту труднейшую для себя пору смертельного противостояния с группировкой Шоты Черноморского остро нуждался в авторитетной поддержке. И Закир оказал ему тогда неоценимую услугу, встал на его сторону, хотя этот его выбор мог оказаться для него роковым. Но Закир не испугался, и Варяг об этом никогда не забывал, потому что умел ценить преданность и смелость. Вот и сейчас история повторялась: Закир вновь мог бы стать тем козырным тузом, а точнее сказать, джокером, который в решающей партии обеспечит Варягу победу над Кайзером и его командой…
— Прямо сейчас сможешь? Только не на «линкольне» — выбери что-нибудь поскромнее, чтоб в глаза не бросалось. — Варяг помолчал. — Как там моя Лиза? Сколько же я ее не видел — подумать страшно… Она тебя не сильно беспокоит?
