Антикиллер-6. Справедливость точно не отмеришь - Корецкий Данил Аркадьевич

– Интересно, – сказал Лис. – Чего только на свете не бывает!

– Это ты у меня по работе все выпытывал? – подозрительно глянула Катя.

– Ну, что ты! Тогда пришлось бы писать протокол. Просто интересно, как живет молодежь…

Опера

На другой день, придя на работу, Лис поднял архивные материалы по банде «Амазонок», долго рассматривал фотографию Цифры, сравнивал с фотороботом. Да, черты Светы Калабашкиной проступали довольно отчётливо, конечно, если знать, зачем ты на этот фоторобот смотришь. Он собрал сотрудников и показал всем вначале фоторобот, а потом фотографии Калабашкиной.

– Похожа, – сказал Глушаков.

– Да здорово похожа, – подтвердил Гнедин.

– Это она и есть, – сказал Клёнов.

И Михайлов Веня кивнул, и Миров, и Солдатов.

– Она это, она, – в один голос сказали опера.

– А самое главное, – подвел итог Лис, – Почерк у них одинаковый. Старшие Калабашкины тоже убивали водителей, забирали вещи, а машины не трогали, хотя в них вся ценность! Да они целые семьи убивали за какую-то мелочь: за одеколон, за кусок колбасы из холодильника, за начатый кусок масла… Вот она и научилась!

– Так что делаем, Филипп Михайлович? – спросил Глушаков.

– Берём её, – сказал Лис. – Быстро создать группу и по месту жительства. Только, думаю я, дома она не живет. Но работаем, как обычно: обыск, засада… Размножьте её настоящую фотографию и раздайте всем вместо фоторобота. Можно официально объявить в местный розыск.

Как Лис и предполагал, на новой квартире Калабашкиной никого не было. Соседи сказали, что она съехала несколько дней назад, причём перед этим у неё несколько дней жил крепкий, коренастый, наголо бритый мужчина. Калабашкину объявили в розыск. В «Аквариуме» она не показывалась, в «Шатре» тоже, в других излюбленных местах её не видели. Создавалось впечатление, что она исчезла из города.

Лис, в свою очередь, неофициально ориентировал личный состав и на поиски бритоголового мужчины. Он сам составил его фоторобот и увеличил фотокарточку с личной паспортной карточки Серегина, правда, оснований для его розыска не было, так что опера проводили просто оперативно-поисковую работу. Если бы они задержали Седого, то через три часа его пришлось бы отпустить. Но это в теории и по закону, а жизнь, она, как известно, многограннее и шире любой теории и любых законов.

Цифра и речпортовская братва

Розыскные фотографии Цифры, конечно же, попали и к бандитам. А бандитский розыск зачастую эффективнее полицейского, потому что ведут его не только сыщики, но все, не только в служебные часы, но постоянно, и не за выговор или благодарность, а за собственную жизнь. Бандитов боятся сильнее, чем полиции, и откровенничают с ними подробней, и рассказывают больше. К тому же, они умеют вскрывать все связи, даже самые скрытые, «брать на крючок» людей, обладающих информацией, и вешать на них личную ответственность, а это куда более эффективная мера, чем демонстрация розыскной фотографии неопределенному кругу лиц.

Как бы там ни было, но бандиты нашли Цифру первыми. Она, как всегда, сидела одна в «Чайке», попивая джин с тоником и ожидая Седого, который должен был подоспеть через полчаса-час. Вдруг на вытоптанную траву импровизированной стоянки заехал огромный черный «Туарег» с наглухо тонированными стеклами, из зловещего черного нутра выскочили два парня внушительного телосложения и с лицами, которые выдавали в них отнюдь не любителей изысканной кухни Ильи.

Цифра все поняла сразу, еще до того, как они, не подойдя даже к барной стойке, окружили ее столик, а ласковый и услужливый Иван мгновенно испарился неведомо куда. Но она никак не отреагировала: ни головы не повернула, ни тянуть через соломинку пузырящийся джин не перестала.

Самурай и Крючок – речпортовские пацаны из бригады Корнилова, несколько удивились такому безразличному приему: они привыкли, что их боятся или по крайней мере опасаются. Переглянувшись, они по-хозяйски развалились за столиком, Крючок сел справа от Цифры, Самурай – напротив. Крючок забрал у девушки стакан и выплеснул коктейль в траву.

– Вот ты где спряталась, стерва! Из-за тебя московским пацанам «мясню» устроили, мы за них отвечаем, а ты, как ни в чём не бывало, сидишь и коктейли распиваешь!

– Какие московские пацаны? – удивилась или сделала вид, что удивилась, Цифра. – Я при чем? Вы что, грибов объелись? Закажи мне то, что вылил!

– Сейчас шампанского закажем, самого лучшего! – сказал Самурай, в то время как Крючок стал звонить по телефону и докладывать, что они нашли «эту суку».

– Где твой… – Самурай назвал Седого неприличным словом. – В основном, у нас к нему вопросы есть.

– Да где? Сейчас придёт, – спокойно сказала Цифра. – Только я бы на вашем месте с ним не вязалась, а то вслед за москвичами отправитесь.

– Ты что, ещё пугаешь нас? – Самурай замахнулся, но Цифра не то что не подняла руку, заслоняясь, не отпрянула, но даже не шевельнулась.

– Сейчас пацаны приедут, – довольно улыбаясь, сообщил Крючок и схватил Цифру за грудь. – Мы ее прямо здесь и разложим!

– Дураки вы, дураки, – тяжело вздохнула она. – И чего вам не живётся?

Она взяла сумку, Самурай перехватил её, открыл, заглянул, ничего опасного не обнаружил и отдал обратно. Она достала сигарету, щёлкнула зажигалкой, потом извлекла большой квадратный флакон из толстого стекла с красивой золотой крышкой.

– Ты чего? Надушиться решила? – усмехнулся Крючок. – Мы тебя и так на круг поставим, надушенную или нет. Для тебя ж это не впервой…

Цифра улыбнулась.

– Да нет, я просто выпить хочу. Вы ж не угощаете.

– Чего, одеколон пить будешь? – засмеялся Крючок.

– А почему нет? Он хорошо забирает…

Цифра отвинтила золотую крышку и действительно поднесла флакон ко рту, сделала большой глоток. Бандиты глумливо засмеялись.

– Гля, во даёт!

Но пить Цифра ничего не собиралась, хотя в пузырьке был не одеколон, а чистый медицинский спирт. Она набрала полный рот, так что щеки раздулись, а потом поступила так, как когда-то давно хозяйки, гладящие старыми утюгами, которые не парили бельё и не вспрыскивали: набирали в рот воды и – Пфф! – как из пульверизатора брызгали на рубашку или на простыню. Так же сделала и Цифра, только прыснула она на Крючка, и при этом щёлкнула зажигалкой так, что у неё изо рта вылетели брызги спирта, а на Крючка попал уже синеватый огонь, от которого мгновенно вспыхнула его рубашка и джинсы..

– А-а-а-а! – с диким криком вскочил Крючок. Самурай вздрогнул, но не успел ничего сообразить: Цифра плеснула на него прямо из широкогорлого пузырька и бросила следом зажигалку. Самурай тоже вспыхнул, дико заорал и вскочил. Они действовали одинаково: бросились бежать к Дону, но быстро поняли, что от огня не убежишь, и начали срывать с себя одежду и кататься по земле, от чего вспыхнула высохшая на солнце трава. Цифра некоторое время наблюдала за их конвульсиями, потом неспешно подошла, подобрала два «ТТ», один спрятала в сумочку, второй взяла наизготовку.

– Иван, Илья, быстро сюда! Живо я сказала – хуже будет!

Бармен и повар вышли из помещения, как побитые собаки. Нет, точнее, как обреченные на убой бараны.

– Они карточку твою показали, сказали: сожгут всё и нас убьют, – оправдывался Иван.

– Так и будет, – кивнула Цифра и выстрелила ему в ногу. Тот коротко вскрикнул и, согнувшись, упал. Крючок и Самурай уже не кричали: они неподвижно лежали в черном кругу выгоревшей травы, их одежда частично сгорела, а остатки потухли.

– Давай, Илья, запаливай! – Цифра навела на него ствол. – Вначале свое гнездо, потом эту тачку.

– Н-н-но, – Илья дрожал всем телом, зубы его стучали.

Цифра выстрелила навскидку, пуля свистнула мимо головы повара. Он бросился к стойке бара, разбил несколько бутылок водки, долго чиркал дрожащими руками, ломая спички. Наконец, доски загорелись, жидкое пламя полилось на пол.

– Теперь сунь полотенце в бензобак, – ствол пистолета указал на «Туарег». – Глубже, глубже! Поджигай!