Беглецы. Неземное сияние - Крауч Блейк

– Привет, малыш. Папа вернулся.

Коул пошевелился, его веки затрепетали, а потом он открыл глаза – так широко, что Джек понял: сын считал его погибшим.

– Это ты? – спросил мальчик.

– Это я, – просто ответил Джек.

С минуту Коул о чем-то размышлял.

– Ты мне снился каждую ночь и говорил со мною, как сейчас, но всякий раз, когда я просыпался, ты исчезал, – сказал он с сомнением в голосе.

– Ты проснулся, и я здесь и больше никуда уходить не собираюсь, – заверил его отец.

Он крепко обнял сына.

– Почему ты плачешь? – спросил тот.

– Потому что я тебя обнимаю, а ведь уже и не надеялся вас всех увидеть.

Проснувшаяся Наоми села на своей стороне дивана.

– Господи… – Она заплакала, бросилась к Джеку, и он прижал ее к груди другой рукой.

Никогда в жизни Колклу не был так счастлив.

Ди не поверила мужу на слово, когда он сказал, что с ним все в порядке: она заставила его раздеться и осмотрела каждый дюйм его тела при помощи фонарика, начав со свежего пулевого ранения правого плеча.

– Что ты чувствуешь? – спросила она строго.

– В последние дни болит довольно сильно, – признался мужчина.

– У тебя заражение. Пойдем со мной.

Ди отвела супруга в туалет и, как могла, промыла его рану – в ее распоряжении имелось лишь несколько бумажных салфеток и антисептическое мыло.

– Ты должен постараться держать рану в чистоте, пока мы не найдем бинты, – сказала она все тем же строгим голосом, а потом взяла Джека за левую руку. – А это что?

Он медленно снял с безымянного пальца грязную повязку.

Ди ахнула, увидев его.

– Забыл сказать, – вздохнул Колклу. – Его отрезал солдат на перевале Тогати.

Ди схватила фонарик и посветила на зазубренную фалангу и корку, которая начала там образовываться. Ее глаза снова наполнились слезами.

– Безымянный палец, – прошептала она. – Твое кольцо.

Позже, когда дети снова заснули, супруги улеглись на другой диван и, хотя на город давно спустилась ночь, продолжили разговаривать. Вскоре наступила полнейшая темнота, и лишь изредка в высоких окнах библиотеки отражались далекие отсветы. Это напоминало грозу без дождя, вот только даже после очень далеких раскатов «грома» все здание сотрясалось и с потолка сыпалась пыль.

Джек задремал, а когда проснулся, оказалось, что он все еще обнимает Ди.

Ее ухо находилось возле его губ. Колклу не знал, спит она или нет, однако все-таки заговорил еле слышным шепотом. Он рассказал о том, какие чувства переполняли его сердце, и пообещал, что если они смогут добраться до безопасного места, он сделает все, что в его силах, чтобы она была счастлива, и будет любить ее, Коула и Наоми. И будь проклята прежняя жизнь, в которой они отгородились друг от друга стенами. И ему все равно, где они будут жить, пусть даже в трейлере, стоящем на пустоши. Пусть они будут бедными. Пусть им будет едва хватать на пропитание. Он хочет лишь одного: быть с нею каждую секунду, каждый час и каждый день. Хочет видеть ее старой, медленной и седой. Хочет смотреть, как она держит на руках их внуков и правнуков.

Ди ничего не ответила – она лишь тихонько вздохнула и прижалась к нему еще сильнее.

Джек проснулся и сел на диване. Здание отчаянно содрогалось, книги сыпались с полок на пол, в ушах звенело. Ди тоже села – ее губы шевелились, но Колклу ничего не слышал. А потом звуки вернулись, и он обнаружил, что жена и дети пронзительно кричат. Джек вскочил на ноги и увидел, что комната ярко освещена пламенем – горело здание в нескольких кварталах от них, причем горело так сильно, что он чувствовал жар даже сквозь стекло.

Колклу открыл рот, чтобы что-то сказать, но его остановил приближающийся рев. Наконец источник оглушительного шума оказался прямо над ними – казалось, кричит сам Бог, и в свете пламени Джек увидел, как его дети прикрывают руками уши. Их рты были широко раскрыты, а в глазах плескался ужас.

А потом шум исчез, и они услышали стрекот далеких автоматных очередей.

Джек задыхался – как и все остальные.

Он повернулся к Ди:

– Мы…

Последовала ослепительная вспышка. Стекло в окне вылетело, и что-то ударило Колклу в грудь – некое жуткое сочетание силы и звука. Он вдруг оказался лежащим на спине, чувствуя, как начали шататься его коренные зубы. «Нужно встать, – сказал он себе, – проверить, как дети», – но ноги ему не подчинялись.

В ушах стучали отбойные молотки.

Мужчина сел и понял, что почти ничего не видит после ослепительной вспышки.

В соседнее здание попала бомба или снаряд – там полыхало могучее пламя, и Джек даже разглядел, как плавятся стальные балки.

Он с трудом поднялся на ноги, его шатало.

Ди выглядела нормально. Она сидела, совершенно ошеломленная, но мужчина видел, что ее глаза открыты и она медленно моргает.

Коул и Наоми лежали на полу, оба в позе зародыша, закрывали руками головы и дрожали. Джек похлопал их по спинам, погладил по головам, а потом рядом оказалась жена. Он попытался что-то сказать ей, но не слышал собственного голоса, однако Ди повернула его лицо так, чтобы он мог читать по ее губам.

Джек накинул ремень автомата на шею и понес Наоми вниз по лестнице. Ди шла впереди с фонариком и Коулом на руках.

На площадке второго этажа Джек снова услышал этот звук, теперь слегка приглушенный, но растущий и уже почти достигший кульминации. А потом здание затряслось с такой силой, что книжные полки рухнули на пол. Дальше семейству пришлось пробираться, перешагивая через рассыпавшиеся книги. Воздух наполнился запахом старой бумаги…

Ударная волна выбила все окна у входа в библиотеку. Джек с женой прошли через груды битого стекла и оказались в мире кошмаров. Черный дым стелился над развалинами здания, находившегося напротив, а на его уцелевших башенках горели флаги Соединенных Штатов и Монтаны.

Ди повела мужа к зеленому «Чероки», припаркованному между домами и забором. Остановившись рядом с ним, она повернулась к Джеку, бросила ему ключи и крикнула:

– Ты поведешь!

Ди распахнула дверцу и посадила Коула на заднее сиденье. Джек передал ей Наоми, и после того как она устроила ее рядом с мальчиком и захлопнула дверцу, он приблизил губы к ее уху:

– Сколько у нас бензина?

– До границы хватит, – заверила его жена.

– Ты будешь моим стрелком, – сказал Джек, и Ди кивнула. – Стреляй во все, что движется.

Затем он сел за руль и включил двигатель, а его супруга захлопнула свою дверцу и опустила стекло.

Джек пытался сориентироваться в городе.

На север вели два шоссе – I-15 до Свитграсса и 87-е шоссе до Гавра.

Мужчина переключил передачу и выехал по дымящейся траве на асфальт. От соседних зданий шел такой жар, что он сразу вспотел.

Нажав на газ, Колклу почувствовал, как ветер и дым ударили ему в лицо через ветровое стекло. Оно было пробито пулями, что сильно усложняло управление машиной на высокой скорости.

К тому моменту, когда Колклу выехал на следующий перекресток, он решил попытаться попасть на шоссе, находившееся в северной части города, и посмотрел на Ди, которая уже пристроила автомат так, что его дуло торчало в открытое окно и она могла начать стрелять в любой момент. Джек коснулся ее ноги и одними губами спросил:

– Ты готова?

Жена кивнула.

Колклу посмотрел назад и убедился, что дети лежат на полу. Он не знал, услышат ли они его, однако крикнул:

– Наоми и Коул, что бы ни случилось, ни в коем случае не поднимайте головы!

Затем Джек свернул на Третью Норт-авеню и поехал быстрее.

Он видел, как трассирующие пули уходят куда-то вверх, к тучам, озаряя небо жутким радиоактивным сиянием.

Они мчались по улице со скоростью восемьдесят миль в час, и Джек практически ничего не видел из-за погашенных фар и летящих ему в лицо ветра и дыма.