Петр Катериничев - Огонь на поражение
Глава 32
Успеваю отъехать метров пятьдесят, — сзади ухает взрыв. Наемный «форд» превращается в столб пламени… Две машины рядом, чуть повременив, тоже испустили дух тяжелыми вздохами взрывов…
Значит, ровно девятнадцать тридцать. «Форд» был «по ноздри» начинен гектопластом, а время переставить я не успел.
Лицо человека сзади невозмутимо.
Проезжаю четыре квартала, сворачиваю, снова сворачиваю, подчиняясь коротким командам «черного человека»:
«прямо», «направо», «налево», «Прямо».
…А сам вспоминаю летний «оздоровительный лагерь» начала восьмидесятых. И человека по кличке Гунн. Это был его «официальный» псевдоним, мы же прозвали его — Герцог. В Гунне плескалась явно восточная кровь: тонкий нос с горбинкой, густые иссиня-черные волосы, впалые щеки, темные, почти черные глаза. Никто бы не удивился, узнав, что род свой он ведет от кахетинских князей или испанских грандов.
Будучи среднего роста и довольно хрупкого телосложения, он никому не желал уступить ни в чем. Как и я.
Мы подружились, но странною дружбой: это было скорее соперничество.
Рукопашный бой ему не давался. Вспыльчивость мутила разум; стоило ему пропустить удар, как он лез вперед ни о чем не думая и желая лишь одного — достать соперника. Работал Гунн всегда в полную силу, яростно — и так же получал. Мои теоретические попытки «вправить ему мозги» были безуспешны. Аксиому «Побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто умнее», естественную для любого поединка, он переводил для себя так: «Хорошо смеется тот, кто стреляет первым!»
Так же, как и я на рукопашке, Гунн «повелся» на стрельбе. Из тиров не вылезал часами. Стрелял он исключительно. Навскидку, из любого оружия, практически не целясь. Словно некий компьютер был вмонтирован в его мозг; за сотые доли секунды он успевал просчитать все: скорость и направление ветра, скорость и направление движения цели… Мишени, как правило, появлялись беспорядочно, но Гунн каким-то шестым чувством угадывал и время, и место их появления и «гасил» на «взлете». Даже инструкторы относились к его манере ведения огня с каким-то суеверным уважением.
Здесь уже он вправлял мне мозги; «Додо, о цели не нужно думать, ее нужно чувствовать. Тогда — попадешь». — «Гунн, а если это человек?» — «Нет. Цель — это цель. И ничего больше. Будешь думать — пропадешь. Он попадет в тебя, ты в него — нет».
Цель — это цель. И ничего больше…
С той поры Гунна я не встречал.
Сейчас он сидит за моей спиной, приставив к затылку ствол.
— Теперь налево…
Заезжаю в проулок, абсолютно пустынный в этот час.
— Стоп. Ну, со встречей, Додо.
— Со встречей, Гунн.
— Оружие?
— «ПБ» в кармане пиджака. Кольт за поясом.
— Доставай. За ствол, аккуратно. И, Додо, без фокусов, пожалуйста. Все-таки стреляю я быстрее, чем ты бьешь. Это он без балды. Передаю ему оружие.
— Что с Кленовым?
— Кто это?
— Снайпер. Он должен был контролировать вход.
— А-а…
— Ты убил его?
— Нет. Это было бы непрофессионально. Мне его не заказывали.
— Что с ним?
— Спит. Он хороший снайпер: нашел самое удачное место. Только еще раньше его нашел я. Пришлось усыпить.
— Ампула?
— Ну да. Из духового ружья. Очень удобно. Ты не беспокойся, не замерзнет.
Чердак. Там тепло. Проснется даже без «кумара». Хотя по пробуждении у него будут проблемы…
— Ты его подставил…
— Естественно. Убрал из того же ружья людей блондина, — маячили, как фонарные столбы. А ружьишко оставил рядом.
Гунн щелкает барабаном кольта.
— Ты, я вижу, пальбу учинил в приличном заведении не на шутку. Последний патрон остался.
— Крайний.
— Ну, крайний, так крайний.
— Я закурю?
— Почему нет? Только — без резких движений. Прикури от машинной зажигалки.
— Считаешь, обычную использую как огнемет?
— Додо, голова у тебя всегда варила. А мне лишние неприятности не нужны.
Закуриваю.
— А что тебе нужно?
— Что и всем. Досье, Мои заказчики полагали, оно у тебя. Я с этим согласен.
Уж очень долго ты болтался вне контроля.
— Мне было чем занять это время.
— Не сомневаюсь. Как не сомневаюсь и в том, что попусту ты его не тратил.
— Как и ты.
— Да. Дронов, на кого ты работаешь?
— На людей.
— На каких?
— Просто: на людей. Тех, что по улицам ходят, в метро ездят, на заводах работают…
Гунн задумался. Надолго. Хмыкнул.
— Самое смешное, Додо, что ты скорее всего не врешь. Ты действительно так думаешь?
— Ага.
— Тебе это нужно?
— Выходит, нужно.
— Додо, ты дурак. Или — идеалист. Что, впрочем, одно и то же.
— Это — кому как.
— Додо… Сейчас можно работать на себя. Только на себя.
— Понимаешь, Гунн… Одни люди растят хлеб. Другие — делают машины. Третьи — пишут книги. Нас с тобой готовили…
— Воевать.
— Нет. Защищать. Вот этих самых людей.
— Время поменялось.
— Время может меняться как угодно. А вот изменить долгу мы не можем.
— Додо, ты понимаешь, что нас бросили? Продали? Со всеми потрохами! Как продали и предали ребят, что погибают сейчас в Чечне! Как продали и предали людей, которые гибнут под бомбежками…
— Гунн, а ты думать научился.
— Заткнись, Додо. Думать я всегда умел. И ты, и я понимаем, что для разборки с грозненским генерал-президентом хватило бы трех мобильных команд из групп вроде «Альфы» или «Вымпела»! Вспомни, сколько людей было задействовано в захвате дворца Хафизуллы Амина? Да захватить грозненский обком для профессионалов диверсионных групп… Что, будешь спорить?
— Нет.
— Ребята, подготовленные в случае войны к захвату штабов армий НАТО, командных пунктов управления войсками на территории Штатов, центров Пентагона и НАСА… А тут: обком партии, переименованный в президентский дворец, назван «неприступной крепостью» и тысячи парней посланы умирать… Просто парней, не воинов, не бойцов, солдат-первогодков. Их заставили драться с просто парнями из чеченских сел и городов. Любым властям нужна кровь, чтобы цементировать эту власть. И не важно, с какой стороны они находятся. Для себя, Додо, я решил одно: моей крови в этой «смазке» больше не будет!
— Да? И поэтому стал «заказным»?
— Додо, я не умею выращивать хлеб и делать машины. И-не хочу. Я готов рисковать и работать профессионально. И… это хорошо оплачивается.
Молчу. Сигарета истлела до фильтра и обжигает пальцы. Прикуриваю от «бычка» новую.
— Скажешь, «моральный аспект»? Додо, за убийство рабочего-многостаночника или матери-одиночки заплатят хотя бы «штуку» баксов? Мне сейчас платят даже не десятки — сотни тысяч долларов! Да, я — оружие! Я убиваю — дельцов наркобизнеса, глав рэкетирских группировок, всякую криминальную сволочь! И чем больше этой сволочи я перестреляю, тем чище станет воздух для того же рабочего…
— А ты не думал над тем, что, убивая одних мафиози, ты тем самым усиливаешь их конкурентов — твоих заказчиков? Которые тоже этот самый воздух — не озонируют.. Губы Герцога растянулись в улыбке. Глаза серьезны холодны. — А на этих заказчиков найдутся свои заказчики..
Только последним это будет стоить еще дороже. Люди Додо, поставившие себя над законом, стоят по сути вне закона. Вот я и есть средство влияния на них.
— Значит, вне закона стоишь и ты.
— А я и не спорю. Но пока — побеждаю я.
— До поры…
— Хорошо смеется тот, кто стреляет первым.
— Робин Гуд…
— Можешь иронизировать. Но я навожу предварительные справки о «целях». Все это — не украшение общества.
— Линда? Кругленький? Человек в аэропорту? Низами? Герцог внимательно смотрит мне в глаза. Через зеркальце.
— Да. Сам вычислил?
— Почти. Заказчик один?
— Да. Был.
— Был?
— Я почувствовал… Мне очень хорошо заплатили. Очень. И обещали втрое большую сумму за устранение еще одного лица. Но я почувствовал, что следующим стану я. И — «сорвался»…
— Почему?
— У них там, видимо, внутренняя свара. Жестокая.
— Кто заказал тебе Марика? Тот же, кто и Досье?
— Нет. Это моя инициатива. Личный, так сказать, бизнес.
— Поясни.
— Обыкновенная утечка. «Генералы», разбираясь между собой, забывают о «сержантах». Для них это — обслуга, мелкие сошки. К тому же «сержанты» всегда полагают, что их материальное содержание не соответствует их значимости. А уж потребностям — и подавно. Другими словами, я «озадачил» одного из таких «сержантов», решившего подработать «на себя», хорошей суммой. Круглой. И задал вопрос; из-за чего весь сыр-бор…
— Почему ты решил, что сыр-бор имеет место?
— Разрозненность «целей». Кругленький, Линда — люди бизнеса, но уж в очень далеких сферах; Низами — . мафиози, человек на аэродроме — «челнок», но с повадками профессионального киллера… А заказчик — один. Несвязуха. Так вот, некий дяденька, он работал в фирме заказчика каким-то техником или компьютерщиком, сказал одно слово: «Досье». По его мнению, охота идет за ним.
