Лев Пучков - Тротиловый эквивалент
— А у них были плакаты — «Шах», «Аюб» и «Член»? — как всегда, усомнился Иванов.
— А это на что? — Вася вернул Сереге бинокль. — Это не наши восьмикратные дедушки. Эти уроды были как на ладони. Двести пятьдесят метров всего! В принципе, мы бы могли снять их прямо с башни…
— И мы их так просто отпустили? — Петрушин кровожадно цыкнул зубом. — Может, пока не поздно — на броню, и…
— Они вернутся, — покачал головой Иванов. — Если собираются разрабатывать объект, то обязательно вернутся. И не раз…
Спустя часа три, уже ближе к сумеркам, маяки вновь возникли на экране прибора. Петрушин с Васей взяли у Сереги бинокль и уже привычным маршрутом помчались на водонапорную башню. Серега посунулся было следом — не взяли, там, типа того, и так тесно.
Командир снайперской пары предложил Петрушину:
— Давай мы вас в ведомость запишем. Будете службу нести, а мы маленько отдохнем…
Наблюдали несколько часов — все глаза намозолили. Маяки никуда не пропадали, Лиза пару раз меняла в приборе аккумулятор. Судя по дистанции, носители маяков находились в одном из многоэтажных домов, расположенных неподалеку от штаба.
Прибыли уставшие торчать на башне Петрушин с Васей, подтвердили: фигуранты — в крайнем доме, ближнем к штабу. Приехали на двух «Нивах», опять трое, зашли… Через некоторое время из подъезда вышла семья: мужик, мальчишка и три бабы. Сели в одну из «Нив», уехали. Вторая осталась у подъезда.
Еще через некоторое время вышел один — уже не видно лица было, темновато.
Неподалеку от дома гаражи, он из одного выгнал «пирожок», в гараж поставил «Ниву». «Пирожок» бросил во дворе, зашел обратно в подъезд. Вот и все.
Ближе к утру Вася с Петрушиным организовали засаду. Или замаскированный пост наблюдения, это будет вернее. Засаживать никому пока не требовалось. Была мысль поставить маяк на «Ниву» поднадзорных товарищей, но сиюминутного воплощения она не получила: ехали сюда налегке, все оставили на базе. А сейчас надо было поудобнее расположиться за «полосой безопасности», чтобы в сектор наблюдения попадала большая часть поселка. Чтобы выяснить поутру, нет ли у товарищей в селе каких-нибудь «контактов».
«Силовики» прибыли к завтраку — это мероприятие нельзя пропускать, и сообщили следующее: контактов нет. Аюб поутру выгнал на рынок «пирожок», к нему подошли какие-то бабы с сумками, разложили на капоте вещи. Откуда прибыли бабы — непонятно. Но факт — Аюб сидит в машине, на рынке, а бабы торгуют. Больше пока ничего…
— Они здесь прописались, — удовлетворенно заметил Иванов. — Это просто отлично, коллеги! Эмм… Гараж запомнили?
— Обижаете, — Петрушин укоризненно покачал головой. — Вы за кого нас принимаете?
— Пока все идет отлично, — сделал вывод Иванов. — На рынке торчит — значит, ожидает какую-то свою «связь», с которой знаком лично. Иначе бы посадил кого-нибудь другого. В общем, ребята готовят операцию. Ну и мы начнем помаленьку — не будем отставать… В тот же день, сразу после завтрака, все поехали в разные места — кроме Лизы и Сереги, которых приговорили бдеть у прибора. Петрушин, Вася и Костя взяли «бардак» и убыли в Ханкалу, за экипировкой. Иванов с Глебычем отправились в Моздок (тут недалеко), прихватив с собой начальника штаба. Выехали они примерно через полчаса после убытая «бардака» — потребовалось некоторое время, чтобы убедить начштаба прокатиться черт-те к кому без указания сверху и ввиду каких-то туманных перспектив. Зато уехали на удобной машине и с хорошим сопровождением. А Глебыч был нужен для дачи подробных комментариев по личности своего старого друга.
К исходу дня все благополучно вернулись на место. Иванов привез обширные полномочия, глубоко задумавшегося начальника штаба и почти новый «УАЗ». Ввиду утраты старого, Витя пожаловал с барского плеча, для оперативных нужд. Вернее сказать, плечо было не совсем барское, а скорее, родное армейское, и кто-то по данному поводу сейчас глубоко горевал: поступила команда по нисходящей и «УАЗ» отобрали в одной из воинских частей, дислоцировавшихся в Моздоке.
«Силовики» с Костей пригнали «КШМ» с Лизиным комплектом и всей необходимой экипировкой. Стационар развернули во дворе СИЗО, укрыв от нескромных взглядов масксетью. Оперативный центр готов, теперь можно работать в полную силу.
После ужина начальник штаба собрал в своем кабинете персонал, который по службе хоть как-то соприкасается с Сулейманом, и тех, кто заступает оперативным дежурным. Иванов, не вдаваясь в секреты, разъяснил ситуацию. После этого начальник штаба двинул скупую, но прочувствованную речь:
— Есть вероятность, что этот тип попытается вступить с кем-то из вас в связь. Не обязательно, но — есть… Я в курсе, вы порой допускаете маленькие шалости с подследственными… Но сейчас, ребята, не тот случай. Дело очень серьезное, вопрос жизни или смерти. Поэтому — шутки в сторону. До особого распоряжения запрещаю всем вам покидать территорию СИЗО. Никаких рынков и все такое прочее… И о нашем разговоре — никому ни слова. Если произойдет утечка информации, в этом будет виноват кто-то из вас, концы мы найдем очень быстро.
Вопросы?
Вопросов не было. Все дружно закивали головами: никуда, никому, ни за что!
— Ну и все тогда. Все свободны…
Ночью Вася с Петрушиным прихватили с собой Глебыча и совершили криминальный акт: тихонько вскрыли гараж и поставили на вражью «Ниву» наш маяк.
Глебыч был нужен для производства слесарных работ, если бы «силовики» самостоятельно вскрывали замок, могли бы остаться следы.
Теперь появилась возможность наблюдать за нашим и чужим «маяком» сразу с трех позиций: приборов было три, по числу «маяков» в Лизином комплекте.
Предложение командира снайперской пары приняли к сведению: в ведомость никого вписывать не стали, но теперь на водонапорной башне, вторым номером, постоянно торчал кто-то из «силовиков» для организации непрерывного наблюдения за хитрым домом…
***
Шестнадцатого утром дежуривший на приборах Костя доложил: их маяк дошел в гости к нашему. Потом они слиплись и поехали на восток. Торчавший на башне Вася подтвердил: вышли двое, выгнали из гаража «Ниву», направляются в сторону Мекенской — без объезда, через блок. Кто двое? Шах и тот член. Аюб с утра, как положено трудолюбивому нохче, убыл на базар.
— Никаких визуальных контактов! — напутствовал Иванов лихую троицу, срочно прибывшую к новому «УАЗу». — Я вас прошу! Запас — выше крыши. Ближе километра — ни в коем случае не подъезжать! Если, не дай бог, засекут, все насмарку.
— Сделаем, — кивнул Петрушин, усаживаясь за руль и с любовью оглаживая баранку. — Можете не сомневаться…
Наши катались недолго: где-то на окраине Мекенской маяк встал. Поскольку запрет касался лишь колес («ближе километра не подъезжать!»), Серегу оставили в машине, а Вася с Петрушиным спешились, прихватили приборы и на карачках приблизились к окраине. Расположились поудобнее в кустиках, осмотрелись, по маяку определили двор. Вернее, по двум маякам: у двора стояла «Нива», из которой отзывался наш маяк, а чужой находился где-то совсем рядышком, внутри двора. Вася пометил примерное расположение двора на карте (это не схема, немного мелковата для отображения отдельных строений), но, в принципе, можно было этого не делать — и так запомнили.
Хлопцы приготовились к длительному ожиданию… И зря. Минут через десять из двора выехала белая «Шоха» и покатила обратно, в сторону Чернокозово. Вражий маяк ехал в этой машине. Тут же вышли люди, сели в «заряженную» «Ниву», из двора выехала еще одна «Нива» — как две капли воды похожая на первую. Обе «Нивы» проехали в конец села, свернули в поле и не спеша направились на северо-запад.
— Куда они поперлись, там же Терек! — удивился Вася. — Ну и за кем нам теперь?
— Погнали за «шестеркой», — решил Петрушин. — «Нива» помечена, никуда не денется. Передадим нашим, пусть отследят.
И погнали. Вернее, аккуратно пристроились в хвост и стали держать дистанцию по маяку, не приближаясь ближе километра — как и велели.
Иванов сообщение принял и взвыл от досады. Было бы у нас две машины, можно было бы сразу за обоими увязаться. А теперь сиди и размышляй: куда это они наладились? И насколько прав был Петрушин, отдавая предпочтение «шестерке»?
Ситуация неоднозначная. Оба направления могут оказаться одинаково важными. А может случиться так, что вражий «маяк» просто поехал в кафе посидеть! То-то будет смеху…
Через некоторое время Лиза позвала Иванова посмотреть. Со стороны Наурской, с восточной оконечности, возник наш маяк. Далеко, на самой границе экрана. Костя полез на башню, стал смотреть: не видно ни черта. Правильно, полтора километра, дымка, что там разглядишь. Маяк торчал на грани, приближаться не желал.
