Михаил Март - Агония страха
– Вы все еще мне не доверяете? Тогда я вам дам телефон коммутатора ФСБ. Оставьте адрес дежурному офицеру и попросите передать его полковнику Медведеву. Так вас устроит?
– Вполне.
– И еще. Очень прошу вас быть осторожной. Лучше будет, если девушки ничего не заподозрят. Возьмите адрес и скажите, что хотите присоединиться к ним и скоро приедете.
– Не беспокойтесь. Я соображу, как мне разговаривать с подругами.
Медведев уходил с чувством выполненного долга, но и с некоторым волнением. Женщины непредсказуемы, это он знал по своей жене. На них нельзя надеяться в полной мере. Нужна подстраховка.
5
Дверь открыл пожилой солидный мужчина с пышными усами, под которыми не только рта не было видно, но и подбородок утонул.
– Вы профессор Каюров Лев Гаврилович?
– Совершенно верно. С кем имею честь?
– Капитан уголовного розыска Марецкий.
Степан предъявил удостоверение.
– Чем обязан?
– У меня есть к вам разговор консультативного порядка. Вы позволите войти?
– Да, прошу, заходите.
Капитана проводили в кабинет. Вся квартира напоминала книжное хранилище. Даже в коридоре все стены были заставлены шкафами, забитыми книгами. На полу, на стенах и даже на подоконнике лежали книги. Степан предполагал увидеть нечто подобное, но не в такой степени. Прежде чем идти к профессору, он хорошо подготовился. У него ничего не было на этого человека. Просто ему позвонил ограбленный профессор Полетаев и сказал: «Я вспомнил. Месяца полтора назад у меня был профессор Каюров. Это единственный человек, который заинтересовался четырехтомным изданием Фаргона. Он просил меня продать ему книги, но я отказался. На этом вопрос был исчерпан. Я позвонил вам для очистки совести, и мне в голову не может прийти, что Каюров способен покуситься на чужую собственность».
Других зацепок у Степана не было. Обвинять человека в краже лишь потому, что он желал купить товар, по меньшей мере глупо. Факт не тянет даже на версию, только на смутное предположение.
Перед тем, как идти к Каюрову, Степан навел о нем справки. Профессор всю жизнь посвятил собиранию книг и тратил на них все деньги, заработанные на научном поприще. Постоянно посещал книжные лавки, его знали все букинисты и перекупщики. Мнения о нем были разные, но одна его черта Степана заинтересовала – профессор очень труслив, все время всего боится и никому не верит. Деньги носит в носках, за книги платит только после того, как получит оценку экспертов. В свой дом никого и никогда не приглашает. А главное – фанатик, готов на любые условия, если заинтересуется каким-нибудь раритетом. Руки дрожат и слюна течет.
Степан побывал в библиотеке имени Ленина, и ему показали, как выглядит четырехтомник, украденный у Полетаева. Была еще одна деталь, которая могла сыграть положительную роль в его авантюрном расследовании, на всех книгах Полетаева стоял его экслибрис, штамп владельца, который ластиком не сотрешь, а вырывать страницу для коллекционера то же самое, что положить руку под топор. За Степаном никто не стоял. Он не стал заводить уголовного дела на своего друга и даже не думал об этом, он хотел сам во всем разобраться. До конца, до мелочей, чтобы развеять все сомнения, которых у него имелось предостаточно.
– Итак, молодой человек, как я понял, вы нуждаетесь в консультации. О какой книге идет речь? Вы присаживайтесь.
Они устроились в глубоких плюшевых креслах, друг против друга и профессор не скрывал своих познаний в области книжного дела.
– Речь идет не об одной книге, а о четырех. Открыто уголовное дело. Нашей задачей является не только возвращение книг владельцу, но и поимка вора. Наш отдел славится тем, что мы умеем выполнять поставленные перед нами задачи.
Профессор улыбался и кивал.
– Похвально, но так о каких книгах идет речь?
– О четырехтомнике Фаргона сытинского издания, который вы украли у профессора Полетаева.
Профессор едва не подпрыгнул до потолка. Усы ощетинились, как у моржа, а глазки забегали по углам.
– Отпираться бессмысленно, гражданин Каюров. У меня на руках ордер на обыск, а за дверью стоят и ждут понятые. Подумайте, во что превратится ваша библиотека, после того, как ее перевернут вверх ногами. Но книги мы все равно найдем. На них есть экслибрис Полетаева. Предлагаю вам добровольную сдачу краденного, и тем вы спасете свои седины от позора перед соседями. К тому же это смягчит вашу вину.
Степан так разошелся, что уже не контролировал себя. Он замолчал в тот момент, когда старик начал плакать навзрыд. Он походил на ребенка, у которого отняли ведерко для песочницы.
– Это не я… Я не хотел… Не хотел…
– Вот что, дедуся. Слезами делу не поможешь. Где книги?
Профессор встал и, шлепая тапочками по паркету, направился к письменному столу. В одно мгновение он превратился в жалкого, сгорбленного старикашку, несчастного и беспомощного. Степан понял, что перегнул палку. Так и до инфаркта человека можно довести.
Книги лежали в нижнем ящике стола, и через минуту Степан держал их в руках. Со знанием дела он перелистал страницы и обнаружил экслибрис Полетаева.
– Успокойтесь, профессор. Если вы мне скажете, кто для вас украл эти книги, я прекращу вас преследовать. Но полученный урок вы усвоите, и он пойдет вам на пользу.
Хлюпая, старик заговорил. Усы его поникли и напоминали мокрую мочалку.
– Его зовут Федька-банщик. Он ошивается на Таганке, где толкутся коллекционеры. Толстый, лысый в джинсовом костюме, с бородавкой на носу. Он принимает заказы от фанатов. Ордена ворует, альбомы с марками. Работает по наводке. У него целый штат жуликов.
– Сколько он с вас взял за книги?
– Восемь тысяч, по две за том.
– Долларов?
– Не рублей же. Я уже продал дачу покойной жены, все деньги просадил. Ничего не могу с собой поделать. Это несчастье какое-то. Простите меня, пожалуйста.
Степан встал.
– Если найду банщика, то прощу, но я найду его, не сомневайтесь.
Старик все еще хлюпал, закрывая дверь за незваным гостем.
Через час к таганской толкучке подъехал «УАЗик» и шесть милиционеров. Никто из машины не выходил. К водителю подошел невзрачный паренек лет двадцати двух.
– Ну, что, сержант? – спросил Степан.
– Банщик здесь. Аккуратный гад, не спугните. Лучше стороной обойдите. Следите за мной. Я остановлюсь возле него и достану расческу из кармана.
Он отошел, а машина проехала чуть дальше. Степан уже успел переодеться в штатское. Он прогулялся по толкучке, поразевал рот на ордена, монеты, марки и подошел к рослому толстяку, возле которого крутился сержант. Для остальных этот маневр стал сигналом.
– Привет, Федя. У меня к тебе есть разговор, – сказал Степан, глядя снизу вверх на крупного кита.
– Я тебя не знаю, парень. С чужими дел не имею.
– Зато я о тебе знаю столько, что мало не покажется.
Немалого труда ребятам стоило скрутить огромное животное, которое к тому же отчаянно сопротивлялось. Толкучки как не бывало. Площадка опустела.
Банщика запихнули в машину, и с ним в салон сел Степан. Остальные стояли возле машины.
– С незнакомцами дел не имеешь, Федя? Так давай познакомимся. Я капитан Марецкий из УГРО. Теперь, надеюсь, ты сообразишь, что со мной лучше дружить, чем враждовать. У тебя есть два варианта, третьего не дано. Либо ты мне сейчас сдашь одного из своих ребят, который за всех отдуется, и пойдешь домой. Либо я повезу тебя в Управление, и домой ты попадешь лет через шесть-семь. Это зависит от настроения судьи.
– Что вы от меня хотите? Я в делах не участвую.
– Ты наводчик, это раз. Скупщик, хранитель, продавец и к тому же главарь банды – это два. Я тебе столько налеплю, что полжизни отмываться будешь.
– Если сдам, то отпустишь, говоришь? А не врешь?
– Я протокол не веду и свидетелей не приглашаю, но все может измениться.
– О каком деле речь?
– Месячной давности. – Степан показал книги банщику. – Сняли их с полки на Барковской улице у профессора Полетаева. Тебе их заказывал старикашка с моржовыми усами. Лев Каюров. Вспомнил?
– Вадим сработал. Помню. Журавлев. Для него это семечки. Просто у меня под рукой мелюзги не было и я обратился к Дику. Он мелочевкой не занимается, но тогда Дик в хандре пребывал и согласился. Мне это дороже вышло.
– Сколько ты ему заплатил?
– Три штуки. Для него это мелочь. Он деньгам счет не знает. Пошел, взял, принес. По ходу дела, не напрягаясь.
– Давно ты с ним работаешь?
– С ним никто не работает. Он сам по себе. Года четыре назад нас случайно свели. Дик соглашался брать заказ только в том случае, если в квартире был антиквариат. Денег с меня он не брал, а сам выбирал то, что ему нравится. Мы редко видимся. Дик не мой человек. Скорее, я его шестерка и он меня использовал. Такие мастера не нуждаются в партнерах.
– Хорошо, Федя. Ты свободен. Считай, что мы с тобой не виделись.
Настроение у Степана рухнуло, как снежная крепость во время оттепели. Теперь все его сомнения рассеялись.
