Джон Фарроу - Ледяной город
— Здравия желаю, сержант, — приветствовал его Дегир. Как всегда, он выглядел угрюмо и напряженно.
— Да, Ален, вам теперь работы хватает. Кто ведет расследование?
— Я.
Санк-Марс внимательно на него посмотрел, и молодой детектив пожал плечами, как будто показывая, что в этом нет ничего особенного.
— Ничего не поделаешь — Лапьера отстранили, и мне теперь приходится вкалывать за двоих. Но здесь — даже к гадалке не ходи-и без того ясно, что это дело рук байкеров. Им утром займутся «Росомахи», а я сейчас тут просто потому, что время позднее.
Санк-Марс оценил скромность сослуживца.
— Мне нужно тебя кое о чем спросить, Ален. Это важно.
— Слушаю вас, сэр.
— Ты говорил кому-нибудь о моей утренней встрече с Каплонским?
— Никак нет, сэр.
— Что-то ты мне очень быстро ответил, — подозрительно проговорил Санк-Марс. — Подумай хорошенько. Ты обсуждал с кем-нибудь утренние события?
— Мне не надо об этом думать, — раздраженно сказал Дегир. — Знаете, в последнее время события развиваются таким образом, что я уже ничего ни с кем не обсуждаю.
— Даже с Лапьером?
— Что вы хотите от меня, сержант?
— Мне нужна правда. Почему-то сейчас это она в таком дефиците…
Дегир вместе с Санк-Марсом внимательно наблюдали за смятением и суматохой, которые вызывало расследование. Взрыв бомбы привлек сюда массу народа.
— Мы с Лапьером говорим каждый день, — признался Дегир. — Он мой напарник. И сегодня мы днем разговаривали. В детали я его не посвящал, ничего ему о них не рассказывал. Я ему только сказал, что вы задержали Каплонского, а потом отпустили.
— Ты так ему и сказал?
— Да, сэр. Когда вы меня спросили, говорил ли я кому-нибудь об этом, я не имел в виду своего напарника. Естественно, я рассказал ему об этом.
— Ты сказал Лапьеру о том, что мы взяли Каплонского и — что? Двенадцать… нет, шестнадцать часов спустя Каплонского взорвали, а ты возглавляешь расследование.
Дегир пнул ботинком снежный ком. Все трое стояли, засунув руки в карманы, их дыхание белым паром клубилось в ночном воздухе.
— Я хороший полицейский, — тихо сказал Дегир. — Если у вас есть причины меня в чем-то подозревать, делайте свое дело. Но я — честный полицейский.
Санк-Марс взглянул на двоих младших детективов и покачал головой, как будто ему было непросто принять решение.
— Если хочешь знать мое мнение, Ален, ты прав в том, что у меня к тебе повышенный интерес. Всегда, когда полицейский начинает катиться по наклонной, у всех возникает повышенный интерес к его напарнику.
— Против него нет доказательств.
— Это он так считает. Но я не вправе его судить. Скажи мне, ты сейчас работаешь в дневной смене? Я тебя каждый день вижу на работе.
— Да, я должен работать днем. Но сейчас у нас сложное положение.
Из морга приехала машина «скорой помощи». Ей прокладывал дорогу полицейский автомобиль с вертушкой, и красные блики заплясали на лицах трех стоявших на сугробе полицейских.
— В этой связи меня интересует, кто поручил тебе заниматься этим делом ночью?
— Мой дежурный офицер.
— Это кто?
— Жиль Бобьен.
— Как это? Его же отстранили от дел.
— Сегодня вечером его вернули к исполнению обязанностей. Грипп скосил столько народа, что его вернули на работу. — Дегир кивал, выпятив подбородок, как будто защищаясь.
— Да ну? Что ты об этом думаешь, Билл? Ты слышал? Бобьена вернули на работу, а мне никто даже не удосужился сообщить эту замечательную новость. Ален, если ты работаешь в дневную смену, как могло случиться, что в канун Рождества, когда убили того паренька — Артиняна, ты вышел в ночь?
— Вы что, меня допрашиваете? — поинтересовался Дегир. Он перевел взгляд с Санк-Марса на Мэтерза и обратно.
— Я задал тебе вопрос, — сказал Санк-Марс.
— Я не обязан вам отвечать, — ответил офицер.
— Да, не обязан.
Дегир задумался. Он снова ковырял снег ботинком. Подбородок у него напрягся, он явно все сильнее выходил из себя.
— Это совсем другая история, — вспомнил он. — Мы с Андре взяли отгулы. На все праздники — канун Рождества, Рождество, канун Нового года и сам Новый год. Я впервые должен был получить выходные на все эти дни. Я получаю то же, что Андре. Он ведь у нас за старшего.
— Да, обычно так и бывает, — заметил Санк-Марс. — А что же тебя заставило потом все переиграть?
Дегир покачал головой, потом потер подбородок о воротник куртки, как будто хотел выгадать время для ответа на вопрос.
— Этого я и сам до сих пор не понимаю. Андре позвонил мне в конце дня и сказал, что мы позже должны будем выйти на работу. Я, конечно, расстроился: сначала вам в канун Рождества дают отгул, а потом его отнимают. Я подумал, может быть, кто-то сделал Андре какое-то одолжение, и ему пришлось поменяться сменами.
Билл Мэтерз так уставился на сослуживца, что Санк-Марс слегка толкнул его локтем, и он тут же сменил выражение лица на безразличное.
— Иначе говоря, у Андре Лапьера был грипп, но вместо того, чтобы остаться дома на выходной и отлежаться, он решил выйти на работу.
Дегир поразмыслил и кивнул, давая понять, что так оно и было. Никаких объяснений он предлагать не стал.
— Ален, если ты честный полицейский, то ничего не станешь рассказывать о нашем разговоре Андре Лапьеру. Меня совершенно не волнует, что он твой напарник. Не рассказывай ему о вашем сегодняшнем ночном расследовании ничего, кроме того, что он прочтет в завтрашних утренних газетах. Если ты грязный полицейский, можешь говорить ему все, что сочтешь нужным. Но в этом случае, когда будешь с ним говорить, передай от меня привет.
Дегир отошел от них метра на три, потом вернулся. Теперь он разозлился не на шутку, и когда снова заговорил, то выглядел как баран, готовый броситься на любое препятствие.
— Это ведь именно вы — старшие, всегда говорите о том, что за напарника надо стоять горой!
— Я в курсе, — ответил Санк-Марс.
— И я предан этому человеку потому, что он мой напарник. Это вы — старшие, думаете, что я с ним в сговоре! А у меня с ним никакого сговора нет, понятно?
— Понятно. Я приму это к сведению.
— Черт бы вас побрал!
— Выбирай выражения, Ален! На твоем месте я бы постарался держать себя в руках.
Дегир как-то странно дернулся, потом тряхнул головой, должно быть, стараясь унять гнев, и нацелил указательный палец в лицо старшего детектива.
— Я мог бы быть вашим напарником, а Билл — партнером Лапьера. Тогда бы вы ему сегодня разгон давали, а не мне.
— Возможно, — согласился Санк-Марс.
— Я вообще не понимаю, почему я за этим подонком должен грязь разгребать.
Санк-Марс ждал подобного высказывания, поэтому сразу задал следующий вопрос:
— Это ты моего доброго друга Лапьера называешь подонком, Ален? А как же твоя преданность напарнику?
Теперь Дегир вплотную подошел к Санк-Марсу, и хотя он был сантиметров на пять ниже, из-за неровного снега под ногами они оказались одного роста. Дегир с бешенством смотрел прямо в глаза старшего полицейского с расстояния всего в несколько сантиметров. Санк-Марс изо всех сил сдерживал желание боднуть этого парня, прекрасно понимая, что из такого состязания победителем ему не выйти.
— Я верен своему напарнику, — заявил Дегир с вызовом и, как показалось Санк-Марсу, с горечью. — Я ничего не сказал вам такого, что могло бы ему повредить. Но это не значит, что я не считаю его самым большим подонком из всех, которых встречал.
— Это я тоже приму к сведению, — заметил Санк-Марс.
Дегир развернулся на каблуках, нервно передернул плечами и ткнул пальцем в сторону Билла Мэтерза, потом снова нацелил его на Санк-Марса.
— Я не понимаю, — сказал он, и его смущение было так же очевидно, как и волнение, — вы для нас всех — герой, вы сами об этом знаете. Как же так получилось, что в напарники себе вы выбрали этого… квадратноголового англичанина?
— Мы с тобой оба служим в полиции, — спокойно ответил ему Мэтерз, пораженный безапелляционностью высказывания коллеги.
— Тебе этого не понять, — настаивал Дегир.
Мэтерз не без сарказма ответил:
— Да уж, куда мне.
Ален Дегир какое-то время стоял, глядя в сторону, и тяжело дышал. Перед тем как снова заговорить, он попытался успокоиться. В конце концов, взяв себя в руки, обратился прямо к Мэтерзу.
— Для нас — для французов, он герой. Вот и все, что я хочу сказать. А работаешь с ним в напарниках ты — англичанин. А я вот последние шесть месяцев пашу вместе с Андре Лапьером, а этот малый — полное дерьмо, ты знаешь об этом? И живет он в дерьме. — Он стоял и от полноты переполнявших его чувств покачивал головой. — Извините меня, — сказал Дегир, бросив быстрый взгляд на Санк-Марса. — Давайте, забудем об этом.
