Данил Корецкий - Отдаленные последствия. Иракская сага
Плюи осторожно дотронулся рукой. Это не вода. Это нечто вроде тени. Маслянистой, теплой, почти горячей на ощупь.
В воздухе вдруг запахло гарью. Все переглянулись.
— Возгорание, что ли? — Мсье Жераль тревожно огляделся. — Почему не сработала пожарная сигнализация?
Не дожидаясь ответа, он чуть не бегом направился к выходу в технический зал, но застыл у самой двери. Открыл рот, поднял голову к потолку и громко сглотнул.
Все тоже посмотрели наверх.
На их глазах потолок поплыл, потерял форму, бетон будто превратился в клубы сероватого дыма, стремительно текущего от центра к краям. Медленно, с тонким, сводящим скулы скрипом, он стал выгибаться куполом. Три длинные лампы дневного освещения, не переставая ровно и ярко гореть, деформировались вместе с потолком, при этом не лопалось стекло, не вылетали крепления, не искрили провода — будто все здесь приобрело пластилиновую вязкость… или будто они смотрели через выпуклую линзу.
— Мама родная, — отчетливо произнес Жераль.
Плюи встал, уронив бумажную ленту с расшифровками. Потолок стал пульсировать, вниз по стенам каскадами стекал белый режущий свет. Каскады следовали один за другим быстрее и быстрее, затем последовала яркая вспышка.
Открыв глаза, он увидел зеркальную плоскость, повисшую под потолком, приобретшим теперь свой прежний, обычный вид. «Зеркало» светилось и дрожало, медленно опускаясь вниз, по полу под ним пробегали блики. Словно мыльная пленка, подумал Плюи. Пленка, натянутая на невидимый эллиптический контур…
— Не приближайтесь к нему! Все назад! — заорал он, пятясь к стене.
Зеркальный эллипс не просто опускался, он множился, оставляя за собой широкий светящийся столб, скошенный под небольшим углом. Низкий вибрирующий гул, зародившись на самом пороге слышимости, стремительно нарастал, вспахивая воздух тупым и тяжелым… Стремительный ток воздуха… Резкая боль в ушах, заставившая Плюи инстинктивно приоткрыть рот. Оглушительно хлопнула дверь каморки.
Столб коснулся пола, и пол стал уходить из-под ног.
Плюи покачнулся, схватился рукой за стену.
Все прекратилось в одно мгновение. Ни столба, ни каскадов света, ничего. Под потолком мирно горели люминесцентные лампы, а на полу лежали два человека. Один — в грязных тлеющих лохмотьях, с грубым железным кольцом на шее… Второй — в остроконечном колпаке, скрывающем голову, в мокрой рубахе, желтом трико и древних деревянных башмаках.
Жераль громко охнул. Дежурный инженер схватился за голову. Плюи осторожно подошел к лежащим, наклонился над человеком с кольцом, вгляделся.
— Кажется, это наш уборщик… Значит, все получилось!
— Что получилось?! — нервно спросил инженер. — Откуда они взялись?!
— А кто тот… второй? — охрипшим голосом поинтересовался Жераль.
Плюи пожал плечами:
— Думаю, надо вызвать врача…
Но врач не понадобился.
Оба появившихся ниоткуда человека зашевелились, сели и осмотрелись по сторонам. Тот, у кого кольцо на шее, одним прыжком вскочил на ноги. Грязное, в пятнах копоти лицо исказилось.
— Я так и думал, что это ваши штучки! — с ненавистью закричал он, обращаясь, почему-то к Плюи. — И вы за них ответите! За все ответите: и за «аудиторию для бесед», и за искалеченную руку, и за «медный» костер, и за «золотой»! Так издеваться над человеком только из-за того, что у него другой цвет кожи! Да вы чуть не сожгли меня заживо!
Научный руководитель проекта отступил назад.
— Что вы такое говорите, э-э-э… юноша? Какой костер?
— Не слушай его, о великий Сахад! — закричал второй, становясь на колени и отбивая поклоны Научному руководителю крупнейшего проекта двадцать первого века мсье Плюи. — Этот еретик строптив не только со Святой инквизицией, но и со своим повелителем! Зато я буду служить вам верой и правдой! Отныне вы мой хозяин!
Фара сардонически рассмеялся:
— Вот и раскрылся ваш мерзкий сговор! Пытавший меня палач сам во всем признался!
Подбежав к человеку с капюшоном, он ударил его ногой в бок, потом рукой по голове, сорвал капюшон с прорезями для глаз, обнажив плутоватую физиономию с испуганно бегающими глазами и редкие волосы с аккуратно выстриженной тонзурой.
— Теперь я отрублю тебе ноги! Я брошу тебя в огонь! — кричал Клод Фара, избивая своего недавнего мучителя.
Тот слабо сопротивлялся и молил Плюи о помощи, называя его то Повелителем Тьмы, то великим Сахадом. Но оттащить уборщика от палача смогла только подоспевшая охрана.
Неизвестно где. Усиленный взвод в переделке 2Пять тонн на крейсерском ходу остановить непросто. Сотрясаясь всем корпусом, «Лейви» со скрежетом проскреб заблокированными восемью колесами изрядный кусок бетонки, развернулся на сорок градусов и только тогда наконец замер. Смит вжался в сиденье, готовый услышать звук удара о корпус идущего сзади грузовика. Нет, это ерунда, сейчас взорвется фугас!! Он вспомнил ужас, который пережил один раз. Вернее, который не пережил… Холодный пот покрыл спину, волосы зашевелились, и нервный озноб пробил все тело, как разряд тока пробивает смертника на электрическом стуле. Но ни удара, ни взрыва не было — до него доносилась только ругань Хэкмана.
— Тревога! — истошно заорал Смит в микрофон локальной связи. — Это та засада, от которой мы ушли в прошлый раз!
Послышался приглушенный треск, тонкое цоканье, будто по корпусу бегали девушки на шпильках — Смит не сразу понял, что это пули стучат по броне. Сверху в ответ заухал тяжко пулемет Хэкмана, одновременно прорезался его голос в шлемофоне:
— Ну что встал?! Съезжай с дороги, мать твою!!
Впереди раздался громкий взрыв, от которого БТР слегка качнуло, и тут же на обочине засновали какие-то фигуры с автоматами.
Смит очумело дернул рычаги, «Лейви» даже не тронулся — скакнул вперед, выскочил на правую обочину, накренился, подняв облако пыли. В окошке обзора стал виден столб тротилового дыма над воронкой посередине дороги, и араб в гражданской одежде с фугасной миной в руках, который, как загипнотизированный кролик к удаву, двигался к затормозившему «Абрамсу». Короткая очередь из башенного пулемета перерезала его пополам, мина упала на дорогу и откатилась в сторону. В следующую минуту «Абрамс» окутался клубами дымовой завесы, которая растекалась вокруг, поглощая и бронетранспортер.
— Наши по левому борту! Бери правее! Утюжь!
Машина двигалась вслепую, переезжая через какие-то кочки, не все из которых, как подозревал Смит, были кочками, сверху бубнил пулемет, и, кажется, Палман тоже садил из своего крупнокалиберного «браунинга», а перед глазами колыхалось непроницаемое черное облако.
— Ничего не вижу! — заорал Смит.
Под колесами заскрежетало, «Лейви» качнулся вправо.
— Стой, — раздался вдруг спокойный голос Хэкмана.
Когда дым немного рассеялся, Смит увидел, что проехал совсем немного. Съехав на обочину, он пошел обратным курсом по касательной, углубляясь в сторону от дороги, и остановился метрах в десяти-пятнадцати. Где-то в начале этого пути осталось вдавленное, перемешанное с землей тело в ярко-синих спортивных брюках. Танк Палмана застыл на дороге, впереди него — неглубокая воронка от взрыва и тело второго неудавшегося камикадзе. Над бортиком грузовика торчали головы Макфлая и Миллера в наспех нахлобученных касках, Миллер стрелял из винтовки, а профессор из пистолета. Человек восемь, капитан Маккойн в их числе, вели огонь по южной обочине, укрываясь за вторым «Лейви», а на северной обочине, поливаемые огнем Хэкмана, бежали во весь опор, рассыпались по-заячьи в стороны и падали какие-то люди. Один из них на ходу бросил зеленое бревно гранатомета, но тут же споткнулся, клюнул носом в землю и остался лежать. Рядом повалился его товарищ…
И тут только до Смита дошло: автоматы, гранатометы, воронка от фугаса… Но всего этого не должно быть! Они едут в средневековый Багдад, в город Тысячи и одной ночи! Там нет огнестрельного оружия! Нет фугасов! Тринадцатый век, мать вашу! Там люди даже не смеют приближаться к Железному Змею! И уж точно не носят синих тренировочных штанов!
Смит смотрел, как скачут по корпусу, падают на землю пустые гильзы от хэкмановского пулемета. Он ничего не понимал. Что случилось? Поднес к лицу грязную вспотевшую ладонь, сжал пальцы, разжал. Несильно двинул себе в скулу. Ничего не поменялось. Впрочем, нет: гильзы перестали падать. Пулемет замолчал. «Хаммер» съехал с дороги, весь увешанный морпехами, помчался в поля.
— …уснул, что ли? Смит! Разворачивай, говорю!
Это Хэкман. Смит включил передачу, неуклюже развернулся, едва не заглохнув, — это он-то, парень на все руки! — пополз обратно на дорогу. Старательно объехал раздавленный труп, собирался вообще не смотреть на него, но все-таки посмотрел. Увидел три белые полоски на штанах и какую-то надпись на английском. «Puma», — кажется.
