Настоящая фантастика – 2014 (сборник) - Гусаков Глеб Владимирович
Ее затылка коснулось что-то холодное и разреженное, как туман. Слишком холодное для дыхания. Она обернулась. В тот же момент откуда-то из закоулков станции донесся крик какого-то зверя – нечто очень похожее девушка слышала в старой записи ночных звуков африканской саванны. Кажется, зверь назывался гиеной.
Все, что она знала, было вторичным; ей приходилось верить тому, к чему она по разным причинам не имела доступа. С детства ее кормили опосредованным знанием, сведениями из вторых рук. Ее собственный опыт сводился только к тому, что она научилась бояться – сначала дьявола и бога, потом сдвинутого мира и людей по ту сторону монастырской стены и, наконец, себя, своих инстинктов, намерений и снов.
Она встала и обошла старуху сзади. Та не шевелилась. Впереди виднелся рояль, и душевая кабина с полупрозрачными стенками, и проход между ними – продолжение маршрута по территории страха. Казалось, девушке придется блуждать в сумерках неопределенности, пока она не свалится с ног от усталости… или все закончится раньше. Ей уже почти хотелось этого.
Крышка рояля была поднята. Некогда лакированные поверхности инструмента выглядели так, словно он довольно продолжительное время провел под водой. В какой-то момент девушке почудилось, что белые клавиши засижены насекомыми, но затем стало ясно, что это знаки, нарисованные черной краской. Ни один из них не повторялся. Знаки были слишком абстрактны, чтобы намекать на какой-то смысл или функцию.
Уверенная, что прежде не видела ничего подобного, она нажала первую попавшуюся клавишу. Звук получился глухой и дребезжащий. Стих последний отголосок, и тут до нее дошло, что на клавишах нет пыли. Она поднесла руку к лицу; на пальце остался отпечаток – два концентрических круга, пересеченные линией.
Через секунду она снова ощутила дрожь платформы. На этот раз амплитуда вибрации нарастала постепенно; вскоре девушка услышала и отдаленный гул, который, несомненно, доносился из туннеля. Первым ее побуждением было спрятаться, слиться с темнотой. Взгляд заметался, упал на душевую кабину. Как по заказу, лампы над платформой вспыхнули ярче, и в их резком свете она увидела за полупрозрачной стенкой слегка размытый по краям темный силуэт.
У нее сперло дыхание, но тяжесть «беретты» в руке придала уверенности. Девушка сместилась на пару метров вправо и теперь была почти уверена, что человек (или абориген) находится не за кабиной, а внутри. Силуэт оставался неподвижным, и она предпочла бы, чтобы это оказался мертвец, однако для мертвеца тот держался слишком прямо – разве что был насажен на вертикальный прут.
Нараставший гул напомнил о том, что очень скоро у девушки могут появиться новые проблемы… или шанс на спасение. Из туннеля потянуло долгим выдохом подземелья; она почувствовала движение воздуха обнажившейся кожей на темени и затылке. Запаха не было, но возникло неприятное ощущение падения в пересохший колодец, приближения из тьмы чего-то, что она потревожила, сама того не желая. Она бросила взгляд через плечо – старуха, которая, похоже, дождалась поезда, сидела в прежней позе, не проявляя никакого интереса к происходящему, словно все текло мимо нее…
Быстрым шагом девушка преодолела открытое пространство «зала ожидания» и укрылась за черной колонной высотой в несколько метров, увенчанной бронзовой двуликой головой. С этого места ей были видны и старуха, и арка туннеля, и душевая кабина. На ощупь колонна оказалась скользкой и холодной. Девушке чудилось, что колонна сама по себе являлась источником какого-то звука. Приложив ухо к гладкой поверхности, она действительно услышала что-то похожее на далекий колокольный звон. Но его заглушил шум приближающегося состава – девушка уже различала стук колес на стыках рельсов и специфический скрежет, означавший, что началось торможение.
Воздушный поток поднял и закружил мелкий мусор, обрывки газет и упаковочной пленки. При здешнем свете это напоминало пургу за мутным стеклом. Подвешенные на проводах лампы закачались, и возникло множество движущихся теней. Но взгляд девушки притягивала арка туннеля, откуда должен был появиться поезд. Она отчетливо понимала, что через несколько секунд придется принимать решение, от которого, скорее всего, зависит ее жизнь. А решение, в свою очередь, зависит от того, что она увидит. При такой ставке это уже не назовешь игрой. Во всяком случае, она не сумела отнестись к этому просто. Все для нее было внове, включая чередующиеся периоды ступора и адреналиновых всплесков…
Головной вагон электрички вынырнул из туннеля. Оба лобовых стекла были заляпаны краской, и девушка не только не могла рассмотреть машиниста, но и определить, есть ли он вообще. Состав замедлил ход; вагоны выглядели так, словно много лет простояли на запасном пути заброшенного депо. Боковых стекол осталось совсем немного, дырами зияла и размалеванная граффити внешняя металлическая обшивка.
Вагоны сильно болтало даже на небольшой скорости, тем не менее эта груда металлолома благополучно доползла до станции и остановилась. С шипением раздвинулись двери. Из динамиков раздались невнятные хриплые звуки, в которых человеческий голос даже не угадывался.
Девушка чувствовала себя так, словно кости ног сделались жидкими. Кто-то чужой внутри отсчитывал мгновения, похожие на сумеречные промежутки дурного сна. Этот поезд – спасение или смерть? Больше она ни о чем не могла думать. В прежней жизни ей много раз приходилось проклинать себя за нерешительность, но тут было нечто другое. Та жизнь настолько отдалилась во времени, что уже почти слилась с утраченной вечностью детства. Да и прожила ее как будто не она. Под влиянием страха и необходимости рисковать воспоминания теряли смысл. Пользы от них никакой, только пытка сожалением. Как будто девушке было о чем сожалеть – разве только о тех ночах под звездами…
Мысль о звездах, небе и бесконечной тьме появилась очень кстати. Осознав, что через секунду, две или три у нее не останется выбора, девушка все-таки сдвинулась с места, а сделав несколько шагов, перешла на бег. Теперь она в такой же степени боялась не успеть, как несколько секунд назад терзалась неизвестностью. Преодолев примерно двадцатиметровое расстояние от колонны до ближайшего вагона, она успела заметить, что душевая кабина опустела.
Внутри снова зашевелился черный осьминог страха, врастая холодными щупальцами в ее конечности. Секунду или две она двигалась просто по инерции. Ноги плохо слушались ее, и она едва не упала посреди «зала ожидания». При виде старухи, все так же безучастно пялившейся на стену сквозь долгожданный поезд, девушка, как ни странно, ощутила прилив сил – может быть, потому, что старуха сделалась для нее воплощением фаталистического духа, который витал над этой платформой. В неподвижной фигуре, обреченной на вечное бессмысленное ожидание, она увидела себя, один из вариантов собственного недалекого будущего…
Она бросила взгляд по сторонам – было очень похоже на то, что она окажется единственным пассажиром реанимированной электрички. С одной стороны, это настораживало, с другой – избавляло от лишних забот хотя бы на ближайшее время. И все же тень неведомой опасности надежно прилипла к ней: каждое мгновение она ждала неприятных сюрпризов. То, что раньше считалось невозможным, незаметно переместилось в область маловероятного, а простейшие вещи представлялись недостижимыми. Незначительный сдвиг сильно ударил по ощущениям. У нее мелькнула мысль, сможет ли она вообще когда-нибудь заснуть.
Двери начали закрываться. На протяжении следующих нескольких мгновений девушка пребывала в уверенности, что вот так и выглядят навсегда упущенные возможности: отходящий от затерянной платформы поезд, меркнущий свет, выжившая из ума старуха на перроне. И ничего другого уже не будет…
Она сделала отчаянный рывок, чтобы проскользнуть в сужающийся проем. Ударилась локтем о ребро одной из створок, потеряла равновесие и упала на грязный пол вагона, но это уже казалось пустяковой неприятностью.
