Сергей Москвин - Вариант «Альфа»
Артем собрался с мыслями. Он уже думал о том, как искать террористов с аппаратурой наведения. Сейчас Артем Ветров постарался стройнее изложить Чернышову свои мысли:
– У террористов-наблюдателей изъяли портативные рации, так?
– Да.
– У террористов-наводчиков должны быть такие же, чтобы поддерживать связь с лагерем. Изъятые радиостанции имеют довольно ограниченный диапазон частот. Имеющаяся в группе «Р» аппаратура позволяет полностью контролировать этот диапазон. Как только террорист-наводчик выйдет в эфир, его сразу можно запеленговать, определить местонахождение и захватить. Так что пусть поработают люди майора Сазонова, а мы пока можем отдохнуть.
Чернышов довольно посмотрел на Ветрова: «Все-таки в моей группе работают толковые парни». Все, о чем говорил Артем Ветров, уже было сделано. Люди майора Сазонова уже давно прослушивали эфир. Тем не менее Чернышов изобразил на лице разочарование и сказал:
– Вы слишком упрощаете, молодой человек. Я бы на месте главаря террористов выдал наблюдателям одни рации, а наводчикам совсем другие, с другим частотным диапазоном. Чтобы силы безопасности не могли исполнить то, о чем вы только что говорили.
– Ну, так это вы, Павел Андреевич. Вы у нас голова. Другие люди так, как вы, соображать не умеют. Вот я, например, не догадался, что можно использовать другие рации, – легко признался Ветров.
– Все равно выпивка отменяется, – непреклонно сказал Чернышов.
– Ну хоть еду я заслужил? – не очень-то переживая по поводу невыпитой рюмки, спросил Артем.
– Это сколько угодно, – улыбнулся Чернышов и развел руками.
Артем тут же соорудил бутерброд из хлеба, куска колбасы и соленого огурца и с аппетитом начал жевать. Он успел доесть свой бутерброд и взялся за следующий, когда в номере Чернышова зазвонил телефон.
– Слушаю, – Чернышов снял трубку.
– Павел Андреевич, вы еще не спите? – услышал Чернышов голос Ларисы Муромцевой.
– Нет, Лариса. Что случилось? – Чернышов испугался, что Олегу стало хуже.
– Я звоню из больницы, Павел Андреевич, насчет Олега. Врачи говорят, кризис миновал, состояние стабильно. С Олегом уже можно разговаривать. Я подумала, вам это важно, – взволнованно сказала девушка.
– Спасибо, Лариса. Мне это очень важно и Артему тоже. Он, кстати, сидит рядом и передает тебе привет.
– Пламенный и страстный, – подсказал Ветров.
– Спасибо, я рада, что у Олега такие друзья, – ответила Лариса.
– Лариса, у тебя самой все в порядке? – спросил Чернышов.
– Конечно, Павел Андреевич. Все в порядке. Я же сильная.
«Сильная и очень смелая, даже чересчур», – подумал Чернышов.
– Завтра утром мы навестим Олега. Во сколько открывается больница для посетителей? – спросил он.
– В семь утра, – ответила Лариса. – Я вас дождусь.
– Все, – сказал Ветрову Чернышов. – Заканчивай с едой, и быстро спать. Если за ночь ничего не случится, в семь утра мы должны быть в больнице. Завтра, кстати, последний день. Поэтому с утра ты мне понадобишься бодрым и сильным.
– В каком смысле последний день? – спросил Ветров, проглатывая большой кусок бутерброда.
– В субботу истекает срок ультиматума террористов. Если за завтрашний день мы не сумеем обезопасить город, в субботу может быть уже поздно.
За ночь ничего не произошло. Сотрудники группы «Р» неустанно прослушивали эфир, но рации террористов молчали. В шесть утра Сазонов доложил Чернышову, что рация террористов не обнаружена, радиопоиск продолжается. Ранний звонок Сазонова разбудил Чернышова. Но Чернышов проснулся мгновенно. Накануне они договаривались с Сазоновым о докладе именно в шесть утра, независимо от результатов. Сам Сазонов в это время находился на одном из двух передвижных радиотехнических постов своей группы. Он связался с Чернышовым по радиотелефону, который имел выход в городскую телефонную сеть.
После разговора с Сазоновым Чернышов поднялся и сделал энергичную зарядку, чтобы сбросить остатки сна. Он умылся и вскипятил кипятильником воду в стакане, чтобы заварить себе кофе. На столе еще оставались недоеденные с ночи колбаса и хлеб. Есть не хотелось, но Чернышов добросовестно съел несколько бутербродов. Он не знал, как сложится день, поэтому решил поесть, пока представилась возможность.
В семь утра Чернышов с Ветровым уже сидели у кровати Олега Муромцева. Лариса дождалась их в больнице, но сейчас вышла в коридор, чтобы не мешать мужчинам вести служебные разговоры.
– Так, значит, станции наведения у них не оказалось? – разочарованно спросил Муромцев.
– Не переживай, в этом же нет твоей вины, – успокоил друга Чернышов.
– Обидно. Я ведь думал, все уже кончилось.
– Увы. – Чернышов развел руками и чуть не сбросил с прикроватной тумбочки термос со сладким чаем, который раздобыла заботливая Лариса.
– Осторожнее, Павел Андреевич! – закричал Ветров. – Что вы раненому какие-то мрачные вещи все время рассказываете? Типа станцию наведения мы еще не нашли, где скрываются террористы-наводчики, не знаем. Расскажите лучше что-нибудь хорошее, веселое. Скажите, какая у Олега хорошая жена, какой Олег сам молодец. Вон каких опасных зверей остановил, не дал им уйти.
– Ну, кто же с этим спорит, – согласился Чернышов.
Олег Муромцев улыбнулся. Он полулежал на двух высоких подушках. Его лицо на фоне больничного белья выглядело еще очень бледным. Правда, когда он улыбался, на лице проступал слабо заметный румянец.
– Я бы их не остановил, – неожиданно сказал Олег. – Если бы они захотели уйти из дома, я бы не смог этому воспрепятствовать. Там в коттедже одно из окон расположено над самым забором. Через него можно легко попасть на улицу. Даже не надо выходить во двор. Если бы они захотели уйти, то легко могли бы это сделать.
Чернышов тут же упрекнул себя, что не помнит расположения окон в коттедже. Когда выяснилось, что у застреленных террористов нет станции наведения, Чернышов не стал осматривать дом. Сейчас, слушая Муромцева, он сообразил, что упустил нечто важное.
– Значит, можно сказать, что ты сражался с настоящими камикадзе. Тем более молодец. – Чтобы приободрить Олега, Артем даже похлопал его по руке.
– Что ты сказал? – уставился на Ветрова Чернышов.
– Сказал, что Олег у нас молодец, – не понял Чернышова Ветров.
– Нет, про камикадзе.
– А, камикадзе – японские летчики, которые на своих самолетах, нагруженных взрывчаткой, таранили американские корабли. Сами при этом, естественно, погибали.
– Историю я и без тебя знаю. Но ты сравнил террористов с камикадзе.
– Ну да, Павел Андреевич. Если они имели возможность уйти, но предпочли остаться, чтобы застрелить Олега. Вот я и говорю – камикадзе.
– Точно, – обрадованно заметил Чернышов. – Именно так, камикадзе – солдаты-самоубийцы. Вот кого мы должны искать.
Ветров с Муромцевым недоуменно переглянулись. Когда к полковнику неожиданно приходило озарение, понять ход его мыслей было очень трудно. В Чернышове в эту минуту проснулся древний охотничий инстинкт. Наверное, так же чувствует себя гончая собака, когда видит бегущего по полю волка. Она замирает, нетерпеливо ожидая, когда охотник наконец отстегнет поводок и крикнет: «Ату!» Еще секунда, и начнется бешеная гонка за дичью.
Чернышов в возбуждении стал ходить по больничной палате.
– Помните, мы говорили, что у наводчиков должна быть машина, чтобы убраться из города во время химической атаки, – начал объяснять Чернышов. – Так вот, все это неправильно. Мы считали, что наводчики нормальные люди с чувством самосохранения. Это тоже не так. Салтанов перехитрил всех. Он послал в город террориста-фанатика. Русский, которого застрелил Олег, не знал, что в чемоданах нет аппаратуры наведения. Он хотел бежать и вытащил чемоданы, чтобы спасти аппаратуру. Но настоящий наводчик не такой. Скорее всего это один человек. Я не знаю, что ему наговорил Салтанов, но наводчик готов умереть. Он готов привести ракеты к цели, но не побежит из города. Он неотрывно сидит около станции наведения и ждет сигнала Салтанова. У него нет машины. Думаю, нет даже противогаза. Свою миссию он считает великой и даже хочет, чтобы террористы пустили ракеты. Вот какого человека мы должны искать.
Ветров и Муромцев удивленно уставились на Чернышова. Им и в голову не могло прийти, что террористы направят в Пятигорск фанатика, одолеваемого единственным желанием залить весь город отравляющим газом.
– И где же скрывается этот фанатик? – спросил Чернышова Ветров.
– Ты хочешь, чтобы я тебе сразу же выдал адрес?
– Ну а как мы будем его искать? – снова поинтересовался Ветров.
– Найдем, – уверенно сказал Чернышов. – Раз мы теперь знаем, кто он, обязательно найдем. Вот слушайте. Наводчик скорее всего прибыл в Пятигорск одновременно с наблюдателями. То есть двадцать третьего февраля, во вторник. Сегодня пятница. Значит, в городе он уже четыре дня. Повторяю, он неотлучно сидит около станции наведения. Где он может скрываться? В гостиницу идти нельзя. Там горничные регулярно убираются в номерах. Горничная увидит развернутую аппаратуру. Значит, наводчик, как и наблюдатели, должен снять дом, квартиру или просто комнату. Дом он снимать не будет. Нельзя действовать так однообразно. Остаются квартира или комната.
