Михаил Серегин - Всегда летальный диагноз
– Куда это ты едешь? – спросил я все еще сердитым голосом.
– В Нагатино, – объявил Чехов, делая вид, что не замечает моего неудовольствия.
– А зачем в Нагатино? – не отставал я. – И почему ты все время петляешь?
– А ты включайся в работу! – ласково посоветовал Чехов. – Для начала посмотри разок назад…
Я посмотрел. Если Юрий Николаевич имел в виду «хвост», то ни джипов, ни «Мерседеса» Щуки сзади не маячило. Я объявил ему об этом.
– Они поменяли машину, – сказал он. – Сегодня уже второй раз. От Вернадского нас сопровождала «Вольво», а на Профсоюзной они передали нас белой «Волге». Ребята взялись за дело всерьез. Они чувствуют, что сегодня им должна улыбнуться удача.
Я машинально потер грудь и подозрительно спросил:
– А не получится так, что она им действительно улыбнется? Я этого не переживу!
Чехов усмехнулся и понимающе посмотрел на меня:
– Если ты имеешь в виду, что они войдут с нами в тесный контакт, то вряд ли. Они уже дважды заставали нас в обществе Гузеева и испытывают теперь к нам стойкое предубеждение. Им, так сказать, во всем теперь видится рука спецслужб. Видишь, как они стали осторожны? Нет, раньше, чем они увидят рожу своего разлюбезного Бухгалтера, они себя обнаруживать не будут!
– За каким же чертом они за нами мотаются, если знают, что за нами стоит РУОП?
– Это ты у них спроси, – посоветовал Чехов. – Хочешь, я остановлю машину, и ты прямо у них спросишь? А если серьезно, то, наверное, касса была немаленькая… У них еще сохраняется надежда. Может быть, они подозревают, что тобой и мной движет тот же корыстный интерес? Ведь Бухгалтер до сих пор не арестован. Почему?
– И все-таки, учитывая участие в этом деле РУОПа, на что они рассчитывают? Ведь для них это очень опасно!
– А у них вообще опасная профессия, ты забыл? – сказал Чехов. – В наше время люди почему-то стали забывать о том, сколь тяжела жизнь бандита. Все почему-то думают, что бандит как сыр в масле катается. А ведь это занятие по-прежнему остается одним из самых опасных. Знаешь, какая у них средняя продолжительность жизни?
– Не знаю, – сказал я.
– И я не знаю, – признался Чехов. – Но подозреваю, что очень небольшая. Потому что все время вижу какие-то новые молодые лица… Между прочим, может быть, при неблагоприятном развитии событий они не будут пытаться спасти кассу… Они могут ограничиться тем, что шлепнут предателя. Моральный аспект в этом случае для них не менее важен… Изменник должен быть наказан, чтобы другим неповадно было…
– Что ж, я бы это только приветствовал, – заметил я. – Этот фрукт разбил мне голову и заслуживает самой серьезной кары.
– Ты становишься кровожадным, – засмеялся Чехов. – Представляю, какие громы и молнии ты призываешь на голову своему коллеге Заболоцкому!
– На самого Заболоцкого мне плевать, – ответил я. – Но мне приходит в голову весьма печальная мысль – а что будет с клиникой? Кому достанется особняк? Квартиры? У скольких людей сейчас будет масса неприятностей!
– Ага, значит, гуманистическое начало в тебе все-таки побеждает? – с удовлетворением заметил Чехов. – Это отрадно. В нашем деле это главное – холодная голова, горячее сердце и так далее!
– Чистые руки ты опускаешь? – с иронией спросил я.
– Руки я просто опускаю, – ответил Чехов. – Потому что, скорее всего, большинство действующих лиц избежит суда или получит самые незначительные сроки… Но это уже нас не касается, верно? А вот мы, кажется, и приехали…
Мы остановились возле длинного приземистого здания, возле которого стоял пустой автобус ярко-голубого цвета. Окна первого этажа были заделаны фигурными стальными решетками.
– В этой спортшколе работает, по идее, лобастый приятель Бухгалтера, – объявил Чехов. – Пойдем попробуем войти с ним в контакт.
Запирая машину, Юрий Николаевич внимательно осматривался по сторонам.
– Обрати внимание на ту «Волгу», которая только что проехала мимо, – сказал он.
Я обратил – «Волга» проехала еще метров пятьдесят и плавно затормозила возле тротуара.
– Держу пари, что, когда мы выйдем, их уже подменят, – заявил Чехов, направляясь к зданию.
Вход в спортшколу располагался с торца здания – об этом свидетельствовала синяя табличка, висевшая над дверью. Мы вошли и оказались в длинном коридоре, освещенном люминесцентными лампами. Откуда-то доносились шлепанье баскетбольного мяча и резкая трель свистка.
На дверях не было никаких надписей, и поэтому Чехов остановил в коридоре какого-то кудрявого краснолицего мужчину в спортивном костюме.
– У вас работает Чижиков? – спросил он.
Спортивный мужчина наморщил лоб, а потом сказал:
– Есть такой! Пройдите по коридору – там увидите спуск в подвал, а как спуститесь – третья дверь направо. Там спросите.
Мы поблагодарили и отправились в подвал. За рекомендованной дверью раздавались громкие голоса и взрывы смеха. Чехов открыл дверь без стука и шагнул через порог.
– Простите, нам нужен Чижиков Максим Николаевич! – сказал он, приветливо улыбаясь.
В маленькой комнатке с оконцем, которое располагалось под самым потолком, присутствовали трое мужчин. Поскольку места было мало, на стуле сидел только хозяин комнаты – моложавый, начинающий полнеть мужчина с большими залысинами на лбу. Двое других по-свойски расположились прямо на столе. Между ними стояла большая пепельница, в которую они по очереди стряхивали пепел. В воздухе плавал сигаретный дым.
– О, это к тебе! – сказал один из курильщиков. – Ну ладно, Макс! Я к тебе, значит, еще забегу сегодня?
– Ага, забегай! – кивнул лобастый. – К вечерку.
– Да и я, пожалуй, пойду! – вздохнул второй курильщик. – Директор велит насчет кирпича ехать… А кто его даст?
Они затушили окурки, обстоятельно попрощались с хозяином за руку и выбрались из комнатушки в коридор. Лобастый поднял на нас скучающие глаза и сделал важное лицо.
– Вы по какому вопросу, товарищи? – официальным голосом спросил он.
Чехов, недолго думая, взгромоздился на стол, не обращая внимания на недоуменный взгляд Чижикова, и беззастенчиво зажег папиросу.
– Послушайте… – возмущенно начал тот.
– Слушаю! – заинтересованно сказал Чехов.
Чижиков обвел нас сердитым взглядом, и залысины на его лбу покраснели. Однако в лице его что-то дрогнуло, и голос зазвучал уже довольно неуверенно.
– Так это, вроде… я вас слушаю… – проговорил он. – Вы по какому-то вопросу?
– По вопросу Бухгалтера, – сказал Чехов.
– Бухгалтера? Какого бух… – Внезапно речь его оборвалась, и краснота на лбу сменилась бледностью. Он инстинктивно начал приподниматься со стула.
– Сидите пока, – небрежно сказал Чехов. – А то еще упадете. Вы правильно догадались, о ком идет речь…
– Догадался? О чем догадался? – упавшим голосом пробормотал Чижиков.
– Он по-прежнему в Таможенном переулке обретается? – спросил Чехов, выпуская дым в лицо собеседнику. – Или сменил явку?
Бледность на физиономии Чижикова превратилась в снежную белизну. Он широко открыл глаза и, не мигая, смотрел на Чехова, словно потерял разум от ужаса. Юрий Николаевич не торопил его, спокойно мусоля папиросу. Наконец Чижиков сумел из себя выдавить:
– Я не понимаю, о чем вы говорите… – Но это прозвучало совсем неубедительно.
Чехов усмехнулся и тщательно смял в пепельнице окурок.
– Знаете что, Чижиков? Не берите на себя несвойственные вам функции. Может быть, вы прекрасный администратор, образцовый семьянин, но как конспиратор и гангстер вы никуда не годитесь. Признайтесь, вас втянули в это дело случайно? – Поскольку Чижиков ничего не ответил, Юрий Николаевич продолжил: – Или польстились на легкий заработок? Поверьте, он совсем не легкий… Кстати, вам известно, кто такой Щука?
Чижиков дернулся, точно от удара током, глаза его забегали.
– Похоже, известно, – удовлетворенно сказал Чехов. – Там, на улице, стоит машина с его людьми. Если не пойдете навстречу нам, то есть правоохранительным органам, вами займется Щука. Все очень просто.
– Да-да, все очень просто, – забормотал Чижиков, нервно перебирая лежащие на столе бумажки. – Мы учились в одной школе. Да-да… Пожалуй, мы были друзьями… недавно он нашел меня сам и сказал, что попал в большую беду… Он ложился на операцию в одну клинику и попросил меня… В общем, если бы ему угрожала опасность, я в любое время должен был забрать его оттуда и спрятать. В Таможенном переулке живет моя тетка… Он все еще там. Он смертельно боится этого Щуки и даже носа никуда не показывает. Он вооружен!
– Сколько же он намерен там сидеть? – поинтересовался Чехов. – Ваша тетка…
– Она с большим приветом, – поспешил ответить Чижиков. – То есть она в порядке, сама себя обслуживает… Но она как будто ничего не замечает вокруг. А Славик, ну… его зовут Вячеслав Тонков, если вы не знаете… он хочет отсидеться там по крайней мере два-три месяца…
