Сергей Самаров - Супербомба
Бравлинов слегка наклонился к переднему сиденью. По причине жары и перегретой на солнце машины стекла в дверцах были опущены, колеса громко шелестели от соприкосновения с разогретым и липким асфальтом, и потому слышно было плохо.
– Перед постом все же притормози. А пока вводи меня, безнадежно отставшего от жизни, в курс дела, чтобы я мог включиться в ситуацию.
– Это можно, – старший лейтенант Каширин совета послушался и скорость сбавил. И голос его показывал довольство. – Мы с Вениамином аккуратно взяли Алиахмета и его помощника. Обошлось без шума и без крови, хотя вооружены ребята были по полной программе. У каждого по два пистолета и по три гранаты. В машине у них нашли два автомата с шестью полными рожками. И деньги в сумке несли. Два миллиона баксов. Кстати, и по карманам у Алиахмета еще двести тысяч рассовано. На мелкие расходы. Ты в курсе, что с женой Рустаева? – неожиданно перешел Каширин на другую тему.
– Какие-то осложнения?..
– Да. Осложнения. Состояние крайне тяжелое. Операция нужна срочная. Лежит пока под аппаратурой для искусственного поддержания жизни. Операцию могут сделать только за границей. Надо туда отправлять. Капитану сказали, в сто тридцать тысяч это обойдется. Баксов, естественно. У нас врачи забыли, что такое рубли.
– И что? – спросил Бравлинов настороженно, понимая, к чему идет разговор, потому что связать вопрос со сказанным ранее было несложно, но не высказал своего отношения.
– Ничего. Это только информация к размышлению. А ты уже думай сам. Может, будут предложения. Итак, в карманах Алиахмета около двухсот тысяч рассовано. Два «лимона», как мы предположили, это сумма, предназначенная на покупку двух авиабомб с зарядом объемного взрыва, остальные на текущие расходы – транспортировка, подкуп, гонорар и прочее. Два миллиона заактировали, карманную «мелочь» я актировать не стал. Я специально сел протокол досмотра писать, чтобы никто не написал лишнего.
– Я понял, Гриша. Давай дальше, – поторопил Бравлинов. Он действительно все понял, но пока не торопился брать на себя то, что можно решить только с общего согласия. В подразделениях спецназа, воюющих в Чечне, и вообще на Северном Кавказе, существует негласная «черная касса». Все, что находится в карманах убитых боевиков, обычно уходит в эту кассу. Деньги идут на лечение бойцов, на помощь семьям погибших. Здесь погибших нет, и «черной кассы» здесь нет, и вообще непонятно, можно ли данную незаактированную сумму внести в «черную кассу». Вопрос тонкий, как все финансовые вопросы, и не решается впопыхах, потому что при торопливом решении можно и под статью уголовного кодекса попасть. А это никому не нравится. – Что Джабраил с Севастьяновым? Где они сейчас?
– Джабраил у себя в казино. Севастьянов в управлении. Насколько мы поняли, пытается найти следы Кальпиньша. Даже в прокуратуру обращался. Но, поскольку официально Кальпиньш не арестован, а только задержан, материалы в прокуратуру еще не представляли. И следов нет. Его пока держат «на подвале» в ФСБ, и тоже не сильно афишируют, что за человек сидит в камере. С Кальпиньшем местные охранники общаются только в присутствии офицера из группы подполковника Ставрова. И только люди, имеющие допуск к настоящей операции. Даже завтрак и обед ему сегодня носили с полным соблюдением всех предусмотренных режимом мер. Короче, наш подполковник в полной изоляции от мира. Севастьянову скоро ехать на совещание в областное управление. Там сегодня собирают всех, кто имеет отношение к шумихе последних дней. Убийство Мамоны. Твой побег. Покушение на Изота. Труп чеченца в подъезде дома, с крыши которого в Изота стреляли. Много шума, и путаница в головах. Хотят согласовать мероприятия и выстроить единую линию поведения. Думают общий знаменатель вывести, если получится. Не знаю только, как у них это получится, если данных никаких нет и не предвидится, пока мы им их не предоставим хотя бы в малом объеме. Пригласили всех городских и областных сыскарей, в том числе из ФСБ и прокуратуры. Будут намечать экстренные меры пресечения беспредела и установления в городе спокойствия, пока Москва не решила сама навести здесь порядок. Этого они больше всего боятся. Мы планируем подступить к капитану вплотную сразу после этого совещания. Что там будет решено, нам доложат сразу, но до совещания трогать его – еще больший шум поднимать. А нам, как сам понимаешь, все же желательно сработать тихо и со вкусом, пока мы лапы на обе авиабомбы не наложим. Это потом уже хоть пляски до упада.
Машина остановилась у ворот танкового института. Старший лейтенант Каширин просигналил трижды. Вышел солдат, глянул на машину и начал открывать ворота, не проверяя документы. К машинам военной разведки здесь уже привыкли, список висел на стекле в дежурной будке.
– А вообще Севастьянова перехватить реально? – спросил Бравлинов.
Каширин проехал за ворота, но на узких, окруженных кустами дорожках территории института сильно не разгонялся. Навстречу попадались и солдаты, и курсанты, и все уступали машине дорогу, с недоумением глядя на автомобиль с гражданскими номерами, с гражданским водителем и таким же гражданским пассажиром.
– Реально, но мы пока не торопимся, поскольку он не может держать у себя в кармане похищенное. Но может, в то же время, на него непреднамеренно указать. Группа «наружки» из Москвы прибыла. За ними в аэропорт отправлена машина. Парни сразу, не заезжая к нам, приступят к работе. Вся необходимая информация им уже передана.
– Как к Джабраилу подступиться?
– С этим могут возникнуть проблемы. Джабраил, как я сказал, у себя в казино. Севастьянов напугал его Алиахметом, и Джабраил не высовывается из стен, чтобы не получить в голову пулю снайпера. Семью туда же привез. Видимо, там есть и жилые помещения. Казино строили приезжие чеченцы. Вернее, не строили, а перестраивали из здания двухэтажной столовой и пристраивали зал для боулинга. Джабраил специально вызывал рабочих из Грозного. Планы здания в архитектурном управлении города есть, мы их, естественно, уже скопировали, но у нас нет уверенности, что планы соответствуют действительности. Возможно, в соответствии со своими наклонностями Джабраил пристроил еще что-то. Может быть, потайные комнаты, склады, может быть, какие-то скрытые запасные выходы. На полную блокировку сил пока не хватает. Ищем подступы. Обещают подмогу.
– Надо ловить момент, пока Севастьянов к Джабраилу не ускользнул. Если они вместе укроются в казино, будет сложнее.
– Знать бы, где спрятаны бомбы. Мы можем взять штурмом казино, а бомбы в другом месте, и их еще раз перепрячут или, чего доброго, взорвут прямо в городе. Можем только спугнуть. Отсюда и осторожность.
* * *История с бесследным исчезновением Эдвардаса Кальпиньша почему-то очень беспокоила капитана Севастьянова. Казалось бы, только ночью он готов был бы многое отдать, чтобы Кальпиньш исчез надолго и даже навсегда без всякой возможности возвращения. Тогда, правда, капитан еще не знал, что этот человек и есть покупатель товара. Тем не менее даже покупателю не стоило бы знать о роли Севастьянова в этом деле. Но вот теперь, как оказалось, пришлось думать иначе. Причины для исчезновения человека могут быть какие угодно. Мог вообще по причине жаркой погоды надумать искупаться, нырнуть и не вынырнуть – год назад целый месяц искали крупного городского бизнесмена, у которого сломалась машина и он на попутке поехал домой, а по дороге решил на пляж заглянуть. Через месяц выплыл... Да, и такое могло случиться... Мог этот самый Эдвардас под машину попасть... Мог нарваться на неприятность с местными крутыми ребятами, поскольку любил гулять поздно. Хотя этот вариант для подполковника спецназа ГРУ маловероятен, он умеет, наверное, за себя постоять, и не поздоровилось бы скорее всего крутым парням... Мог Кальпиньш и по собственной причине, непонятной ни Джабраилу Исмаилову, ни капитану Севастьянову, пожелать спрятаться до поры до времени, чтобы объявиться в критический момент... Мог заподозрить нечестную игру, мог заметить предстоящие неприятности для всех и предпочесть убежать, никого не предупредив... Мог вообще попасть в лапы к военной прокуратуре, к данным которой капитан Севастьянов доступа не имеет... Всякое могло случиться...
И все же для собственного спокойствия Кальпиньша следовало найти, чтобы не ждать каждый день звонка в дверь и наручников на запястья. Или хотя бы найти его следы. Сложность состояла в том, что, кроме невнятного описания внешности – баскетбольный рост, по большому счету, вообще не считается описанием внешности – и характерного прибалтийского акцента, данных на Кальпиньша не было. Севастьянов не знал, по каким документам Эдвардас находится в городе, и не имел возможности объявить пропавшего человека в розыск. Да и объявлять в розыск было рискованно, потому что таким образом можно Эдвардаса засадить за решетку, из-за которой вытащить его будет трудно. Неизвестно, где он и чем занят и мало ли как он поведет себя при задержании. У такого человека вполне может оказаться пистолет в подмышечной кобуре. Даже если задержат и пистолет найдут, не дав возможности применить его, что потом с Кальпиньшем делать?.. И Севастьянов предпочел не рисковать. Розыск – это слишком крутые меры, которые не дают пути для отхода. И потому просто поручил лейтенанту Щербакову «осторожно поискать», пользуясь преимущественно телефоном и дружественными связями. Такой поиск занял несколько часов и ничего не дал, быстро себя исчерпав. И ответить Джабраилу было нечего.
