Сергей Зверев - Мент
Прибежала ко мне Вероника и говорит, что раскопала жутко умного мужика, который озолотит нас. Я сразу не понял. Если он умный, зачем ему кого-то озолачивать?
Оказалось, она имела в виду другое. Мужичок этот, простой такой, уже лет десять работал в Академии наук над созданием тригидрата кальцегония. Десять граммов этого песочка идет на Западе за пол-"лимона". Слишком уж дорого производство.
Так вот, вроде бы у него что-то получилось. А тут его проект академия закрыла из-за отсутствия средств, хотя до окончания работы оставалось всего несколько месяцев. Ну а он, как все Кулибины, человек одержимый. Таким хлеба не надо, работу давай! На вид идиот, но, думаю, мало ли? В конце концов, тридцать штук не деньги. Выделили ему домик из тех, что под снос, закупили аппаратуру. И вот в один прекрасный день оказывается, что он и в самом деле гений! Более того, Кругловой удалось спихнуть первые десять граммов за четверть миллиона!
Продешевила, конечно, да что с нее возьмешь? Не ее масштаба это дело. Тут нужен был опытный человек, и я взял все вопросы на себя.
– Естественно, – усмехнулся Андрей. – Выкупить фармацевтический заводик и тихо запустить еще одну линию… Неплохая идея.
– Хоть тут ты меня понимаешь, – с азартом подхватил Полежаев. – Да, вот подумай. Этому Кулибину для производства десяти граммов в кустарных условиях понадобилось три месяца. А какой можно получить эффект, если вложить в дело не тридцать, а триста тысяч и поставить производство на поток?
– И продавать на Запад, как аспирин, – уточнил Андрей. – Наверное, для этого и нужна была Ника с ее «Сандорой»?
– Ей я предложил десять процентов от каждой сделки.
– Всего?
– Это хорошие условия, просто царские. Ей же показалось мало. Просчитав мой план, она тайком начала скупать акции «Химмедпрепарата». В итоге из-за каких-то двадцати шести процентов акций, которые перекочевали в ее карман, я не смог получить полный контроль над заводом. И это при том, что уже вложил в него двести пятьдесят тысяч! А представь, чего мне стоило вполне приличное предприятие в предельно короткие сроки перевести в разряд банкротов и тем самым наполовину сбить цену на его акции. И что она мне заявила? Миллион в швейцарском банке и двадцать пять процентов от сделки! Какая наглость! В противном случае пообещала найти другого партнера. И заметь, не в милицию собиралась обратиться.
– И вы решили убрать Нику. После ее смерти акции переходили к бабке, которая наверняка продала бы их за цветной телевизор и была бы безмерно счастлива. И вдруг осечка, всплыло завещание. Из-за него погибли четыре человека: нотариус, Тасканов… Вашего бандита мне не жаль, а вот зачем было убивать Наташу и ее паренька? Они же были еще дети.
– А вот тут ты ошибаешься! – возразил Полежаев. – Это не дети, а настоящие исчадия ада. Они набрались наглости шантажировать меня. Как видишь, во всей истории нет ни одного порядочного человека. Порядочного с твоей точки зрения. А по мне, так все нормальные. Только игроки плохие. – Он расслабленно откинулся на спинку стула и с любопытством посмотрел на Андрея. – Теперь ты знаешь все.
Неужели еще не раздумал арестовывать меня?
– Нет. И не раздумаю. Твое положение не дает тебе права отнимать жизнь у других. За это ты должен понести наказание. – Андрей даже не заметил, как перешел на «ты».
– А у меня есть идея получше, – усмехнулся Полежаев. – Если' бы ты умел читать между строк, давно бы уже все понял. – Он наполовину выдвинул из стола ящик, достал какой-то документ и, на расстоянии показав его Андрею, пояснил:
– Это черновик контракта. Нашего контракта. Ты передаешь мне свои акции, а я в свою очередь" назначаю тебя директором фармацевтического завода. Ну, как тебе эта идейка?
– Любопытно… – с издевкой бросил тот. Однако его насмешливый тон ничуть не смутил Полежаева.
– Более того, – спокойно продолжал тесть, – ты получаешь долю Кругловой. То есть десять процентов от каждой сделки по тригидрату кальцегония. Даю слово, через год все твое начальство к тебе на поклон ходить будет. А еще лет этак через пять ты сможешь переписать устав МВД как тебе заблагорассудится. Если, конечно, захочешь. И никто даже слова сказать не посмеет.
– То есть ты предлагаешь мне взятку?
– Я предлагаю сделку, – поправил Полежаев. – И совсем не потому, что боюсь правосудия. Вспомни хотя бы одного человека из элиты, который отправился бы в тюрьму. Таких нет. Хотя у всех рыльце в пушку. Тут дело в другом. Ты обладаешь информацией, которая стоит именно столько, сколько предлагаю я.
– И если я соглашусь, меня тут же отпустят из-под ареста? – не поверил Андрей.
– Достаточно одного моего звонка, – подтвердил тесть. – Хотя предупреждаю, набивать Цену бессмысленно. Это не пройдет.
– А если я откажусь?
Полежаев, видимо, был готов к этому вопросу, ответив без промедления:
– Речь идет о сумме в несколько сотен миллионов. За такие деньги все ваше министерство можно с потрохами купить. Считай, тебя уже продали.
– Ну и дерьмо же ты, Полежаев. – Андрей наконец решил высказать все, о чем думал на протяжении разговора. – Оттого, что ты считаешь всех людей скотом, они им не станут. Я понимаю, ты получаешь удовлетворение, когда видишь, что есть кто-то похуже тебя. Только тогда ты чувствуешь себя апостолом. Не надейся, я тебе такого удовольствия не доставлю.
Андрей вытащил из-за пояса пистолет и положил его на журнальный столик.
– Собирайся, мы едем в отделение. Калина тебя сдал. Секретарь арестован с поличным при передаче пленки. Есть и еще кое-что, более убедительное, чем вся твоя философия.
В первый раз за время их разговора Полежаев не сдержался:
– Скотина! – Отшвырнув листок в сторону, он заорал:
– В Павлика Морозова решил поиграть?! Так вот знай: единственное, что ты можешь сделать, это убить меня. Взять и убить. Точно так же, как когда-то поступил с моей Светой. Ты же профессиональный убийца. И нечего из себя святошу корчить.
Андрей и прежде слышал подобные обвинения от тестя, но на этот раз по-настоящему растерялся.
– Подожди, подожди! – попытался он остановить Полежаева. – Ты хочешь сказать, что я виновен в смерти своей жены и дочери?
– А кто еще подсунул им эту машину? Ведь это ты должен был тогда погибнуть, а не она.
– Должен был?
– Лесовоз ждал тебя!
Андрей испытал настоящее потрясение. В то, что авария была подстроена, верилось с трудом, в то же время подобная версия вполне логично объясняла сходство обеих катастроф, а точнее, убийств. Мучившая его загадка вдруг разрешилась. Конечно, Полежаев приказал убить Нику не потому, что хотел досадить ему. Но именно по этой причине пожелал убить ее таким способом.
– А знаешь, чего я боялся больше всего? – Полежаев с ненавистью посмотрел Андрею в глаза. – Я боялся, что ты согласишься.
В его руке неизвестно откуда появился маленький пистолет. Скорее всего он лежал в ящике стола. Заряженный и снятый с предохранителя.
– Будем считать это напа… – Он не договорил, покачнулся, а потом выронил оружие из рук.
На оконном стекле появилась снежинка из расползшихся в разные стороны, трещин. Андрей на мгновение растерялся, не понимая, что произошло. А стекло тут же разлетелось вдребезги. Содрогнувшись всем телом, Полежаев повалился на стол.
«Неужели снайпер? – промелькнуло у Андрея в голове. – Откуда?.. Кто?!»
Схватив свой пистолет, он бросился было к Полежаеву, чтобы помочь ему встать, и тут во дворе гулко простучала автоматная очередь. Потом еще одна.
Дверь распахнулась, и в кабинет влетел охранник с пистолетом в руке. Глянув на Андрея, он метнулся к лежавшему на столе хозяину. Окинув его беглым взглядом, констатировал:
– Черт, убит! – Держа пистолет на изготовку, он сделал шаг в сторону мансарды и тут же отлетел назад, повалившись на спину. Сквозь небольшую дырочку в комбинезоне сочилась кровь.
Полежаев медленно сполз со стола и тоже оказался на полу. У него был прострелен затылок. Еще одна пуля угодила в спину на уровне сердца. Поскольку из живых в этой комнате остался он один и прицел снайпера теперь перемещается вслед за ним, Андрей отскочил в сторону, намереваясь укрыться за шкафом. Маневр оказался весьма своевременным: пуля просвистела у самого уха. И хотя «глок» был у него в руке, стрелять в пустоту было глупо.
Автоматные очереди во дворе не утихали. И если вначале одиночными палили из нескольких стволов, то через пару минут стало ясно, что теперь отстреливается только один из охранников. А налетчиков, если судить по автоматным очередям, было не меньше четырех, целая команда. Причем команда профессионалов. Одного взгляда на распростершихся на полу Полежаева и его охранника было достаточно, чтобы оценить мастерство снайпера.
Внезапно во дворе стало тихо.
«Значит, последний охранник тоже убит», – констатировал Андрей.
