Иван Стрельцов - Высадка в зоне удара
Вайнах даже представить себе не мог, что его напарник задумал то же самое в отношении его. Не соблюдавший обычаев предков мусульманин не должен был жить. И Мустафе не нужен был автомат, для этого хватит и небольшого ножа с остро отточенным лезвием.
Приговаривая друг друга к смерти, оба боевика не могли знать, что обречены вместе с командой. В топливный танк сухогруза были помещены три тонны пластиковой взрывчатки, и компьютер после отстрела «СКАДов» пошлет команду на взрыватель пластида. В течение нескольких секунд судно превратится в искореженный и оплавленный кусок металла, который затонет на глубине, надежно скрыв тайну начала большой восточной войны. В большой политике не нужны лишние свидетели, их ликвидируют с большой степенью надежности.
Находящиеся на судне боевики должны были проконтролировать команду, чтобы за время перехода кто-нибудь из матросов не влез в тайну сухогруза с двойным названием. А «легенда» о ликвидации команды – всего лишь отвлекающий маневр, чтобы боевиков не настроить раньше времени…
Чезаре Ферро, высокий широкоплечий итальянец, запакованный в теплый горно-лыжный комбинезон, морщась от яркого света, отражающегося от заснеженных вершин, нацепил на нос солнцезащитные очки и, криво усмехнувшись, насмешливо произнес:
– Никогда бы не подумал, что в Израиле увижу снег.
Стоящий рядом с ним Карло Баженце, немолодой мужчина с грубым и обветренным лицом, испещренным глубокими морщинами, в совокупности с темно-карими глазами, делавшими его похожим на мастифа, указал на пестро разодетую толпу лыжников:
– Недаром это место называют ближневосточными Альпами. Зачем переться куда-то в Европу, если можно так же отдохнуть у себя дома. К тому же это удовольствие обойдется намного дешевле.
– Действительно, дешевле, – кивнул Ферро, он развернулся и с любопытством разглядывал отдыхающих. – Ничего не скажешь, отчаянный народ. Катаются на лыжах на границе с особо недружественными государствами, Сирией и Ливаном. Ведь в случае боевых действий они моментально окажутся на линии огня. Что приведет к неоправданным и бесчисленным жертвам.
Лучший боевик «семьи» Кармоно, Чезаре, был профессиональным военным. Пять лет добровольцем прослужил в морской пехоте США, столько же во французском Иностранном легионе. Время от времени Ферро участвовал в разных боевых операциях в качестве наемника. Но это уже было что-то вроде гимнастики для поддержания физической формы. Джованни Кармоно поощрял подобную инициативу, кроме практики его пиччотто имел обширные знакомства в среде наемников, что всегда могло пригодиться…
Но в эту поездку с Чезаре отправились не «дикие гуси», а такие же пиччотто, как и он, прошедшие огонь, воду и готовые умереть за интересы «семьи».
Двенадцать профессионалов, отъявленных головорезов, слетались в Израиль из разных стран Европы по подложным документам. Пожив немного в гостиницах Иерусалима и Тель-Авива, спустя какое-то время отправлялись на горно-лыжный курорт на горе Хермон, ожидая команды от старшего.
– Дорога к подножию одна, – продолжал свои размышления вслух Ферро. – Милое дело брать заложников. Особенно если подходы заминировать.
– Чисто это дело не провернуть, – не поддержал идею Карло Баженце, в прошлом пилот военного вертолета, отдавший службе ВВС Италии почти двадцать лет, а уйдя на заслуженный отдых, десять лет после этого «халтуривший» на колумбийского наркобарона, одновременно выполняя приказ Кармоно. Теперь Баженце приехал для выполнения задания перед уходом на «почетную пенсию». – Мины и оружие сюда запросто так не привезешь. Тем более что здесь есть кому защитить туристов.
Баженце указал в сторону, где по накатанной снежной дороге небольшой сочлененный гусеничный вездеход тащил на тросах широкую платформу на полозьях, на которой восседали пятеро израильских солдат, выряженных в белый зимний камуфляж и вооруженных автоматами «кольт командо», укороченной моделью американской штурмовой винтовки «М-16».
– Пограничники, – тихо, будто их могли услышать, проговорил Чезаре, наблюдая за удаляющимся вездеходом. – С них мы и начнем.
Баженце промолчал, ему было безразлично, как головорезы Ферро будут убивать израильских пограничников. В его обязанности входила эвакуация боевиков после того, как все будет закончено. На заставе находился американский боевой вертолет «Ирокез», на такой машине Карло умел летать с закрытыми глазами.
– После того как захватим заставу, отправляемся на радар. – Чезаре кивнул головой в противоположную от пестрой толпы лыжников сторону, где на расстоянии семи километров размещался израильский радиолокационный пост дальнего обнаружения, главная цель нападения пиччотто. – Вертолет держишь под парами, по окончании операции – вылетаешь за нами. Понял?
– Понял я, понял, – немного раздраженно ответил пилот, глубоко вдыхая широкими ноздрями морозный свежий воздух, который в провонялой смогами Европе ни за какие деньги не купишь. Он с удовольствием использовал выпавший шанс. – Мы все давно обсудили, зачем лишний раз языками молоть? Когда придет время, все выполню по высшему разряду, не беспокойся.
– А чего беспокоиться, – пожал плечами боевик. – Если не справимся с тем, что поручил дон Кармоно, беспокоиться уже будет некому.
Тема для разговора была исчерпана. Чезаре Ферро, заложив руки за спину, направился в сторону разноцветного моря лыжников, толпящихся у фуникулера.
Из-за поворота внезапно выскочила пара израильских пограничников, оседлавших мощные снегоходы. Они въехали на небольшой холм и остановились. Громко и весело переговариваясь, молодые мужчины счастливо улыбались, даже не подозревая, что жить им осталось несколько дней…
Часть 3. Крах операции «Метан»
Если в лесу вам встретятся «люди-тени», не мешайте, они на работе…
Телепередача «Марш-бросок»
Глава 1. Тайны арабского дворца
«Комета» пришла в Тунис строго по графику. Сбавив обороты, похожее на остромордое чудовище судно мягко ткнулось в стенку причала. Двое матросов, открыв створки фальшборта, выставили на пирс алюминиевый трап, через который тут же нетерпеливо хлынула толпа престарелых бюргеров в длинных цветных рубахах-«гавайках» и шортах до колен. Громко лопоча на своем вороньем языке, туристы поспешили к поджидавшим их автобусам.
Через десять минут на судне кроме команды осталось лишь двое посторонних, Христофоров и Лялькин…
Два дня назад их встреча в Марокко с экипажем «Кометы» прошла в лучших российских традициях гостеприимства. А что может быть знаменательней, чем встреча с земляками, да не просто с земляками, а с братьями по оружию. По такому случаю были выпотрошены все судовые закрома. На белоснежной скатерти обильно потели изгнанные из холодильника стройные, как гвардейские офицеры, бутылки кристалловской водки, между ними пристроилась пузатая банка маринованных «нежинских» огурчиков. На круглой тарелке вальяжно разлеглись пласты нежно-розового сала (неизвестно откуда взявшегося в мусульманском краю). Дальше шли обычные разносолы из капитанского фонда: консервированный осетровый балык, икра черная и красная, «Черкизовская» сырокопченая колбаса, несколько сортов сыра, маринованные крупные греческие маслины и, наконец, филе астраханской сельди, густо усыпанное кольцами нарезанного лука.
– Эх, сюда бы еще булочку чернушки, – мечтательно проговорил Олег Тышкул, возбужденно потирая ладонями. – Хоть бы кусочек «Бородинского», вообще был бы царский пир.
Помощник капитана, невысокий широкоплечий крепыш с грубыми лицом и печальными глазами сенбернара, усмехнулся (видимо, по-другому представляя себе царский пир):
– Ничего, местными лавашами тоже не подавишься. И запомни, маслопуп: главное – не что пьешь и ешь, а с кем. И тогда кружка технического спирта и сухарь из министерского НЗ одна тысяча девятьсот пятьдесят шестого года будут тебе казаться президентскими разносолами.
Первую рюмку, как водится, осушили «за встречу», вторую «за знакомство» и третью «за Россию» (свято помня, что бог любит троицу). Дальше пили без официоза, и тосты стали проще и душевнее.
Никто ничего о себе не рассказывал. Меньше знаешь о своих товарищах – больше вероятность того, что их не продашь в случае провала. Ведь контрразведки всего мира ложили «с прибором» на всевозможные конвенции, и когда попадался стопроцентный шпион, его кололи, не скупясь на способы и средства. И тут хочешь не хочешь, а расколешься. Поэтому лучший способ не расколоться – ничего не знать.
Все, что смогли себе позволить разведчики, это помянуть незлым тихим словом бывшую КПСС и ее «Моральный кодекс строителя коммунизма».
