Джекпот для лоха - Корецкий Данил Аркадьевич

— Прошу вас! — Официант сделал учтивый жест.

Они прошли через общий зал, который был уже практически заполнен отдыхающей публикой. Легкий шумок разговора, звяканье бокалов, сдержанный смех — вечер только начинался.

Говоров уверенно прошел в глубину помещения, распахнул резную деревянную дверь. Те же бра в розовых абажурах, та же просторная комната с овальным столом, тот же бордовый бархатный диванчик под бархатной тяжелой шторой. На этот раз обстановка не вызывала у него ассоциаций с криминалом и развратом…

Андрей повесил в зеркальный шкаф пальто, оставшись в сером с отливом костюме, белой крахмальной сорочке с пристегнутыми уголками воротника, из-под которого струился яркий галстук в красно-белую полоску. Официант принял у Лены короткую шубку под леопарда и устроил ее рядом с кожаным пальто.

— Вы у нас уже бывали, господин…

— Зовите меня Андрей Иванович! — сказал Говоров. — У вас бывал, но нечасто. Однако помню, что вас зовут Веня.

— Да, совершенно верно, — улыбнулся «брачный аферист». Если он и вспомнил спутника постоянного клиента Заборовского в старом сером свитере с протертым локтем, то виду не подал.

Говоров сделал заказ, и официант исчез.

— Похоже, ты здешний завсегдатай, хотя и не признаешься, — улыбнулась Лена. В коротком сверху и снизу черном платье, черных колготках и узких черных лодочках она выглядела очень эффектно. — А я тут впервые. И мне очень нравится. Тем более отдельный зал… Это так шикарно! А кто эти ребята?

— Однокашники, — сухо отозвался Андрей.

— Симпатичные!

Официант принес закуски, водку в графинчике и вино для Лены. А кроме того, незаказанную бутылку итальянского шампанского.

— Это от ваших друзей, — пояснил он.

— Таких друзей водить в музей! — буркнул Андрей.

Но через несколько минут вся компания появилась не в музее краеведения Тиходонска, а в вип-зале ресторана «Джон Сильвер». Улыбаясь, они шли гуськом, подтанцовывая и помахивая руками в такт музыке, несущейся из общего зала. Впереди шел Конев, с бутылкой коньяка, за ним девушки, поднявшие над головами перекрещенные фужеры, а замыкал шествие Цуканов с шампанским.

— Андрей, рады тебя видеть! — Конев расставил руки, чтобы обняться, но Говоров не встал навстречу, и тот опустил их, свободной рукой отряхнув и без того чистый пиджак. — Ты здорово поднялся! На чем, если не секрет?

— На дури.

— Тс-с, — Валерка опасливо оглянулся. — Об этом громко нельзя…

Алина звонко рассмеялась.

— А, ты прикалываешься! — Конь смутился, но только на миг. — Ну, ты юморист! Давай выпьем!

Они расселись вокруг овального стола, рассчитанного как раз на шесть человек. Конь налил мужчинам коньяку, Цуканов женщинам — шампанского.

— Давайте выпьем за дружбу и студенческое братство! — торжественно провозгласил Конь и потянулся наполовину полным фужером к Андрею.

— Давай, раз мы такие друзья, — сказал тот. — Хотя помню, как вы мне предлагали за машиной бежать и за бампер держаться!

Валерка ничуть не смутился.

— Спьяну чего не наворотишь! А что ты нас с дамой не знакомишь?

— Меня зовут Лена! — исправила недостаток девушка. — Это так здорово, что вы столько лет дружите!

Все чокнулись, причем Цуканову пришлось для этого встать и подойти к Говорову.

— Молодчина, Андрей, я знал, что ты своего добьешься!

— А чего же вы на похороны Егорова с Игнатьевым не пришли? — мрачно спросил Андрей.

— Да я вообще ничего не знал! — воскликнул Конь.

— И я! — подтвердил Цуканов. — И девчонки. А много наших было?

— Да почти никого. Осколкова, Семенов, Медведева и я. Маринка напилась и меня ругала, что это я виноват.

— Да она дура! — закричала Шальнева и тряхнула густой рыжей гривой.

— Истеричка! Она и в институте такой была. А сейчас, когда жизнь не сложилась, обозлилась на весь мир!

— Держись от них подальше, Андрюша! — вмешалась Гусева, прищурив свои раскосые зеленые глаза. — У них свой круг, а у нас — свой! Наливайте, ребята!

Но Говорова такое застолье не устраивало.

— Извините, друзья мои, — строго сказал он. — Мы специально заказали отдельный кабинет, чтобы посидеть вдвоем. Так что попрошу…

По тону и смыслу фраза прозвучала менее учтиво: «Убирайтесь вон, канальи!»

Но гости не обиделись и встали.

— Конечно, Андрюша! — сказал Конь. — В следующий раз специально соберемся все вместе и повеселимся!

— А будете в Москве, звоните, мы там хорошо повеселимся, — сказала Шальнева и протянула Андрею визитку.

— И я свой телефон напишу, — блондинка Барби нацарапала номер на салфетке и тоже вручила Андрею.

Непрошеные гости ушли. Андрей перевел дух.

— Наконец-то! Ну, давай теперь нормально поедим и выпьем. Сейчас уже Веня стейки принесет.

— А по-моему, хорошие ребята, — возразила Лена. — С ними весело. Можно было с ними посидеть…

— Очень хорошие, — сказал Андрей. — Когда спят. Причем зубами к стенке!

— Ну, что раскопал? — нетерпеливо спросил почерневший от нервов и недосыпа Малышев.

Фёдоров угрюмо пожал плечами:

— Все как мы и думали! Смолин до сих пор транквилизаторы пьет. Говорит, действительно, пришли двое, приставили к голове пистолет, дали две минуты на раздумья. И сказали как-то интересно…

— Что сказали?

— Что-то типа: «Или на столе сейчас будут акции, или твои мозги!»

— Что-то такое я где-то слышал… Это же из кино, про крестного отца…

— Короче, он все и отдал. Да еще Поленову и Станицыну позвонил, чтобы не упорствовали. У тех тоже гости были. Одновременно всех окучили!

— Да-а-а… А этого пробил?

— Мутное дело! Никто его не знает, даже фамилии Акопян не слышали!

— Ну, и что особенного? Мало ли у нас подпольных миллионеров, цеховиков [19] всяких? До поры они прятались, маскировались, а сейчас вылезли из щелей, мешки с деньгами откопали и начали заводы и пароходы скупать. Он местный?

— Армавирский. Прописался у нас где-то с полгода назад, в какой-то нежилой халупе.

— Ну? А что в Армавире?

— Там его тоже никто не знает, — мрачно сообщил Фёдоров.

— Да-а-а, действительно… Значит, подставной? — Малышев тяжело глянул на боевого, в полном смысле слова, заместителя.

— Скорее всего! — кивнул коммерческий директор. — Не мог же он со своим мешком в Тиходонск на телеге приехать и начать скупать «Сельхозмаш» за шапку сухарей! Кто-то его навел…

— Это точно! Только почему они нашему дворнику пушку ко лбу не приставили?

— Да просто не знали о нём. Или не смогли подобраться. У него ведь серьезное прикрытие…

— Да вот это и непонятно, — развел руками Малышев. — Он не производит впечатления серьезного человека!

Фёдоров засмеялся:

— Да он лох лохом! Принимает подчиненных в любое время, во все проблемы вникает самолично, все капризы удовлетворяет… Хочешь на больничный идти — иди, лечись! Надо жену из роддома забрать — пожалуйста, забирай! А кто работать будет? Я слышал, он даже деньги рабочим в долг дает! Так он совсем работяг разбалует.

— Деваться некуда, — сказал Малышев. — Его пять процентов, добавленные к нашим, могут решить все дело!

— Могли решить! А теперь, когда появилась эта долбаная «третья сила», положение изменилось…

Генеральный директор махнул рукой:

— Да ничего не изменилось. Объединимся с москвичами, наедем на этого Акопяна, заберем акции и поделим поровну. Чтобы все по-честному! А потом все равно их обгоним!

На втором этаже гостиницы «Интурист» в небольшом банкетном зале сидели участники памятной встречи в «Сельхозмаше»: Храмцов с Каратаевым и директором по развитию Олегом Сергеевичем и Малышев с Вайсом и Фёдоровым. Стол был сервирован аскетично: только белая полотняная скатерть, три пепельницы, в центре и по краям, бокалы для воды и по паре бутылок «Боржоми». Для открывания бутылок в центре стола лежал почему-то только один плоский ключ с выпуклым изображением Тиходонского драматического театра.