Александр Чернобук - По ком воют сирены
— А ну на землю! Мать вашу! Живо! Морды вниз! — что было силы заорал Тихон, угрожающе махнул пистолетом и пнул ближайшего бандита стопой под колено.
Все трое послушно упали на землю и переплели пальцы обоих рук на затылках. «Похоже, для этих «героев» процедура не нова», — подумал Тихон и рванул пассажирскую дверцу «БМВ»:
— На выход! Резво! Раз, два! У меня в кабинете все условия обсуждать будем! — Схватил левой рукой амбала за отворот спортивной куртки и, не церемонясь, выволок на улицу.
— Зря ты так борзо. Зря. Могли бы договориться, — покачал головой бригадир, разгибаясь во весь свой двухметровый рост. — Шарик круглый, жизнь длинная, встретимся.
— Обязательно. А пока на землю, к своим братанам. Прошу. — Олег, отступив на шаг, указал на место между двумя бойцами.
Неторопливо, сохраняя остатки достоинства, амбал стал на одно колено, затем на второе и только после этого лег.
Тихону очень хотелось ускорить этот процесс хорошим пинком, но он сдержался. Необходимости в этом уже не было, а спровоцировать обратку этим действием можно легко. Все‑таки не слесаря пропитые перед ним носами в землю уткнулись. С этой публикой надо себя очень осмотрительно вести. Очень.
Олег открыл заднюю дверцу, сделал угрожающий жест пистолетом, и оттуда, даже не разгибаясь в полный рост, выскочил «рыбкой», прямо животом на землю, перепуганный боец.
— Ноги! — Разбросав ему стопой правой ноги нижние конечности максимально далеко друг от друга, Олег быстро обшарил одежду. Оружия не было. Обыскал и главаря. Тот побурчал что‑то нечленораздельное, но стерпел и это. У амбала в кобуре оказалась очень симпатичная новенькая «беретта». Тихон засунул ее в карман легкой курточки, которая и так уже была отягощена двумя стволами.
А вот водителю пришлось помогать. Он еще не совсем пришел в себя после трюка с лобовиком. Придерживаемый за локоть Олегом, вяло, видимо не до конца понимая, что с ним происходит, он вылез из «БМВ». По лицу из многочисленных порезов струилась кровь, стекала к подбородку и с него уже капала на одежду. Водитель даже не вытирал ее, очумело оглядываясь вокруг. Когда Тихон его отпустил, он кулем свалился на землю.
— Значит, мы с тобой не договорились, браток? — подал голос амбал, пытаясь использовать последнюю возможность. — Может, подумаешь?
— Выходит, так. Чего тут думать? Никогда за всю свою жизнь не договаривался и сегодня не хочу нарушать традиции. Желания, просто, нет. Незачем с такими вещами экспериментировать. — Тихон достал сигарету, Закурил, жадно затянулся, хотел добавить: «Да и с такими козлами тоже, ладно б человек реальный был», но передумал.
— Ты, майор, хоть понимаешь, от каких бабок отказываешься? Да тебе за всю свою оперскую жизнь таких денег не заработать. Я б тебе сто косарей отстегнул. Зеленью. Завтра же.
— Нашел чем хвастаться, тоже мне бабки. Сто штук. Удивил. Ты меня прямо‑таки обижаешь. — Тихон сел на капот «БМВ», не спуская глаз с бандитов, взглянул на часы: «Ничего не понимаю. «Альфу» могли дернуть в другое место, бывает такое. Террористы, мины, заложники, политика… Но в управлении ведь в курсе операции по красной ртути. И это тоже не пионеры с гранатой в песочнице… Дело‑то серьезное. Должны же сообразить, прислать кого‑нибудь в помощь. Времени уже сколько прошло».
— Гонишь. Не верю я тебе. На вашей шакальей работе все берут. И сто штук баксов любому из вас в дикую радость. Я месяц назад следователя прокуратуры за десять штук с потрохами купил…
— Ну, наговорил ты, — миролюбиво произнес Тихон, располагаясь на капоте более удобно. — Давай по порядку. Во–первых, гонят только тюльку на Очаков. И этот вопрос больше обсуждать не будем. Во–вторых, к доблестным сотрудникам прокуратуры я никакого отношения не имею. По какому принципу они себе «друзей» там заводят, я не знаю. В третьих, шакалов у нас на службе нет. В моем отделе, во всяком случае. Не приживаются они. Падали не держим. Да и климат не тот. И в четвертых. То, что ты мне предлагаешь, действительно смешно. Скажу тебе, по секрету, мой личный рекорд. Предлагали мне по максимуму — лимон двести тысяч. Долларов. Причем это то, что мне давали в качестве… м–м-м–м-м… благодарности, так скажем. А сам отобрать я мог гораздо больше. И не один раз. Так что мне…
— Байду какую‑то ты гонишь, законник, в натуре. Сказки старой марухи Арины. — Амбал перевернулся на бок и положил руку под голову. — Таких людей не бывает.
Тихон хотел приструнить обнаглевшего бригадира окриком, но тут рядом раздался выстрел…
Олега ударило в правое плечо, словно хорошей кувалдой. Тело перевернулось в воздухе, и, слетев с капота, Тихон растянулся на спине. Пистолет выскользнул из руки и по инерции пролетел дальше. Инстинктивно обхватив ладонью левой руки правое плечо, он вначале почувствовал, а потом, скосив глаза, увидел, как сочится кровь.
Лежавшая братва, помедлив после выстрела самую малость, начала смело вставать на ноги.
— Где вас носило?
— Вот сучок!
— Кадило недорезанное!
— Могли бы и быстрее подойти.
— Да ну его в…
— Смотри, как Вовану фейс стеклом посекло.
— Он до сих пор галюны ловит.
— Плесни водой.
— Мне сука, чуть колено не сломал.
— «Бемку», бля, в ремонт на неделю…
— Нулевая тачка была…
После вынужденного отдыха на траве и режима молчания бойцов прорвало. Они заголосили одновременно и не слушая друг друга.
Тихон пружинистым подъем–разгибом придал своему телу вертикальное положение. Поморщился от боли в плече. С раной он уже определился. Ничего страшного не было, пуля прошла навылет через мякоть. Кость не была задета, а мышцы заживут, никуда не денутся. Олег огляделся по сторонам, пытаясь понять, в чем ошибся. Ответ нашелся сразу же. Ошибки как таковой не было. Он просто не учел возможность такого развития событий.
— Спокойно, говнюк. Заигрался ты здесь. Как пацанов развлек? Ты посмотри, все аж тащатся от доставленного удовольствия. Мирово. — В голову ему уперся ствол пистолета Макарова. Вокруг майора стояли и радостно скалились трое продавцов красной ртути. У каждого в руке матово поблескивал пистолет. Четвертого, на этот раз, видно не было.
Олег мысленно подбил невеселую арифметику: «Шестеро этих плюс трое новых. Девять. Да еще один где‑то неподалеку ошивается. Не забыть бы про него… Кто бы мог подумать, что в этот раз, так не вовремя, сработает бандитская солидарность. Именно тогда, когда я один оказался. Обычно при любом шухере у братвы каждый сам за себя. Прыг скок за кусток… Спасайся кто может. А тут… Случай редкий. Можно даже сказать уникальный. Но от этого нелегче».
— У него три «волыны» по карманам заныкано, — отряхиваясь, подал голос амбал. — Заберите. И вообще поаккуратнуй с ним. Шустрый он больно, козел.
— Ничего. Мы уж как‑нибудь с ним справимся. — Один из подоспевших на выручку бандитов размахнулся, и Олег охнул от боли. Тяжелый кулак вошел прямо под диафрагму. Майор согнулся, изображая судороги, тем самым, пытаясь перекрыть доступ к карманам с пистолетами.
Не тут‑то было, сокрушительный удар подъемом стопы в лицо, снизу вверх, придал его телу вертикальное положение. Следующий удар тоже не заставил себя ждать.
— Получи‑ка, бессребреник!
Пятка амбала с каким‑то противным чваканьем вошла в грудь. Тихона никогда в жизни не лягала лошадь, но с этого момента он четко представлял себе, каково это испытать. Он отлетел в чьи‑то очередные руки, которые тут же превратились в кулаки и ударом по челюсти отправили его в дальнейший полет.
«Сейчас они станут в круг и начнут играть моим телом в футбол. Надо действовать, пока не поздно. Пистолеты эти самодовольные лохи отобрать поленились». — Мысль работала четко, Тихон изобразил гримасу неимоверной боли, огляделся и быстро прикинул тактику ведения неравного боя. Братва, судя по всему, абсолютно расслабилась. Закономерный конец столь наглого офицера для них был уже очевиден. И совершенно зря.
Один из бандитов лениво поднял ногу для удара и тут же растянулся на земле, больно ударившись об землю позвоночником:
— Ой, бля! О–о-о–о-оу–у-у–у-у! — зашелся криком от боли.
Олег, резко присев, описал пяткой вытянутой ноги круг — классически исполнил подсечку из положения на корточках. Задел, к сожалению, только одного, первого. Ну, ничего, лиха беда начало…
— Ты смотри, брыкается!
— Ух, ты, смотри, как Черепа высек!
— Придется за братана ответить.
— Ой, как страшно.
— Грозный, умру.
Со всех сторон послышалось радостное ржание и улюлюканье. Бойцы почуяли запах крови и теперь собирались хорошо развлечься.
— Ату его!
— Сега, к тебе ближе! По чайнику ему!
— Во–во. По жбану с оттягом.
Никто не воспринял контрудар Олега всерьез. Даже трое подоспевших на помощь покупателям бандитов попрятали оружие в кобуры. Уж больно явным было неравенство сил.
