Михаил Серегин - Полет ночной бабочки (Сборник)
Заплатив по счету, Женька все же решила спросить официанта про Битка. Тот объяснил, что так рано он не приходит, пусть барышня зайдет часов в восемь, а то и попозже. В соседнем помещении есть пара бильярдных столов, и интересующий ее молодой человек любит там покатать шары.
Поблагодарив официанта, Женька покинула фешенебельное заведение, оставив там чуть ли не половину заработанных за сегодня денег.
Перед ней стоял все тот же вопрос: что делать дальше?
Так и не решив его, Женька отправилась на центральный проспект города, разглядывая витрины магазинов и кафе.
* * *
Женька и не подозревала, что ее земляк Петька Хлест находится в каком-то полукилометре от нее. Пока девушка с любопытством разглядывала рекламу нового шоу, обещанного жителям Тарасова и его гостям, Хлестов около бывшего кинотеатра «Ударник«ждал своего приятеля, с которым они вместе мотали срок.
Петька на попутке добрался до Тарасова и, пораскинув мозгами, направился к корешу по кличке Синий.
Тот в свое время получил срок за попытку продать заезжему туристу икону восемнадцатого века. Икона вернулась к законному владельцу, а горе-коммерсант получил три года тюрьмы.
Увидев Хлеста, кореш удивился, а узнав, зачем тот пришел, обрадовался. Дело в том, что после отсидки он продолжал увлекаться стариной, но стал более осторожным и, как говаривал великий комбинатор, чтил Уголовный кодекс.
Кореш развернул небольшой бизнес, приносивший солидный доход. Несколько его «шестерок» в бойких местах стояли со скромными табличками, гласящими, что сии добрые люди купят различные предметы старины за хорошие деньги. Им тащили все, начиная от старинных монет и кончая самоварами. Ну, а натасканные бывшим искусствоведом молодые люди быстро определяли, что имеет материальную ценность, а что – просто хлам. То, что, с их точки зрения, можно было продать, покупалось за гроши. Хозяин вещи получал свои крохи, удивляясь, почему по телику твердят о большой стоимости, допустим, икон, написанных художником аж в позапрошлом веке, а ребята, лениво осмотрев его сокровище, доставшееся еще от прабабки, заявляют, что красная цена ей – полтыщи рублей. И то ее сначала нужно отреставрировать, а уж потом попытаться продать. Так что заплатить за нее они могут две сотни, от силы две с половиной, и то исключительно из сочувствия к владельцу вещи. И владелец, повздыхав, расстается с бабкиным наследством и уходит с ощущением, что его обманули.
Если бы обыватель знал, на сколько именно его кинули, он схватился бы за голову и потом долго упрекал себя в легковерии.
Приятель Хлеста буквально вцепился в слонов. Взял самого большого и принялся внимательно изучать. Петька не менее внимательно следил за его реакцией. Бывший сокамерник достал лупу и осмотрел сверкающий камень на лбу у слона. Отложил его и принялся за второго. Остальных четырех бегло осмотрел и отдал хозяину, глядя на него с ехидной улыбкой. Хлест с невозмутимым видом ждал ответа.
Он знал, что кореш предложит ему заведомо низкую цену. И был готов к этому.
– Сколько ты за них хочешь? – все с той же улыбкой спросил хозяин квартиры.
– Сто штук, – не моргнув глазом, ответил Хлест.
Мужчина рассмеялся, хлопнув по коленям руками.
– Петь! Штука! И то лишь потому, что я тебя хорошо знаю! Фигурки твои – фуфел. Камушки – натуральное крашеное стекло. Оправа, похоже, золотая. Жемчужины – искусственные.
Петька ожидал, что цена будет занижена, но не на столько же!
Он не спеша повернул слонов мордами к себе.
У самого крупного камень был прозрачным и сверкал. Петька думал, что это бриллиант. У второго – красный, у третьего – зеленый, у четвертого и пятого жемчужины – белая и розовая. У шестого – черная, как ночь.
– Синий, я похож на фраера? – все так же спокойно спросил Петька, но правое веко задергалось. Это значит, что Хлест в предгрозовом состоянии.
– Хлест, мы давно знаем друг друга. Ты веришь, что я специалист по подобным вещам?
Хлест продолжал хранить молчание.
– Так вот. То, что ты мне принес, – копия. Если хочешь увидеть подлинник, сходи сегодня на выставку, открывающуюся в пятнадцать ноль-ноль. Я как раз туда собираюсь. Можешь присоединиться.
– За то, что я уведу этих слонов, мне предлагали двадцать штук, – все еще не веря в постигшую его неудачу, заявил Петька, с недоверием глядя на Синего. – Какой дурак стал бы платить такие бабки за фуфел, который стоит, как ты говоришь, штуку?
– Хлест, – мужчина вновь взял в руки самую крупную фигурку и задумчиво уставился на нее, – не знаю, что у тебя там за дело было, но это копия. Возможно, какой-нибудь сумасшедший поклонник индийских древностей и выложил бы за нее такие деньги. Но только не я.
После окончательного приговора хозяин квартиры поставил на место слона и выжидающе посмотрел на гостя.
– Ну, а настоящая коллекция?
– О! Настоящая тянет на двести-триста штук. И заметь: баксов, а не деревянных.
– Это сколько же в рублях получится? – Петька во все глаза уставился на другана.
* * *
Олег Валерьевич Черкасов, тот самый капитан, с которым Женька утром ходила в «Кабачок», сидел сейчас у постели Шадонского. Марк Семенович, его сын, в сильном волнении мерил шагами комнату. Двое амбалов из его личной охраны застыли у порога.
– Вы можете рассказать, что произошло у вас ночью? – обратился капитан к потерпевшему.
– Ох! – застонал тот. – Что произошло! Ограбили меня, вот что произошло!
– Поподробнее, пожалуйста, – попросил капитан.
– Вашим коллегам я уже все рассказывал, – проворчал старик. – Ночью проснулся. Слышу, кто-то ходит по дому. Прислушался – вроде показалось. Прошло с полчаса – опять шаги. Пистолет, наградной, в карман халата положил. На всякий случай. Вышел в коридор.
– Разрешение на пистолет есть, – подал голос сын.
Черкасов кивнул. Он нисколько в этом не сомневался.
– Продолжайте, пожалуйста, – попросил он старика.
– Так вот. Вышел в коридор, прислушался: точно, в комнате кто-то есть!
– Вы вошли туда?
– Что я, дурак! Постоял, вор тоже затаился. Вернулся в спальню, ничего не услышал и позвонил вам. Я имею в виду милицию. Тут он выскочил из комнаты и фонариком мне в лицо. Я с перепуга выстрелил. А негодяй этот мне по голове…
– Ну а дальше?
– Что дальше! Очнулся, встал. Все тихо. Спустился вниз – входная дверь нараспашку. Я закрыл ее.
– Ничего не слышали? Может, кто-то убегал? Или кричал?
– Нет! Соседские собаки такой гвалт подняли, что собственного голоса не услышишь! Я дверь закрыл – и наверх. Посмотреть, что этот мерзавец уволок.
– И что же у вас украли?
– Да что у старика украдешь? Копию коллекции слонов махараджи и деньги.
– Много денег?
– Десять тысяч триста рублей. Все, что у меня было.
– Ну а слоны эти? Какова их стоимость?
– Подлинник стоит дорого. А копия – от силы пару тысяч.
– Ничего больше не пропало?
– Ничего, я все внимательно осмотрел, – раздраженно ответил старик и отвернулся.
– Последний вопрос, Семен Матвеевич. Собака ваша… Она лаяла в ту ночь?
– Цезарь вообще не издал ни звука. Пса явно чем-то накормили. Иначе бы вор так спокойно во двор не проник.
– До свидания, Семен Матвеевич, желаю вам скорейшего выздоровления.
– И всего вам доброго.
Черкасов попросил Марка Семеновича выйти с ним и спросил:
– Вы кого-нибудь подозреваете?
Шадонский-младший задумался.
– Судя по тому, что вор забрал слонов, он знал, что я владею подлинником. Возможно, кто-то посчитал, что раритет хранится именно у отца. Но каким образом просочилась информация?
– Может, через ваше окружение?
– Ерунда! Все, кому известно о слонах махараджи, знают только о том, что у меня они есть. Некоторым известно, что у отца имеется копия. Я ее сделал, когда приобрел подлинник в девяносто шестом. Так, на всякий случай. Да и отцу они очень понравились. Держать тут вещи общей стоимостью почти в полмиллиона долларов я, естественно, не стал бы. Ну а копия, – сын пожал плечами, – почему бы и нет? Ей цена – пара тысяч, не больше.
– И все же вор лез именно за ними, – заметил Черкасов. – Поверьте, я на своем веку повидал много квартирных краж. Его поведение не оставляет в этом никаких сомнений. Возможно, деньги он прихватил для отвода глаз. А где сейчас подлинник? В надежном месте?
– В Тарасове сегодня открывается выставка, которая работать будет два дня. На ней представлена и моя коллекция произведений древнего восточного искусства.
– Это та выставка, которую рекламируют по областному каналу?
– Она самая.
– Может, у вора или у тех, кто стоит за ним, возникла мысль подменить во время выставки ваших слонов?
– Мысль-то, может, и возникла, – усмехнулся владелец, – но уж больно она абсурдная. Осуществить это просто невозможно. Общая стоимость представленных там предметов – почти десять миллионов долларов. Это рыночная оценка. Представляете, как там организована охрана?
