Виктор Доценко - Срок для Бешеного
Опустившись рядом с Федором, лежащим в беспамятстве, Савелий взял одну ягоду, неторопливо сунул в рот и… сразу же захватил целую пригоршню: ягоды были кисловатыми, но очень приятными на вкус. С непривычки он морщился, но вскоре и это прошло…
Насытившись так, что раздуло животной решил пока не беспокоить Угрюмого и блаженно прикрыл глаза: хорошо-то как! Как все-таки мало нужно человеку, чтобы он почувствовал себя счастливым, хоть на мгновение! Казалось, нет сил, с ног валится от усталости, все вокруг не в радость… Но стоило набрести на это удивительное растение, набить ягодами желудок, и мир вокруг преобразился: проявились краски, которых не замечал, красивые звуки, которых ранее не слышал, наполнили лес… Но главное, прибавились силы…
Удивительные ягоды! Федору должно быть легче от них… Набрав горсть ягод, он начал выжимать живительный сок прямо ему в рот. Сначала — никакой реакции, но вот, сделав глоток, он закашлялся и открыл глаза. Несколько минут смотрел на Савелия, пытаясь понять, где он находится, потом прошептал:
— Где… Почему ты здесь? Где Тихоня? Где вагоны? Вместе с вопросами к нему постепенно возвращалось и сознание: глаза стали осмысленными. — Где мы, Савелий?
— Шел, как ты мне и говорил, но… — Савелий пожал плечами и снова принялся выжимать ему сок. Сделав глоток, другой, Федор отстранил ему руку и сам стал брать ягоды и забивать ими рот, — с трудом успевая глотать.
— Что это за ягоды?
— Не знаю, очень здорово восстанавливают силы… Жаль, что только одно нашел: вырвалось из земли, словно специально, чтобы нас спасти… Заблудились мы…
— Неужели эта сучка наколол нас?.. — Оставив ягоды, Федор вытащил карту и забормотал: — По берегу… до валуна… потом, направо… до Каменистой поляны… — Говорить было трудно и он делал паузы. — От поляны… до упора… налево… в реку…
Савелий мысленно следил за маршрутом, которым шел, и вдруг стукнул себя по лбу.
— Налево! Налево, дубина! Идиот! — закричал он. — На-ле-во! А я повернул направо! — Он едва не заплакал от огорчения. — Километров десять напрасно протопали! Впустую! Целую ночь потеряли.
Савелий обречено опустился на корточки: отличного настроения как не бывало.
— Не пе…реживай! С кем не… бывает! — Федор хотел махнуть рукой, но бессильно опустил ее на землю.
— На, поешь! — Савелий протянул ему сухарь.
— Не хо…чется, сам ешь!
— Я уже перекусил, — попытался обмануть его Савелий. — Рака, полсухаря… Ешь, не смотри на меня. — Он бросил в рот несколько ягод.
— Ты арапа мне не заправляй… ду…маешь, ноль боль…ной, то и па…мяти нет? Ра…ков мы давно схапали! — Федор укоризненно взглянул на него. — Ешь при мне или… я объявлю го…ло…довку. — Он улыбнулся через силу.
— Хорошо! — Савелий разломил сухарь и протянул половину Федору. — Давай вместе…
Они стали медленно жевать, смакуя каждый кусочек. Ели молча, думая каждый о своем. Наконец, разделавшись с сухарем, Савелий спросил:
— Что делать-то будем?
— Днем ид…ти опас…но: общую об…лаву с не…делю не сни…мают… Мо…жет, и вертолет… — Он замолчал, отдыхая. — Давай бли…же к ве…черу: шан…сов боль…ше не напо…роться…
— Может, перевязать поповой?
— Бесполезно… Луч…ше бин…ты смочи: жжет… очень!
— А лекарства там есть, в тайниках…
— йод, бин…ты… спирт… У-у, хоро…шо! — блаженно проговорил он, когда Савелий начал выжимать сок на бинты… Сняв куртку, он подложил ее под голову Федора.
— Спасибо, братишка! — пробормотал тот и закрыл глаза…
Савелий устроился рядом и тяжело вздохнул: чувство голода обострилось, и после ягод есть захотелось сильнее… Даже стало подташнивать, снова закружилась голова… Он попытался уснуть…
ЧЕРНЫЙ «ДИПЛОМАТ»
— Сегодня вы вернулись из Ленинграда и привезли оттуда этот черный «дипломат»?! Не так ли? — Капитан милиции нагло смотрел на него. Рядом стоял пожилой мужчина в штатском.
— Я должен отвечать на ваши вопросы и не задавать свои?
— Точно!
— Да, приехал, но этот черный «дипломат» остался после тех людей, которых я подвозил по пути…
— Очень интересно! Сейчас придумал или заранее заготовил эту версию?
— В таком тоне я разговаривать не желаю!
— Ах вот как? — усмехался тот посмотрел на мужчину в штатском, который недовольно поморщился и сделал какой-то знак.
— Да, так! — ухмыльнулся Савелий и уверенно добавил: — Пока не объясните, в чем дело и по какому праву вы задаете мне вопросы, а также, по какому праву находитесь в моей квартире, — я с вами разговаривать не буду! Ясно? У вас должен быть какой-нибудь документ на все это!
— Вот в этом вы правы! — ухмыльнулся капитан и повернулся к одному из молодых парней. — Кривошеев, пригласите сюда понятых!
— Зачем это? — удивился Савелий.
— Чтобы вы потом не сказали, что эти деньги мы подложили вам в «дипломат», или вдруг откажетесь, что они были там! — пояснил капитан, закрывая «дипломат» и ставя его в шкаф.
— И не собираюсь. Сам хотел сдать в органы…
— Все так говорят…
В это время в квартиру в сопровождении Кривошеева вошли несколько растерянные пожилые женщины-близнецы: соседки по лестничной, площадке, с которыми Савелий постоянно здоровался. Он и сейчас вежливо ответил на их приветствие,
— Простите, в чем будет заключаться наша миссия? — спросила одна из них.
— Вам нужно будет смотреть, а потом письменно подтвердить все то, что увидите собственными глазами, — спокойно разъяснил мужчина в штатском.
Они многозначительно переглянулись и хором ответили:
— Хорошо!
— Где черный «дипломат», который вы привезли из Ленинграда? — спросил капитан.
— Во-первых, не из Ленинграда, а оставленный по пути теми, кого я подвозил, во-вторых, вы сами знаете, где он сейчас стоит.
Капитан сделал вид, что ищет, потом заглянул в шкаф и вытащил оттуда «дипломат».
— Вы можете назвать код замка? — спросил он Савелия.
— Что вы, откуда? — хмыкнул Савелий: все это напоминало ему какие-то игры.
— Кривошеев, займись! -
Тот подошел к «дипломату», открыл свой чемоданчик и вытащил из него мощную лупу с подсветом, какие-то инструменты…
Сестры-соседки с интересом следили за происходящим. Неожиданно Савелию стало тревожно.
— К чему эта вся комедия? — спросил он капитана.
— За свои поступки нужно отвечать? — хмуро бросил тот.
Наконец Кривошеев открыл «дипломат» и предложил сестрам-понятым подойти ближе и взглянуть на пачки долларов…
РАССКАЗ ФЕДОРА
Савелий спал крепко и не слышал, как зашевелился Федор, как после некоторых усилий он смог сесть и облокотиться о ствол березы. Не видел Савелий и его глаз, вдруг наполнившихся нежностью, когда маленькая пичужка, прыгая на тонюсеньких ножках, остановилась совсем близко и, склонив голову набок, с любопытством рассматривала Федора.
Подхватив какое-то насекомое, неосторожно оказавшееся рядом, она стремительно взмыла в небо.
Неожиданно раздавшийся громкий треск ветвей заставил Федора вздрогнуть и обернуться на шум. Тревога на его лице сменилась восхищенной улыбкой: метрах в десяти стоял огромный, горбоносый и долговязый, казавшийся неуклюжим, таежный исполин — лось! На его лбу еле заметно пробивались будущие рога, которые обязательно вырастут к зиме…
Лось стоял без всякой опаски и спокойно смотрел на Федора. Пожалуй, он не менее Угрюмого удивился неожиданной встрече: а вдруг этот двуногий пришелец захочет оспаривать его право на территорию? Потом лось величаво повернул голову и медленно удалился, царственно переступая длинными ногами.
Долго и неподвижно сидел Федор, глядя вслед таежное красавцу. Потом задумчиво стал рыться в карманах, вытащив небольшой огрызок карандаша и достав карту-самоделку, что-то нацарапал на обороте. Тщательно сложив ее вместе с карандашом, он с трудом перетащил свое непослушное тело к Савелию.
Ну почему этот парень не встретился на его пути раньше? Ведь вся жизнь могла повернуться совсем по-другому! Ну кто он ему? Никто! Просто знакомый!.. Да и знакомство-то странное… Ему бы бросить его где, а он тащит! Да еще и отдает большую часть их скудных запасов! Федор это сразу заметил. Но почему он так старается? Почему?.. Может, страшно остаться одному? Непохоже… А будь он на месте Савелия, стал бы мучиться и возиться с ним? Скорее всего, нет! За всю свою жизнь Федор привык к тому, что каждый заботится прежде о своей шкуре, думает о себе, о своей жизни! Давно уже привык, что никому нет дела до него! Никому он не нужен. Никому? А матери?! Матери…
Подумав о своей матери, Федор до боли стиснула зубы, а на глазах навернулись слезы: до чего хочется хотя бы одним глазком увидеть ее, прижаться к мозолистым рукам, на коленях вымолить у нее прощение. Сколько слез пролила она, сколько мук вытерпела из-за него! Сколько лет не мог он от стыда показаться ей на глаза… Не только показаться, ему даже стыдно было дать о себе весточку! Единственно, на что хватало его: в редкие дни свободы посылать ей денежные переводы, часто очень большие — в зависимости от «удачи»… И все-таки несколько лет назад он пересилил себя и навещал мать. И что же? Со слезами на глазах она умоляла вместо денег хоть на сутки появляться самому. И он обещал…
