Александр Чернобук - Капкан для Скифа
— Имя я вам свое скажу, только позже. А так же отчество и фамилию. Ничего не утаю. Обещаю. Всему свое время. У меня к вам маленькое дельце.
— Это какое? — враждебно поинтересовался Савельев.
— Прочитайте, — незнакомец лихо опрокинул рюмку, достал из кармана дорогого пиджака бумаги и протянул Рембо.
— Это что?
— Вы почитайте.
Серега недовольно взял их и начал небрежно пробегать глазами. Потом нахмурился, сел в кресло и начал читать сначала, медленно и вдумчиво.
Прошло пять минут. Гость сидел в кресле для посетителей и улыбался. Улыбку можно было в равной степени отнести как к печальной, так и к ироничной. Возможно, она несла отпечаток и того, и другого.
— Вы не торопитесь, Сергей Петрович. Читайте внимательно.
— Угу…
Серега еще раз внимательно посмотрел на дату и подпись под документом:
— Из сих бумаг следует, что в нашем родимом городе действует целая шайка коррумпированных чиновников, которая занимается наглыми противоправными действиями, а именно — обналичиванием денег через подставные фиктивные фирмы…
— Точно так, — кивнул незнакомец.
— Это их дело. Моральный облик ни исполнительной, ни законодательной власти меня абсолютно не интересует. Я аполитичен, как всякий честный, трудолюбивый коммерсант. То, что здесь упоминается моя фамилия — бред сивой кобылы со стреноженными ногами в лунную ночь. Парфенова Ивана я, действительно, знаю. Зачем ему меня очернять, если это действительно он писал, ума не приложу…
— Не сомневайтесь, это его рука.
— Если вы думаете, что расколете меня хоть на копейку этой макулатурой, то я вас разочарую, — Серега держал себя в руках, только лицо покрылось красными пятнами да руки стали сами собой сжиматься в кулаки. Предвосхищая следующую реплику уже открывшего рот гостя, он закончил: — Слушать я вас не желаю. Еще секунда вашего пребывания в моем офисе, и вас, господин шантажист, отсюда повезут прямо в реанимацию. Обещаю. Я, надеюсь, ясно выражаюсь?
— Более чем.
Гость снисходительно улыбнулся и что-то нажал в кармане. В ту же секунду двери кабинета неслышно открылись, впустив огромного амбала, характерной кавказской наружности, и так же беззвучно закрылись. Кожаная куртка и узкие джинсы подчеркивали мощь его фигуры. В руке у вошедшего здоровяка материализовался ствол. На конце дула утолщение — глушитель. Волчьи глаза вошедшего вопрошали: «Кончать сразу или прострелить для начала коленную чашечку? Если да, то какой ноги?»
Серега растерялся. Слишком много событий за последние пять минут. Непрошеный гость, жуткий компромат, отчаянный блеф с выставлением гостя за дверь, появление черной гориллы с пушкой в руке. Действительно многовато. И, главное, как-то очень быстро.
— Ну и… что дальше? — все, что смог выдавить из себя Рембо.
— Это Фархад. Начальник моей службы безопасности. Фархад, представь меня, пожалуйста, — царским голосом приказал «шантажист».
— Войтовский Геннадий Игнатьевич, управляющий филиалом банка «Дисконт» в нашем городе, — пророкотал Фархад и абсолютно правильно понял едва заметный жест левой кисти хозяина. Спрятал пистолет в наплечную кобуру и вышел из кабинета.
— Теперь некоторая ясность намечается? А, господин Савельев?
Серега переключился моментально. Он схватил небрежно брошенные три минуты назад листы и быстро нашел искомое: «…вся деятельность курируется непосредственно управляющим банком “Дисконт” Войтовским Г. И.».
Он поднял глаза:
— Вы?
— Я же обещал, что представлюсь. Это действительно я, и мы с вами в одной лодке, как видите, уважаемый Сергей Петрович.
— А лодка идет ко дну.
— Ко дну, не ко дну, но пробоина в борту существенная.
— Что вы хотите, Геннадий Игнатьевич? — Рембо откинулся в кресле и начал бесцеремонно разглядывать собеседника.
— А как вы думаете?
— Теряюсь в догадках.
— Я хочу, чтобы мы друг другу помогли, Сергей Петрович.
— Только и всего?
— Да. Кто-то у этого придурка выбил информацию. Это априори. Раскололся Ванечка по самое «не могу». Сейчас пытаются шантажировать меня.
— Вы хотите сказать…
— Совершенно верно. Придет и ваш черед. И я думаю, не так долго этого момента придется ждать. Согласны?
— Вполне может быть.
— Предлагаю проблему решать вместе. Сообща.
— Давайте попробуем. У вас есть конкретные предложения?
— Конечно. Сейчас наш юный друг, я имею в виду Парфенова, — в ответ на непонимающий взгляд Сереги пояснил банкир, — подбросил мне интересную идею. Он приходил просить кредит под какой-то ресторан…
Серега заметно вздрогнул. Войтовский приостановился и внимательно взглянул в лицо коммерсанта: «Странно, с чего это он нервничает? Запоздалая реакция? Не похоже. У такого бугая нервы должны быть не тоньше буксировочных тросов. Нет, что-то тут другое».
Рембо уже взял себя в руки: «Похоже, он не знает, что за кредитом стою я. Да, собственно, откуда? От Ивана? Зачем ему делиться такой информацией? Ни к чему».
— Так вот, — продолжил управляющий, — мне кажется, что у нашего общего друга немалые финансовые проблемы после непонятной истории с арестом…
На это Савельев уже отреагировал спокойно, даже бровь не дернулась:
— Да, это мне известно. Затруднения с деньгами у него серьезные. Причем решать их ему надо очень оперативно, — Серега криво усмехнулся.
— Вот на этом обстоятельстве мы и должны сыграть…
— На каком? — не понял Рембо.
— Сейчас объясню. Я на него оформлю кредит. Триста тысяч долларов, — банкир сделал эффектную паузу. — Мы должны вместе убедить его взять деньги под себя. Потом он исчезает, за эту часть плана несете ответственность вы, — фраза была вставлена как бы мимоходом, — и получаете за свою работу десять процентов от указанной суммы…
— Тридцать, — сразу же вставил Рембо: «Валить Парфена в сговоре с банкиром… Под такое дело можно поторговаться».
— Тридцать?
— Тридцать.
— Но десять процентов — это тридцать штук.
Слабая попытка сопротивления со стороны Войтовского была встречена ироничной улыбкой.
— Нет. Неправильно вы считаете. Девяносто штук — это тридцать процентов, — Рембо прекрасно понимал, что банкир на крючке, с которого не спрыгнуть.
— Пятнадцать процентов. Устроит?
— Нет, тридцать.
— Двадцать?
— Нет.
— Двадцать пять?
— Нет. Девяносто штук. Тридцать процентов. Или ищите другого подельника, там, в списке их хватает.
— Список не маленький, народа там, действительно, много, — пробормотал Войтовский, лихорадочно ища выход из патовой ситуации.
— Только специалиста моего класса там нет, — Рембо поймал Войтовского и жалел только об одном, что не запросил сразу половину.
— Может, мы…
— Нет, не пойдет. Тридцать процентов.
— Вы не хотите подумать о…
— Не хочу. Девяносто тысяч, и точка.
— Хорошо, пусть будет по-вашему. — Управляющий нервно махнул рукой.
— Вот и славно, — потер ладони Савельев.
— Теперь к делу.
— Согласен.
— Как бы нам убедить Ивана взять не сто штук, а триста? А?
— Этот как раз не вопрос, ерунда, — Серега беспечно всплеснул руками, — тема с кредитом под ресторан моя…
Войтовский удивленно поднял бровь: «Шустрый малый — этот Рембо, однако»:
— Ваша?
— Да. Там свои дела. Не суть важно. Я беру на себя, первое: подъем суммы до трехсот тысяч. Убедить я его смогу, — «свалю все на следака. Дескать, совсем оборзел, ста штук мало, хочет триста. Зато откат Парфену увеличится. На жадности и поймаю». И вслух продолжил: — Второе: предоставлю гарантийное письмо нашего «Тепломаша». Под этот завод ведь кредиты дают без проблем?
— Конечно. И не забудьте третье.
— Что именно?
— На вас висит исчезновение кредитора.
— Само собой. По гарантийному письму… Письмо будет фальшивым. Когда все вскроется, будет лишний козырь для вас. Может, поднимем планку до пятисот тысяч? — у Рембо от азарта загорелись глаза.
— Нет, триста — это максимум, чем я могу рискнуть. Мы же филиал, все документы нужно согласовывать в головном офисе. Если сумма будет большая, могут прислать инспектора, лишние вопросы, движения. И с этими деньгами проблем потом не оберешься…
— Понятно, останавливаемся на этой сумме. Главный вопрос: чем объяснить оформление кредита на него… у меня тут третьи лица замешаны, под которых кредит будет браться… изначально планировалось оформление документов чуть иначе… — Серега задумчиво потер тыльной стороной ладони челюсть.
— Я предлагаю сделать так, — банкир встал и прошелся по комнате, — я буду мотивировать личной необходимостью на время увести из банка эту сумму. Доверить могу только ему — больше надежных людей нет…
— Он поведется, тщеславия там — выше крыши! — вставил Рембо.
