Альберт Байкалов - Крутая глиссада
– Ну, здравствуй, спецназ!
– Здорово, бандит!
– Зачем сразу оскорбляешь? – чеченец насмешливо окинул Антона взглядом. – Почему лицо не показываешь? Боишься?
– Много чести, – Антон держал «винторез» на предплечье правой руки, прижатой к груди. – Как тебя называть?
Он не спеша приблизился к чеченцу на несколько шагов и остановился.
– Зови Хан.
Антон видел этого бандита впервые. Хотя в ГРУ постоянно стекалась информация обо всех более-менее влиятельных бандитах. Спецназовцы должны были знать их не только в лицо, но и клички, имена, адреса проживания семей, возраст, слабые и сильные стороны. Существовал даже архив голосов. Посредством радиоперехвата записывали переговоры этих людей, с тем чтобы потом можно было распознать их в эфире.
– О чем говорить собрался, Хан? – прищурился Антон.
Бандит сокрушенно вздохнул и отвел взгляд в сторону:
– Ты правильно сказал. Мне понравилось. Надоело, как волк жить, – он выдержал паузу. Было заметно – слова давались боевику с трудом.
– Хочешь, чтобы я тебя пожалел? – Антон догадывался, зачем бандит пошел на контакт. Узнав, какую цель преследует Метис, одновременно убедившись, что планы террористов раскрыты, он собирался выйти из игры. При этом с максимальной выгодой для себя. Но хотел, чтобы это предложение исходило от Антона. Тогда можно сделать вид, будто колеблется. Поторговаться.
Антон промолчал.
Хан тронул переносицу и хмыкнул:
– Я слышал, амнистия есть для тех, кто добровольно сложил оружие?
– Не для всех, – Антон посмотрел собеседнику прямо в глаза. – Еще проверят причастность к преступлениям.
– Я родину защищал!
– По-разному все это делали. Я, кстати, тоже защищаю.
Хан закусил губу. Потом потер подбородок. Антон задержал взгляд на крупных, как чешуя большого сазана, ногтях с траурной каемкой грязи.
– Значит, этот Метис собрался убить Сулл Массара?
– А ты с ним лично знаком? – насмешливо спросил Антон. – Какая тебе разница? Убьют этого, найдется другой, который начнет отправлять деньги.
– Нет, лично не знал, – серьезно ответил Хан. – Просто нехорошо это. Они стали, словно шакалы, грызться и убивать друг друга. Совсем не ради свободы. Политика.
– Вся политика твоего Метиса – это доллары. После операции он, скорее всего, упорхнет в Лондон. А ты, если уцелеешь, сгниешь в тюрьме. Это лучшая перспектива. А так протянешь еще пару дней. Как ты понимаешь, я доложил своему руководству о банде. Такой крупный отряд долго не просуществует.
– Почему они все уезжают в Англию? – неожиданно спросил боевик.
– Потому что вашими руками здесь воюют те, кто хочет не самостоятельности Чечни, а полного краха всей России вместе с вашей республикой.
Бандит промолчал.
– Не тяни, говори, зачем звал?
– Если сдамся, где гарантия, что не посадят?
– Никто такой гарантии не даст, – Антон устало вздохнул. – За все ответишь по закону. Одно обещаю точно: сложишь оружие немедленно, зачтется и будет смягчающим обстоятельством.
– Понятно, – Хан заметно погрустнел. – А давай я тебе помогу?
Предложение было до того неожиданным, что Антон даже переспросил:
– Как ты сказал?
– Мои моджахеды освободят твоих людей и уничтожат шакалов Метиса. После этого те, кто не захочет сложить оружие, уйдут. Остальные сдадутся.
– Уйти я никому не дам. Поверь, это у меня получится. Теперь решай, как поступить. И еще, – Антон выдержал паузу, размышляя над вопросом, который сейчас его волновал: – Ты уверен, что все согласятся воевать против своих?
– Они не свои, – отрезал бандит. – Я десять лет назад последний раз брал в руки оружие. Недавно в село пришел человек Метиса. Зовут Рагим. Сказал, нужна помощь. Хорошо заплатит. Если откажусь, милиция узнает, что когда-то воевал. А еще намекнул, сказал: «Знаю, где твои родители живут. Далеко в горах. Помочь им из тюрьмы будет трудно». После того как я понял, что на самом деле задумали эти дети шакалов, я решил идти другой дорогой.
– А до того, как понять, на что рассчитывал? – Антон зло посмотрел в глаза Хана. – Предложат пострелять колонну федералов? В заложники детей взять? Как допер, что тебя подставляют, решил шкуру спасать?
– Нет, так не думал. Рагим говорил, что русские задумали диверсию совершить, а потом все свалить на чеченцев.
– Как это? – не понял Антон.
– Он сказал, спецназ из Москвы приехал. Настоящие воины. Среди них есть чеченцы. Эти люди вошли в доверие к одному из его родственников, который командует небольшим отрядом. Они должны выйти к аэропорту и сбить самолет с гостями из Эмиратов. Мне приказал идти за предателями и теми, кого они сумели обманом заставить принять участие в этом деле. В последний момент самолет собьют, а спецназ уничтожит настоящих боевиков. Предатели убегут. Потом русские будут говорить, вот, мол, смотрите, как чеченцы встречают гостей. Поэтому я должен был опередить тебя и твоих людей. Ваши головы стали бы прямым доказательством, что именно русские хотели совершить акцию.
Антон был ошеломлен. До сих пор он считал, что полностью разгадал план Метиса. Оказывается, этот кукловод затеял игру, в которой ни один из участников не знает реального сценария. А получалось все просто. В день прилета делегаций в районе аэропорта появятся: группа спецназа ГРУ и отряд Хана. Смертники, оказавшиеся на месте пилотов самолета, в котором будет лететь Сулл Массар, устроят авиакатастрофу. Точнее, врежутся в аэропорт. После этого Метис даст команду уничтожить спецназ. С учетом многократного превосходства бандитов и эффекта внезапности наверняка из состава группы никто не уцелеет. Но и банда Хана понесет значительные потери. Как результат – горы трупов в аэропорту, а в окрестностях – тела офицеров спецназа. Уцелевшие люди Хана все в один голос будут утверждать, что взяли в руки оружие, чтобы не дать русским совершить это грязное дело. Но куда им против профессиональных разведчиков-диверсантов?
– Давай сядем, – неожиданно предложил Антон и показал взглядом на лежащее позади него дерево. – Расскажешь все подробно. А я подумаю, как тебе помочь.
– Маску сними, – с некой затаенной обидой в голосе почти потребовал бандит.
– Обойдешься.
* * *
До логова бандитов оставалось совсем ничего, когда Дрон решил свернуть с едва заметной тропинки, перейти ручей и выйти к схрону, используя густые заросли росшего вдоль берега ивняка. Они заканчивались почти у подножия холма, на котором был устроен блиндаж. Сейчас, восстановив в голове первые минуты своего бегства, он отчетливо вспомнил, как стрелял в Метиса и человека, выдававшего себя за оказавшегося в плену контрразведчика. Стоило им пройти чуть дальше, и Василий уже не смог бы разглядеть их, стоя у лаза. Да и там, где эту парочку негодяев застали его очереди, иуде удалось укрыться, а в Метиса он попал с трудом.
Дрон сделал шаг в сторону и тут же замер. Впереди раздался шорох, будто по мокрой материи скользнула ветка. Василий присел. Почти в тот же момент чавкнуло. Словно наступили в небольшую лужицу или просто грязь. Потом еще. Вздрогнуло росшее рядом с травой молодое деревце. Возможно, за него ухватились рукой. Застучали по влажной земле капли сбитой с листвы воды. Кто-то быстро поднимался навстречу. Как назло, сзади Дрона редколесье. На несколько десятков метров местность хорошо просматривалась.
Дрон осторожно положил автомат на землю, освободившейся правой рукой вынул кинжал и взял его за лезвие. Ладонь левой сунул в грязь, провел ею по лицу, после чего распластался на траве, прижавшись ухом к земле, и затаился, наблюдая за частоколом деревьев, откуда услышал подозрительный шум. Пару секунд спустя появилась сначала голова, потом плечи, затем во всей красе на него вышел с головы до ног обвешанный оружием коротышка. Имени этого боевика Василий не знал, только кличку. Звали его Кабан, и он на это не обижался. Кабан был неуклюж, полноват, имел короткие и кривые ноги. Глядя на него, можно было подумать, что с самого рождения он не вылезал из седла. На голове – защитного цвета повязка. Он не носил, в отличие от остальных, разгрузочного жилета. На боку, прикрепленный к брючному ремню, поддерживающему лоснившиеся от грязи штаны, в которые была заправлена куртка, болтался армейский подсумок с запасными магазинами. Его руки в перчатках с обрезанными пальцами лежали на автомате, висевшем на переброшенном через шею ремне. Пропустить это чудаковатое творенье природы мимо и всадить нож в спину не представлялось возможным. Василий слишком заметен. Пятнадцать, десять, семь метров… Кабан с задумчивым видом продолжал глядеть себе под ноги. Он напоминал человека, который что-то потерял и теперь возвращается в надежде найти пропажу. Пора! Дрон бесшумно поднялся, встал на одно колено и привычным движением метнул в боевика кинжал.
Бандит поднял взгляд. Мгновение, и глаза округлились, а рот открылся. Из глотки вырвался сдавленный вскрик. Но выверенную траекторию кинжала нарушила встретившаяся на пути ветка. Раздался стук, и кинжал, перевернувшись в воздухе, ударился в грудь боевика рукоятью. Широко открытыми глазами глядя на отлетевший кинжал, Кабан на какое-то время оцепенел. Василий, воспользовавшись замешательством, схватил автомат и в два прыжка преодолел расстояние, отделявшее его от врага. В нос ударил запах чеснока и пота. От одежды самого Дрона уже давно за версту разило непонятно чем, но это был особенный, чужой, резкий, как нашатырь, смрад. Взяв автомат двумя руками, майор толкнул его от груди магазином в лицо бандита. Кабан лязгнул зубами и опрокинулся на спину. Василий бесшумно прыгнул ему на грудь и зажал рот ладонью.
