Михаил Серегин - Пациент мафии
– Она сможет выходить из палаты, доктор? – с надеждой спросил Темин.
– Ну, об этом еще рановато говорить, – усмехнулся психиатр. – Но, в принципе, мы не ограничиваем наших пациентов в передвижении. У вас есть еще вопросы? Мы должны направить сейчас вашу жену на санобработку – это, в сущности, обычный душ – и далее на анализы… Вы предпочли бы, чтобы она пользовалась домашней одеждой? Тогда можете передать вещи санитарке…
– А можно, доктор, я послежу за этой процедурой? Понимаете, я ужасно переживаю!
– Гм… Напрасно вы не доверяете, – строго сказал психиатр. – Но, впрочем, я не возражаю.
– Спасибо! – с чувством сказал Темин, поднимаясь. – И последняя просьба! Если есть такая возможность… Может быть, поменьше уколов, а? Может быть, гипнозом каким-нибудь?..
– Мы сделаем все, что необходимо в данном случае! – отрезал психиатр. – Клавдия Дмитриевна, займитесь, пожалуйста, больной! Потом поместите ее в шестую палату, рядом с Казариной – я сам буду ее вести!
Пожилая благообразная санитарка в белоснежном хрустящем халате кивнула и, подойдя к Марии, заботливо обхватила ее за плечи.
– Пойдем, милая! – сказала она. – Вот супруг нам сейчас поможет…
Темин взял Марию под локоть и осторожно поставил на ноги. Вдвоем с санитаркой они медленно повели Марию к дверям.
– Чуть не забыл! – воскликнул психиатр вдогонку Темину. – Когда освободитесь, подойдите еще разок ко мне. Нужно будет оформить бумаги в бухгалтерии. Ведь лечение у нас платное, вы, наверное, в курсе?
– Разумеется, доктор, – пробормотал Темин.
Он был вне себя от возбуждения. Вот это удача! Доктор сам сказал, где искать Казарину. Темин недоверчиво посматривал на Марию – у нее был настолько тупой вид, что возникли сомнения, слышала ли она что-нибудь.
Пока Мария находилась в душе, Темин порылся в ее сумке – его не столько интересовало, что ей придется надеть, как что ей придется взять с собой. Одноразовые шприцы и наркотик были завернуты в небольшой непрозрачный пакет. Его следовало передать так, чтобы санитарка ничего не заподозрила.
Наконец она появилась. Придя Темину на помощь, она отобрала для пациентки белье и маленький кружевной халатик.
– Вот это в самый раз будет! – одобрительно сказала она. – А сумочку мы в палате, в шкафчик поставим. Там все в целости и сохранности будет, не сомневайтесь. У нас тут как в швейцарском банке!
Пока она одевала Марию, успокоенный ее словами Темин положил пакетик на самое дно сумки. Мария появилась из душа, наряженная в домашний халат. Она была похожа на двигающуюся куклу. Темин подошел к ней и наклонился к лицу.
– Прощайтесь! – благодушно сказала санитарка. – Сейчас на анализы пойдем. А сумочку я приберу. – Она подхватила сумку и вышла в коридор.
– Все на дне сумки, – шепнул Темин. – Будь осторожна. За тобой будут наблюдать. Может быть, в палатах камеры.
Лицо Марии оставалось неподвижным, и Темину показалось, что она переигрывает ему назло. Она могла хотя бы подмигнуть ему, пожать руку, шепнуть хоть слово. Он запнулся, отступил и едва удержался, чтобы не выругаться с досады.
– Помни, я буду ждать тебя, – тихо сказал он наконец и, повернувшись, вышел из комнаты, очень недовольный собой.
* * *
Нянечка Любовь Михайловна в этот день возвращалась с работы позднее обычного. Она очень устала и шла медленно, к тому же в руках у нее были две сумки с продуктами.
«Вот так всю жизнь, – грустно подумала она. – Работаешь, работаешь, все хочешь побольше денег получить, а где они?»
Денег Любови Михайловне постоянно не хватало. Она жила вдвоем с дочерью-студенткой, муж ее давно умер, поэтому помогать было некому. Большой удачей было то, что ей удалось устроиться на работу в эту клинику. Но все равно тех денег, что там платили, было мало. И поэтому, когда к Любови Михайловне подошел незнакомый человек и за определенную сумму попросил ее последить за доктором Ладыгиным, она согласилась.
Не сразу, правда. Она сначала взвесила в уме, чем это может ей грозить, а потом пришла к выводу, что по большому счету ничем. Она вполне легально может передвигаться по всей клинике, заходить туда же, куда и Ладыгин, – ее не заподозрит никто. А сумма и впрямь была внушительной, и отказаться от этого предложения у Любови Михайловны не хватило сил.
Тем более что ничего особенного ей и делать-то не пришлось. Она исправно следила за Ладыгиным, то попадаясь открыто ему на пути, то стараясь не выдавать своего присутствия. Однако ничего подозрительного в его поведении она не заметила.
Так она и докладывала человеку, нанявшему ее. Она с ним не связывалась, он всегда появлялся сам и бесцветным голосом спрашивал о результатах. Что-то в его лице пугало Любовь Михайловну. Особенно неприятно было то, что она ни разу не видела его глаз – он всегда был в темных очках. И от того, что она не может видеть его взгляд, ей становилось жутковато.
Он никогда реально не угрожал ей, но она всегда чувствовала скрытую угрозу, понимала, что в случае чего этот человек может пойти на все.
Она уже почти подходила к дому, как вдруг услышала сзади негромкий окрик. И невольно вздрогнула, потому что узнала его – голос того самого человека, о котором сейчас думала.
Повернувшись, Любовь Михайловна увидела стоявшую поодаль иномарку. Она никогда не разбиралась в машинах, поэтому не могла сказать, что это за модель. Подойдя к машине, подергала за ручку, но Темин сам открыл ей дверь, кивком указав на переднее сиденье рядом с собой.
– Добрый вечер, Любовь Михайловна, – послышался его вкрадчивый голос. – У меня к вам есть разговор.
– Сегодня все как обычно, – торопливо проговорила она. – Был на работе, ничего подозрительного не заметила…
– Вы мне это говорите который раз! – Темин вдруг с силой сжал ее запястья. В глазах его сверкнул злобный огонек, и Любовь Михайловна почувствовала, как внизу живота у нее все похолодело.
– Но… – Она попыталась оправдаться.
– Из-за вас я был уверен, что этот доктор не при делах! – жестко сказал Темин. – Из-за вас я допустил ошибку, принимая его за простофилю! Из-за вас у меня теперь крупные неприятности! Одним словом, я считаю, вы не заслуживаете того, чтобы получить назначенную вам сумму. Вы и аванс не отработали!
– Но… – Любовь Михайловна все-таки выдернула руки и приложила их к груди. Мысль о том, что она не получит денег, на которые так рассчитывала и уже спланировала, что на них приобретет, показалась ей невыносимой. Она быстро заговорила: – Я отработаю! Я обязательно отработаю, я все выясню, дайте мне еще время!
– К сожалению, у меня нет времени, – жестко отреагировал Темин. – Мне нужно действовать быстро.
Потом он задумчиво посмотрел на Любовь Михайловну, словно о чем-то размышляя, и наконец произнес:
– Вот и отрабатывайте теперь. Я поручаю вам еще одно дело. Но попробуйте только с ним не справиться…
Любовь Михайловна закивала головой. Когда Темин изложил ей суть дела, глаза ее стали совсем огромными. Она растерянно смотрела перед собой, не решаясь ничего сказать.
– Вы уже отказываетесь? – насмешливо спросил ее Темин.
– Н-нет, – сглотнув слюну, ответила Любовь Михайловна. – Но самое главное, чтобы мне не пришлось этого делать своими руками.
– Ну разумеется, – раздраженно проговорил Темин. – Я же вам уже все объяснил. Вы просто зайдете за моей помощницей в ее палату в нужное время, когда в коридоре точно никого не будет, и проведете ее в палату, где лежит Казарина. Дальше просто стоите в коридоре и ждете. Все ясно?
– Да, – твердо ответила Любовь Михайловна, глядя Темину прямо в глаза. – Я сделаю это.
– Вот и отлично, Любовь Михайловна, – почти добродушно проговорил Темин. – Я рассчитываю на ваше благоразумие.
После этого он открыл дверцу машины, и Любовь Михайловна вышла из нее. Иномарка тотчас же сорвалась с места и умчалась. Любовь Михайловна еще долго стояла на месте, пытаясь унять дрожь в коленках, потом медленно, на ватных ногах поплелась к дому.
Дочь, заметив необычно бледный вид матери, взяла у нее сумки и тревожно спросила:
– Что случилось? Ты не заболела?
– Да, что-то неважно себя чувствую, – выдавила Любовь Михайловна. – Я пойду к себе прилягу, а ты уж сама тут разбирайся, ладно?
Дочь поспешно кивнула и скрылась в кухне. Любовь Михайловна прошла к себе в комнату, разделась и тяжело опустилась на кровать. Сердце ее бешено колотилось, в висках отчаянно пульсировало.
Она понимала, что ей придется стать соучастницей в убийстве, а это гораздо серьезнее, чем просто следить за Ладыгиным. Она уже не рада была, что согласилась, уже не хотела этих денег, но отказываться было поздно.
Проворочавшись всю ночь, она так и не смогла уснуть и пошла на работу с красными, воспаленными глазами.
Мы медленно ехали по асфальтированной аллее лесопарка, напряженно всматриваясь в зеленую мешанину листвы, окружавшей нас с обеих сторон. Мы надеялись найти какой-то указатель. Однако ничего похожего на глаза не попадалось.
