Андрей Таманцев - Леденящая жажда
— Многие придерживаются иного мнения.
— Неужели нет никакого способа покончить с этим?
— Понятия не имею. В крайнем случае можно наплести что-нибудь, сказать то, что от тебя хотят услышать.
— Вряд ли это получится, здесь ребята серьезные. У меня стойкое ощущение, что они осведомлены гораздо лучше, чем я. К тому же я не очень хорошо понимаю, что именно они хотят от меня услышать.
— Тогда что же нам делать?
— Нам?
Даниэла прекрасно отдавала себе отчет, что ее поведение совершенно не соответствует стандартам профессионального поведения сотрудника спецслужб, но поделать с собой ничего не могла.
Ей уже давно хотелось как-то помочь этой женщине, но вот только способ она представляла себе очень смутно.
— Да, нам. Я хочу тебе помочь. — Она нервно сжала тонкие пальцы. Потом впилась взглядом в единственное тоненькое колечко, блестевшее почему-то на большом пальце.
— Хочешь помочь? С твоей профессией это не очень сочетается.
— Без иронии, ладно? — Даниэла начала крутить колечко, надевать на разные пальцы. Конечно, оно упало, и они обе стали шарить по полу. Наконец нашли кольцо под кроватью, столкнувшись при этом головами. И вдруг Даниэла порывисто обняла Соню и поцеловала в губы.
От такой неожиданности Соня замерла. А Даниэла вдруг расплакалась:
— Прости, прости, я сошла с ума.
— Да, мы обе сошли с ума, — сказала Соня и тоже почему-то обняла и поцеловала Даниэлу.
Та посмотрела на нее такими испуганными и вместе с тем благодарными глазами, что у Сони перехватило дыхание.
— Хорошо. Извини. — Не совсем понятно, к чему именно это относилось, но прозвучало вовремя.
Они сели на свои места и какое-то время молча нервно курили.
— Я действительно хочу тебе помочь. — Даниэла даже слегка смутила ее своим взглядом.
— Верю. Но как ты это сделаешь? — Соне стало грустно. Благими намерениями… Старая истина, не стоит ее лишний раз повторять.
— Сама не знаю.
— В том-то и дело.
— Послушай, я в очень непростом положении. — Даниэла опять принялась теребить кольцо.
— Куда уж сложнее. Осторожно, а то снова уронишь!
— Не уроню, не волнуйся. А даже если и… снова найдем. — В голосе слышался некоторый надрыв. Речь шла не о кольце. О чем-то большем — это ясно, но о чем именно, лучше не задумываться.
— Я не волнуюсь. И ты тоже не нервничай. Уж как-нибудь выкручусь.
— Как ты выкрутишься?!
— Придумаю что-нибудь.
— Ты ничего не придумаешь в этой ситуации. Придумаю я.
В этот момент Соня почувствовала, как ей в ладонь упирается нечто твердое и холодное.
— Возьми.
— Ты сумасшедшая?! — Соня давно поняла, что большинство человеческих поступков совершаются вопреки какой-либо логике, но думала, что это не касается сотрудников американских спецслужб с блестящими перспективами карьерного роста.
— Нет, это единственное, что можно сделать в данной ситуации.
— Ты рискуешь! Рискуешь всем: карьерой, репутацией… Чего ради?
— Все не так страшно.
Даниэла как будто сама не верила в собственные слова.
— то есть?
— Я все продумала. Проваленное дело, конечно, никому в плюс не пойдет, но, в конце концов, оно изначально было не мое.
— И что?
— Понимаешь, Хайд намного опытнее и старше по званию. Ему не удалось, так что и с меня теперь спрос нестрогий.
— Все равно не верю, что ты ничем не рискуешь!
— Успокойся, пистолет незарегистрированный.
— А где ты его добыла?
— Не важно.
— Все равно тебя по головке за это не погладят.
— Это уже не мои проблемы.
— В смысле?
— Меня отстраняют, и знаешь, моей карьере это особенно не повредит.
— И все же!
— Да я ведь ничего такого не делаю. Пистолет сам по себе ничего не значит!
— Все равно. Спасибо.
— Пока не за что. Все, в общем, зависит только от тебя.
— Знаешь, несмотря на то что мне довелось пережить, это будет первый пистолет в моих руках.
— Софи, это единственное, что я могу сделать. Они тебя в покое не оставят. И еще… Возьми вот это тоже. Здесь телефон одного человека. Если тебе удастся вырваться отсюда, позвони ему.
— Кто это?
— Так, один тип. Я с ним сталкивалась раньше. И даже немного помогла.
— В смысле?
— Старый, прожженный аферист, но не лишен человеческого обаяния. Рыльце, конечно, в пушку, но и мерзавцем не назовешь. У него достаточно прочные связи в Латинской Америке. Он знает, что ты можешь позвонить.
— Предлагаешь поиграть в Колумба?
— Оставь свои шуточки. Вот одежда, чтобы ты не оказалась на улице в пижаме.
— А какая там погода? — Вопрос был совершенно нелепый, так что ответ оказался соответствующим.
— Когда выйдешь, сама выяснишь.
— Зачем ты все это делаешь? — Соня отказывалась верить в возможность чуда, но оно неумолимо приближалось.
— Сама не знаю. Такие вопросы задавать опасно.
— Опасно для чего или для кого?
— Для моей психики.
Это был их последний разговор. Усилиями Даниэлы за Сониной камерой следили не очень строго. Она без опасений сунула пистолет под матрас и постаралась заснуть. Сердце бешено колотилось.
Завтра все решится. А как? Она даже не умеет пользоваться этой штукой. Надо было хоть спросить, куда нажимать.
Для колебаний времени уже нет. Спать совершенно не хочется. Нет, не завтра. Сегодня. Прямо сейчас.
Она решительно постучала в дверь. Как только часовой вошел в камеру, Соня, стоявшая у двери, изо всех сил ударила его рукоятью пистолета в висок. Стрелять не хотелось.
Охраннику оказалось мало. Еще не до конца придя в себя после такого неожиданного нападения, он попробовал привстать, и Соне пришлось ударить его еще раз.
Перешагнув через тело, Соня быстро, но спокойно пошла по длинному пустому коридору.
В цивильной одежде, с бейджем, снятым с охранника, Соня не вызвала подозрений. На пути встретились две уборщицы и один офицер охраны. Терять было нечего, поэтому она даже не нервничала. Все прошло как во сне. По- настоящему она очнулась, только когда прошла полквартала по не слишком шумной улице. Огляделась. Втянула носом воздух и ничего не почувствовала. Ничего, кроме желания оказаться как можно дальше от этого места.
Прямо перед ней был телефонный автомат. Нужно было купить карточку. Рука машинально потянулась к заднему карману — в прошлой жизни она всегда носила деньги именно там. От кошельков Соня отвыкла давно, их слишком часто воровали. Мужская привычка — либо бумажник в джинсах, либо скомканные, мятые банкноты. Для нее был характерен последний вариант.
В заднем кармане брюк Даниэлы лежало около трехсот долларов. В ее положении не бог весть какая сумма, но Соня почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она догадывалась, что лично выразить благодарность Даниэле уже не придется.
«Старый аферист» лишних вопросов не задавал. Он приютил ее в своей холостяцкой квартире, дал виски, провел ликбез по конспирации. Соня тоже не стала проявлять нездорового любопытства. Этому человеку было что скрывать. Они понимали друг друга почти без слов. Судя по политическим убеждениям «афериста», без «красных бригад» там не обошлось.
Через несколько дней, став брюнеткой и сменив очки на контактные линзы, она стояла с новым паспортом в руках и ждала посадки на свой рейс в аэропорту Кеннеди.
В голове вертелась единственная мысль: «Куда угодно, только подальше отсюда».
Уже можно было более или менее расслабиться, включить совесть и чувство ответственности. И тогда появились мысли о Даниэле, у которой наверняка возникли после этой истории крупные проблемы, и о том охраннике, который остался лежать на холодном полу тюремного коридора. Впрочем, уже ничего нельзя было исправить.
Последняя сигарета, перед тем как пойти на посадку. Несколько шагов вперед, к выходу на летное поле. Осталось немного.
Соня потянулась за паспортом, взглянула в глаза стоящему перед ней человеку. И все поняла, хотя он был в гражданской одежде.
Через секунду она уже изучала его удостоверение. Удостоверение офицера ФБР.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Санкт-Петербург
8 июля 200… года, 21.09
— А ты уверен?
— Тот, у кого есть цель, не знает сомнений.
Ахмет и Асланбек шли вдоль канала Грибоедова. Вечер, но еще не совсем стемнело.
Странно, но и этот вечер, и эта полоска воды, и малолюдные набережные внушали почему-то если не страх, то какую-то опаску. Впрочем, только не у этих двоих, сизых от сбритых бород кавказцев, у них свои дела.
Вот идет оборванный бомж. Пристает ко всем прохожим, от него шарахаются. Смешные люди, им бы сейчас бежать не от бомжа, а от этих двоих людей с мрачными лицами…
— У меня нет сомнений! Я не очень правильно сказал.
