Юрий Гаврюченков - Сокровище ассасинов
– За что ты его так не любишь, Ильюха? – спросил корефан.
– За то, что человек сделал себе имя на утверждении, будто историческая наука – большая и планомерная ошибка. Античные источники подделаны, историки работают с непроверенными данными, а вся древняя хронология нуждается в кардинальном пересмотре. В конце концов воинство Христа, существование которого академик также подвергал сомнению и переносил в средневековую Европу, отрезало ему голову и насадило на шест, вкопанный в землю. После чего с академиком стали вести общение совершенно иного плана, астрального, и совершенно иным способом, телепатическим. Он такого и вообразить-то не мог, Фламенко был последовательным материалистом. В результате то, что он отвергал при жизни, после смерти явилось во всей полноте ощущений. Представляю, каково было с ним общаться Эрраре: входишь в транс, и тебя грузят туманными телепатемами, вроде бы солидными и убедительными, но на поверку никуда не годными предсказаниями. Хуже, что неверные пророчества головы-оракула сказались на нас. Вот за это я и не люблю академика Фламенко.
– Теперь понятно, – кивнул Слава.
Посидели в тишине.
– Бурный день нынче выдался, – обронил я.
– И длинный, как за три, – добавил афганец. – Ладно, не прощаемся.
Слава сунул мне лапу, выбрался наружу и зашагал к подъезду. На ходу запрокинул дно к небу, и одной бутылкой пива на Земле стало меньше.
Когда друг скрылся в доме, я приоткрыл дверцу, аккуратно поставил бутылку на асфальт и уехал. На душе было так тоскливо, что организм решительно не принимал алкоголь.
* * *– Мама с папой завтра возвращаются! – обрадовала Маринка наутро.
– Сегодня?
– Да, ближе к вечеру.
– Радость-то какая! – пробормотал я.
Дорогие мои родственнички вознамерились вернуться с дачи. Это означало, что у Маринки спрятаться больше не удастся. Бывшему тестю с тёщей я предпочитал компанию хашишинов с кабальеро Эррарой в придачу. С ними я хотя бы знал, как справляться.
Я полежал, закинув руки за голову. С хашишинов мысли сразу перетекли на взорванный «Хорс-мажор». Вспомнился сожжённый офис «Аламоса». Безуспешные попытки отыскать «хвост». Девиз параноиков «Если вы не заметили слежку, значит наблюдатели хорошо прячутся» я готов был разделять целиком и полностью. Инцидент с рокабилли добавил масла в огонь, в душе разгорелась паника. Бежать! Собрать вещи и смыться из города. Деньги есть, домой не заезжать. Свалить в глушь и отсидеться до весны. Никому ничего не рассказывать. Потом объявлюсь, когда всё само собой уладится!
Отбросив одеяло, я рывком сел на кровати, стиснул браслет и замер.
Нет, бежать было глупо. Это совершенно не выход. Я зря паникую. Какая контрразведка, какой уголовный розыск? Что я мечусь? Надо дело делать и двигаться вперёд, а не забиваться в глубокую нору. Причин пугаться до потери рассудка в действительности нет. Допустим, взорвали кабак. А жертвы? Они вообще есть? Для страха нужны основания. Веские причины. Какие у меня имеются мотивы, чтобы бросить всё и мчаться сломя голову на край света? Пока что никаких. Вначале надо узнать, что там действительно произошло. Для этого надо позвонить Рикки.
Я разжал пальцы. На левой руке отпечатался рельеф браслета Хасана ас-Сабаха. Я зачем-то лизнул ладонь, решительно встал и выкопал из кучи одежды сотовый телефон. Отыскал визитную карточку Рикки. Набрал номер.
– Слушаю.
– Рикки? Это Илья. Ты там живой?
– Да, детка, я такой! Меня так просто не убьёшь.
– Проезжал вчера мимо… Что у вас там случилось?
– Что случилось? Взорвали нас.
Я замялся, подбирая уместные слова.
– …Пострадавшие есть?
– Бармена контузило слегонца. Нам бомбу под дверь положили, рвануло снаружи, вся сила в воздух ушла. Дверь только выбило и вывеску сковырнуло.
– Слава Богу! – у меня камень с души свалился. – Я вчера соваться не стал, там пожарные работали. Решил не лезть им под руку.
– Что не позвонил? – с подозрением спросил Рикки.
– Забыл.
– Тут с тобой Дик хотел поговорить.
– Где он?
– Здесь, на развалинах «Хорс-мажора». Мы тут собрались, разгребаем.
– Я заеду.
– Когда?
– Через час, – закончил я разговор.
Пятнадцать минут ушло на сборы. Я внимательно осмотрел квартиру, подчищая следы своего здесь пребывания. Почему-то не хотелось, чтобы Валерия Львовна узнала обо мне. Собирать, впрочем, оказалось нечего. Все пожитки уместились на мне.
– До свидания, дорогая, – я поцеловал Маринку на прощание. – Маме привет от меня передавать не надо. Созвонимся. Я вернусь с победой!
– Буду очень скучать.
– Я тоже, дорогая, я тоже.
К «Хорс-мажору» я подъехал через час, как обещал. Едва не промчался мимо, потому что вывеску сняли. Только по суете мужиков в комбинезонах определил место вчерашнего теракта. Двое работяг устанавливали новую дверь, третий копался в кузове грузовой «Газели», гремя чем-то жестяным.
– Разрешите? – я протиснулся мимо рабочих и оказался в кафе.
Поначалу показалось, что там никого нет, но, присмотревшись, я приметил Спонсора и Эдди, приютившихся за столиком в дальнем тёмном углу. Между ними стояла бутылка текилы.
– Привет, – я придвинул стул, присел.
– Упреждая твой вопрос, сразу скажу, что бывали деньки и получше, – сказал Дик.
– Эти чёрные, они тебя знают? – без обиняков перешёл к делу Эдди. Нюх у него был как у заправского Росомахи.
Я помедлил. Наступал момент истины.
– Знают.
– И кто это такие бурые? – недобро покосился на меня Эдди.
– Исмаилиты.
– Ваххабиты, что ли?
– Нет, другая секта, но тоже исламские экстремисты. Ещё их называют ассасинами.
– Ассасины – это убийцы?
– Раньше это было их визитной карточкой.
– Что ты с ними не поделил?
– Вот это, – я вытянул на столе правую руку так, чтобы рокабилли могли рассмотреть перстень и браслет. – Это их древние реликвии. Так уж получилось, что нашёл их я и не хочу с ними расстаться.
– Дорого стоят? – Эдди был силён мужицкой хитростью.
– Очень дорого.
– Так продай им, пусть отвяжутся.
– Я бы продал, но они хотят получить даром.
– Да-аром. Чурки деланные!
– Вот такие вот они, храбрые таджикские парни: где не удаётся взять силой, берут страхом. Мозгов у них нет. Есть только мускулы и свирепая наглость. Со мной у них теперь один разговор – на ножи. А теперь и ты, Дик, стал им врагом. Ты их резиновой пулей, они тебя бомбой.
– Гранатой, – пробормотал Спонсор, затравлено глядя в стол.
– Какая разница.
– Как же ты живёшь? – спросил Эдди.
– Прячусь, – признался я. – Нелегко живётся в бегах.
– Суки! – Дик сжал кулаки. – Ты знаешь, где они живут?
– Хочешь в милицию сдать?
– Я бы к ним сам съездил, добавил приятных ощущений резиновыми пулями, – заметно было, что Спонсор накушался, и теперь его несёт. – Никто не смеет покушаться на мой кабак!
– Так ты знаешь, где? – наклонился ко мне Эдди.
– Не знаю, но могу уточнить.
«Если скажу де Мегиддельяру, что имеются мстители за родной кабак, он не откажет,» – подумалось мне.
– Ты уточни, уточни, – зловещим тоном посоветовал Эдди. – Пригодится.
– Постараюсь в течение дня, – заверил я и покинул кабак, записав в память мобильника телефоны вождей рокабилли.
До офиса фирмы «Аламос» от «Хорс-мажора» я добрался за пять минут.
– Возможно, я сумею вам помочь, – де Мегиддельяр восседал в директорском кресле, исполненный величия. Казалось, вчерашняя вылазка придала ему сил. – Предатель кое-что рассказал нам. Есть рядом с городом место, куда они ездили на встречу. По нашей информации, там был один дом, в котором ассасины жили раньше… Возможно, теперь снова живут. Они прячутся за городом. Их осталось совсем немного.
– Вы говорили с Эррарой? – спросил я, после того, как записал адрес и пути подъезда.
– Нет. Он типичный позорный пример тамплиера, спознавшегося с ассасинами, с ним не о чем говорить. Мне достаточно знать, что он лишился Бафомета. Что вы с ним сделали?
– Погребли в кладбищенской земле.
– Хорошо, – де Мегиддельяр одобрительно кивнул. – Я не сомневался, что вы истинный христианин. И ещё, Илья Игоревич. Из Мадрида пришли деньги. Сто тысяч евро. Я хочу с честью вернуться на родину и достойно провести старость.
– Предметы не продаются, – сказал я.
– Сколько вы хотите?
– Я очень много перенёс испытаний.
– Триста тысяч?
– Четыреста, – сказал я, чтобы завершить разговор.
– Четыреста… – де Мегиддельяр замолчал.
– Всего хорошего, – попрощался я и отправился к рокабилли.
К моему приезду дверь установили полностью. Вокруг коробки засыхал герметик. Рабочие сидели в кафе и обедали.
– Так быстро? – удивлённо вскинул брови Спонсор.
– Конечно, – сказал я. – Мы делаем дело и делаем быстро. Вот адрес.
– Молоток! – одобрил Эдди.
– Они у меня сегодня отведают свинца, – прошипел Дик, изучая листочек.
