Андрей Дышев - Демоны римских кварталов
– Ах, какая досада! Я умру от тоски! На каком хоть языке написано письмо?
– На итальянском. Судя по стилю, писал вельможа знатного происхождения. Это все, что я могу сказать тебе об авторе. Правда, на уголке сохранился кусочек сургучовой печати, он оплавлен, но кое-какие обозначения остались. Если тебе это интересно…
– Да! Мне это безумно интересно! – закричал Адриано так громко, что Мари прижала ладони к ушам. – Пообещай мне, сокровище всех времен, что дашь мне это письмо на пару часов.
– Адриано…
– И тогда у тебя появится шанс поцеловать меня…
– Наглец…
– Значит, договорились?
– Так и быть. Только на два часа и под твою личную ответственность!
Адриано отключил телефон и сверкающими от волнения глазами оглядел друзей.
– Коллеоне и еще некий знатный итальянец заключили между собой договор, – задумчиво произнес Влад. – Печать того, кто из них умер первым, должна была перейти в собственность второму. Этакая игра с судьбой.
– Теперь понятно, почему Коллеоне перед смертью распорядился положить в свой гроб всякие старинные камешки, в том числе и печать, – сказала Мари.
– Только непонятно, почему второй итальянец, автор письма, так и не пришел за наследством, – проворчал Адриано.
– Испугался ответственности? – предположила Мари.
– Если он боялся ответственности, то зачем вообще предложил Коллеоне обменяться завещаниями? – возразил Влад. – Не похоже, что этот человек струсил настолько, что даже побоялся на законных основаниях взять себе печать Коллеоне. Обратите внимание – он уповает на мудрость Бога. Коллеоне умер первым – значит, на то была Божья воля. Двери открыты, Бог ждет: иди, бери вторую печать, ставь клеймо, завершай магический круг, объявляй себя Сыном Божьим и властвуй… Но нет, не принял наследство, и невостребованная печать пролежала в склепе Коллеоне еще пятьсот лет.
– Поразительно! – недоверчиво покрутил головой Адриано. – Получается, что автор письма добровольно отказался от величайшей власти! Я готов поверить во что угодно, в любой альтруизм, в скромность, в щедрость, граничащую с безумием, но чтобы итальянский вельможа в Средние века отказался от власти, которая спускалась к нему с небес… Не верю!
– А я верю! – сказала Мари. – Мы ведь не знаем подробностей, как жил, о чем думал, какие душевные потрясения пережил этот человек. Может, он ушел в монастырь. Может, он сошел с ума, потерял память или отправился в далекое путешествие…
Последние слова девушки вдруг привлекли внимание Влада. Он внимательно посмотрел ей в глаза, словно разгадка таилась именно в них.
– Теперь я тоже верю, – произнес Влад. – Ибо есть единственная уважительная причина, по которой человек не может прийти за Божественной Властью. Причина банальна и проста.
– Ну! – поторопил Адриано, отличающийся своей нетерпеливостью. – Не трави душу!
– Эта причина – смерть.
* * *Порыв влажного ветра ворвался через верхнюю фрамугу в кабинет, прошелся по полоскам жалюзи и шевельнул лежащий на столе пожелтевший, тонкий, ссохшийся фрагмент старинного письма. Синьора Фиорелла придавила его мраморным бумагодержателем, подошла к окну и потянула рычаг, запирая фрамугу. За окном резко потемнело, рваные тяжелые тучи закрыли не только остроугольную часовую башню базилики Санта Мария Маджоре, но и фасадную балюстраду, и даже возвышающуюся над архитравом лоджию с арками. Казалось, что Рим поглощает мутно-грязный океан, опускающийся с небес.
В сумрачном кабинете сразу стало неуютно и холодно. Фиорелла пошла к выключателю, чтобы зажечь свет. Уже прошло несколько дней, как коробка выключателя вывалилась из своей ниши в стене и болталась на оголенных проводах. Фиорелла покачала головой. Дважды она подавала заявку администратору библиотеки на ремонт, но электрик так и не пришел. «Господи! – взмолилась она. – В этом мире еще остались мужчины?»
Она осторожно надавила на коробку, пытаясь втолкнуть ее в свое гнездо. Провода, словно пружины, сопротивлялись, коробка шла неровно, наперекос. «Можно попросить Адриано, но он, мне кажется, только языком умеет молоть. А здесь всего-то пару минут работы отверткой…» Она подумала о русском историке. Красивый парень. Есть в нем какой-то шарм, нечто притягательное, волнующее. Уж он-то, наверное, с такой ерундой справится в два счета…
Фиорелла замерла, глядя на ненавистный выключатель. Оставить все, как есть? Будет хороший повод продвинуть знакомство с Владом.
Непонятно, почему она не прислушалась к внутреннему голосу. Наверное, заявило о себе обыкновенное женское упрямство. Фиорелла взяла со стола карандаш и, надавливая им на провода, снова попыталась загнать коробку в нишу. Карандаш соскочил с провода, рука женщины по инерции пошла вперед и коснулась оголенной клеммы.
Разряд электричества откинул женщину от стены. Она не устояла на каблуках, нога ее подвернулась, и женщина полетела на пол. Голова ее с гулким стуком ударилась о край стола. Пластиковый угол, твердый, как старый посох, продавил тонкую височную кость и погрузился в слизистую плоть мозга, где угасала искра последней мысли: «О господи…»
ГЛАВА 50
– Смерть?! – одновременно переспросили Мари и Адриано.
– Да, – кивнул Влад. – Автор письма не приехал за наследством в Венецию потому, что умер практически одновременно с Коллеоне. Наследство осталось невостребованным, и магический круг не замкнулся на ладони одного человека. Бог не позволил сделать это.
– Ну, за Бога ты не расписывайся, – не оставил без замечания последнюю фразу друга Адриано. – А вот то, что они умерли одновременно, дает нам некоторый шанс.
– Отыскать автора письма по дате его смерти! – догадалась Мари.
– Именно так, детка моя! А теперь едем к божественной синьоре Фиорелле. У нее и письмо, и Интернет. Очень скоро мы узнаем имя человека, в могиле которого до сих пор лежит вторая печать.
Влад запустил мотор и задним ходом выехал из узкого проулка.
– Пока не наступил час пик, мы успеем доехать до библиотеки за каких-нибудь десять минут, – потирая ладони, сказал Адриано. – Если, конечно, наш русский друг не протаранит еще какой-нибудь мусорный бак.
– Я готов уступить тебе место за рулем, – охотно предложил Влад.
– А мне нельзя! Я выпил пива! – тотчас ретировался Адриано. – К тому же все ресурсы моего уникального мозга сейчас задействованы на поиске истины. Ответьте мне, дорогие мои коллеги, что вам известно о кондотьере Коллеоне?
– Нам известно то, что этот полководец завещал все свое состояние Венецианской республике взамен обещания властей поставить ему после смерти памятник на площади Сан-Марко, – ответил Влад, осторожно выруливая на via Momentana, по которой машины неслись таким плотным и стремительным потоком, словно сель со склона горы.
– Прекрасные познания! – оценил Адриано. – Но вот ведь незадача: памятник Коллеоне стоит вовсе не на площади Сан-Марко! На этой самой значимой площади города, рядом со всемирно известным собором, вообще нет памятников! Там нельзя ставить памятники! Тем не менее власти города сдержали слово! И знаете, в чем фокус?
Адриано выждал паузу. Мари пожала плечами, а Влад, похоже, вообще не слушал друга, так как был озабочен идущими рядом машинами, которые казались ему подозрительными.
– Фокус заключался в том, что завещание было составлено с мелкими неточностями. Коллеоне потребовал поставить себе памятник возле Сан-Марко, имея в виду собор, но в завещании об этом прямо не сказал, и власти поставили железного всадника в другом месте – на площади Сан-Джованни-и-Паоло возле скуолы, которая также носила имя Сан-Марко. Отсюда мораль: когда будете писать завещание, трижды проверьте каждое слово!
– Спасибо за полезный и своевременный совет! – сказала Мари.
В этот момент «Альфа Ромео» подрулила к зданию библиотеки. Адриано выскочил из машины.
– Сидите тут! Я мигом!
Влад не стал глушить мотор. Машина тихо урчала. Со свистом работал вентилятор, обдувая ветровое стекло, на котором пузырились первые капли дождя.
Мари опустила руку на плечо Владу.
– Скажи, а если мы найдем печать, как мы с ней поступим? – спросила она.
Влад повернулся и посмотрел на девушку.
– Представь, что право решить ее судьбу будет дано тебе.
Мари усмехнулась, зарделась.
– Конечно, перспектива раздобыть вторую печать весьма заманчива. Но…
– Что «но»?
– Я даже не представляю, на что можно использовать такую огромную власть.
– Неужели не воспользуешься?
Мари задумалась.
– Когда я была маленькой, то мечтала стать певицей, быть популярной, известной, чтобы у моего подъезда всегда стояли толпы поклонников.
– А теперь?
– Теперь перехотела, – рассмеялась Мари. – Меня уже больше привлекает домашний уют, спокойствие, уверенность в себе и своих близких… Я повзрослела и поняла, что даже самая могущественная власть не даст того, что наполнило бы нашу душу теплом и любовью.
