Марина Барбышева - Звездочет. Работа на холоде
Внезапно с боковой проселочной дороги, с прилегающими к ней техническими сооружениями, вынырнул внедорожник из-за пакгауза. С ревом набирая скорость, он на полном ходу протаранил «скорую» в бок. Фургон пошел юзом, полностью потеряв управление, накренился, проехав несколько метров на двух колесах, опрокинулся с диким грохотом, взвив столбы пыли с обочины, и, кувыркнувшись два раза через крышу, встал на колеса. Наступила какая-то жуткая тишина. Из-под капота валил дым. В салоне сквозь выбитые стекла никого не было видно.
Берг спокойно приблизился на первой скорости и лениво выпрыгнул из джипа, с автоматом в опущенной руке. Он подошел к фургону, подозрительно всматриваясь в окна. Но едкий черный дым мешал ему, забиваясь в ноздри и садня глаза. Берг прищурился, сморгнув слезы, уткнулся носом и ртом в воротник рубашки, собираясь отворить перекореженную дверь…
«Скорая» вдруг сорвалась с места и помчала к мосту. Берг поднял автомат и дал короткую прицельную очередь. Пули достигли цели. Машина, бешено виляя помятым задом, вылетела на мост и, сбив ограждения, сверзнулась вниз. Вода поднялась вокруг нее высокой воронкой и снова обрушилась. Джип следом въехал на мост. Берг с автоматом выскочил наружу и подбежал к краю с обрушившимся ограждением. По воде расходились круги. В лицо ему упало несколько брызг. Повесив автомат через плечо, он вынул мобильник и набрал номер. На другом конце ответили сразу.
— Аквалангистов мне. Двух хватит. Я на мосту, на Нордзее… И быстро! Машина упала…
Его внимание отвлек характерный, очень знакомый звук, мгновенно разнесшийся по воде. Не докончив фразу, Берг оглянулся и побежал глазами по сторонам. Черной стрекозой над камышами с другого конца моста завис вертолет. Двое вынырнули из воды прямо под ним. Человек в вертолете выбросил короткую лестницу. Берг зачарованно таращился на вращающийся винт, от неожиданности утеряв на мгновение контроль над ситуацией. Этого времени, как ни странно, оказалось достаточно беглецам, чтобы забраться вовнутрь ухающего лопастями вертолета. Ветер ударил в лицо.
Берг очнулся и вскинул автомат. Его охватило бешенство.
Вертолет — это уже слишком! Почему же он сразу не вызвал вертолет! Осел! Теперь против их вертолета был его автомат. И если автомат проиграет, останется только его бешенство. И позор.
Казалось, винт словно крыльями хлопал по воде, взбивая волну, ветром прибило камыши и кусты. Шумели кронами деревья.
Сергей ловко взобрался по лесенке и втащил за собой Анну, когда вертолет уже набирал высоту. Испуганно моргая глазами, связанный Квятковский барахтался на полу. Оторвавшись от панели управления, оглянулся Турок, чтобы удостовериться в том, что можно улетать от этого чертова места. Осталось только взлететь.
Сергей вдруг заметил, что человек из джипа прицелился в них. Он едва успел оттолкнуть Анну от входа и закрыл ее собой. Прогремела автоматная очередь, перемешавшись с ревом двигателя и хлопаньем винта…
Будто бы раскаленным напильником ударило в бок. Тело пронзило острой парализующей болью. Руки и ноги сделались ватными и больше не слушались. Голову заполнила непреодолимая муть. В глазах потемнело, а потом взорвалось ярким светом. Сергей упал вниз. Вертолет качнулся, Анну отшвырнуло к Квятковскому. От страха резидент заверещал, засучил коленками. Связанные за спиной руки судорожно скреблись об обшивку.
— Назад! Он упал! Он ранен! — отчаянно закричала Анна и, едва удерживая равновесие, метнулась к открытому люку. Турок резко развернул вертолет.
Сверху было видно, как к мосту подъехали две машины, люди выскакивали из них, таща за собой оборудование. Человек из джипа командовал, размахивая руками. В воду спрыгнули аквалангисты… Но не было видно Сергея… Озеро поглотило его, он стал наживкой для рыбы. Вернее, для хищных щук БНД, которые тоже жадно высматривали его в подернутой рябью воде.
Турок сделал над озером круг, внимательно всматриваясь в поверхность воды, и отрицательно покачал головой. Вертолет лег на другой курс. Анна поняла все, но осознать случившееся и принять это она не смогла. Вот оно, предчувствие. Безвольно опустившись на колени, она привалилась спиной к захлопнутой выгнутой дверке и замерла. Квятковский с ужасом вжался в пол. Ему было страшно смотреть на Анну. А ведь он хорошо знал ее раньше. Она иногда встречалась с Ниной. Они перезванивались. Однажды, когда еще был жив Олег, они даже пару раз семьями выезжали на пикник… Теперь они враги. За все время она не сказала ему ни слова. И это было страшнее всего. Будто бы он уже был мертв. Неодушевленная вещь, которую надлежало переправить в Москву для расправы. Квятковский заплакал. Турок угрюмо смотрел вперед…
Анна смотрела прямо перед собой невидящими глазами. Ей казалось, что если сильно-сильно зажмуриться, то до Сергея можно еще дотянуться. Она зажмурилась и протянула руку… Почему она так и не дотронулась до него в машине, не обняла, не прижалась к нему, не поцеловала, не приласкала?.. Он так этого хотел!.. «Господи! Ну почему их убивают! Их не должны убивать!.. Вот и Турка когда-нибудь убьют! А я буду жить!..»
— Ань, возьми себя в руки! — донесся до нее голос Турка. Ему тоже было тошно.
Анна открыла глаза и с тоской посмотрела на него. Он по-прежнему угрюмо смотрел вперед. Но в его голосе слышалось сочувствие и понимание… и что-то еще такое… и что-то еще…
— Миша… Можно я тебя обниму?..
Москва. Центр.
Генерал-майор Шевцов целый день ждал сведений из Женевы. Скандальная пресс-конференция была однозначно сорвана. Но вот какой ценой?.. Его лучшие агенты и опальный резидент-предатель находились неизвестно где. Возможно, их даже убили. Но об этом он и думать боялся. И не только потому, что для подготовки таких агентов уходит масса времени и средств. Но ведь они были для него далеко не просто штатными единицами с кличками и номерами. Он знал их по именам. Он дорожил ими, как людьми, несмотря ни на что… ни на должность, ни на дело… Потеря людей не вошла для него в привычку.
Шевцов мерил шагами кабинет, бесцельно слонялся по коридорам, выдумывая себе дела, несколько раз заказывал чай, но не пил. Потому что ему хотелось вовсе не чаю, а вот махнуть бы граммов сто коньяку. Однако он понимал, что еще не время пить коньяк. Позвонить могли в любой момент, и может такое случиться, что надо будет серьезно думать, соображать, принимать экстренные решения. А для этого нужны трезвый ум и ясная голова.
Несколько раз он звонил Ставрогину, но того не было на месте. Его сотовый тоже не отвечал.
Да и с какой стати у Ставрогина могли появиться сведения раньше, чем у него самого? Хотя, конечно, с другой стороны, это дело находилось у него под личным контролем. Шевцов помнил, что и сам его об этом просил. Но где его черти носят?!
Ставрогин появился уже к вечеру, в пыльных высоких ботинках и в камуфляже. Обветренное лицо, растрепанные волосы. От него пахло штормовками, кострами и полевой кухней. Такие давно забытые запахи.
— Илья! Где тебя черти носят?
— Как, где?.. — удивился Ставрогин. — На вертолетных учениях… Вы же сами просили проинспектировать… а их на сегодня перенесли…
— Ну да… ну да… Я забыл. А сотовый?
— А вот я про сотовый забыл. В костюме оставил, на базе, где переодевался. Так что сведения из Европы я только час назад получил, когда обратно поехали. В машине уже. Так что…
— Ну, что там? Не тяни.
— Да неизвестно пока.
— То есть как неизвестно? — не понял Шевцов. — Вообще ничего?
— Ничего конкретного… — Ставрогин развел руками. — Квятковского они взяли. Вы же это знаете. Пресс-конференцию отменили. Это вам тоже должны были доложить… А вот Чумаков, по всей видимости, убит. По крайней мере, в него стреляли.
— Тело кто-нибудь видел?
— Говорю же, неизвестно пока! — в сердцах повторил Ставрогин. — Ну, а если убит? Повеситься теперь?
— Ладно… — невесело вздохнул генерал. — Передайте, пусть действуют по плану «Б». Пора менять планы.
Ставрогин пристально посмотрел на Шевцова каким-то недобрым, или, скорее, неодобрительным взглядом, помолчал, подумал. Но потом все же спросил, вроде по дружбе:
— А скажи-ка ты мне, Сергей Анатольевич, что-то я никак не пойму… а очень хотелось бы знать…
— Ну, чего тебе… — угрюмо буркнул Шевцов, не склонный к душевным беседам.
— Что же ты так к Чумакову-то этому прикипел?.. Ну, я понимаю, Витя Костромитин… все-таки сын друга, с детства на наших глазах. Хороший парень. Интеллигентный, образованный. А этот-то что?.. Аферист-недоучка из братвы… без роду без племени… детдомовская шелупонь…
Генерал удивленно поднял брови и изучающе посмотрел на заместителя. Но тот выдержал взгляд.
— Ну, знаешь, Илья… — Шевцов замолчал, будто не мог найти слов. Но он и не стал их искать. Он действительно был расстроен.
