Вячеслав Денисов - Наживка для крокодила
Ваня и Вьюн остались с голыми руками. Еще не хватало давать им в них оружие! У нас не банда, простите, а милицейская операция. Последний этап моего «долбанутого» плана.
Мы поехали на тридцать четвертый километр Сибирского шоссе в одной машине. На «Лексусе» Ивана. За рулем сидел, понятно, Вьюн, рядом – сын банкира. Нам с Верховцевым было удобнее сзади. Темнота опустилась на город незаметно для меня. Остаток дня я провел в кабинете, с включенным светом, поэтому не заметил, что наступил вечер. За окнами промелькнули неоновые рекламные щиты. При выезде из города, когда без фонарей и витрин стало совсем темно, я вспомнил о Насте. Ее глаза, полные мольбы, стояли передо мной. Как просто расстаться, и как трудно потом встретиться вновь…
«Если я тебя не увижу снова, я умру»…
Мы увидимся, милая, обязательно увидимся. Мы встретимся, чтобы уже никогда не расставаться. И я тебя вновь увижу, если… Если я не умру.
Молчание в салоне длилось уже довольно долго. Оно было прервано лишь однажды, когда мы проезжали через пост ГИБДД № 5 «Маяк». Вьюн пробурчал:
– Вьюга карты путает. Смотрите, дорогу совсем занесло… Вечно здесь проблемы. Не могут лесополосу посадить… Какой уже год обещают, а дорога все перекрывается и перекрывается…
Больше обсуждать было совершенно нечего, так как никто понятия не имел, как будут развиваться события. Единственное, на чем сразу была поставлена точка, – это то, что Вьюн и Бурлак при любом стечении обстоятельств должны оставаться в машине и не высовывать из нее носы. Если бы через час мы не вернулись, им следовало мчаться в отдел и доложить об этом Обрезанову. Сначала я хотел сказать – «Торопову», но что-то заставило меня назвать фамилию Макса.
– Все ясно, дети войны? – рассмеялся я.
Они молча кивнули.
За «Лексус» я не боялся. Он стоял в лощине, в двухстах метрах от особняка Юнга. Камеры его отследить не могли, с дороги машину тоже не было видно. Я беспокоился за другое. Моя память работала как компьютер. Слева от входа – камера, отслеживающая сектор у входа в ворота. Вторая камера обращена в обратную сторону, к стене справа. За задней частью дома видеонаблюдения не велось. Корейская служба охраны посчитала ненужным следить за голыми полями, которые там простирались. Ее интересовала лишь дорога да въезд на территорию. Это, конечно, добрый для нас знак. Но как залезть на стену, высота которой около двух с половиной метров?
– Че, в армии не служил, что ли? – невозмутимо пробурчал Верховцев, проламывая подошвами наст. – Полоса препятствий.
Служил, служил. Но на полосе препятствий щит – не два с половиной метра. И разбегаются к нему по земле, а не по сугробу.
Обход строения занял около двадцати минут, что и было предусмотрено. Итак, стена.
Более мощный Дима наклонился, а я встал ему на плечи. Нет таких стен, через которую русский мент бы не перелез. Выпрямившись, я понял, что в таком положении я смогу очень удобно прострелять каждый сантиметр двора. Где охрана? Где собаки? Съели, наверное, всех собак.
Перемахнув ногу, я протянул Диме левую руку. Оказывается, это не так уж трудно – без шума залезть на стену. Но если с той стороны был мягкий снег, то с внутренней – твердый асфальт. Прислуга следила за домом тщательно. На это я обратил внимание еще тогда, в свой первый вынужденный визит.
Десяток быстрых шагов – и мы у другой стены. Теперь уже – у стены дома.
– Как думаешь, нас уже просчитали? – На лбу опера блестели бисеринки пота.
– Не знаю, – честно признался я. – Во всяком случае, камер не видно.
– Я и корейцев не вижу, – нехотя возразил мне Дима. – Однако они здесь.
Жестокая штука эта логика – наука о законах и формах мышления. Мы стояли за углом дома, в двух шагах от крыльца, но она не помогала нам проникнуть внутрь.
– Ты по-корейски умеешь говорить? – Самый глупый из вопросов моего коллеги.
– Я – нет, а вот тот, кажется, умеет, – я дернул Верховцева за рукав, и он вместе со мной скрылся за углом.
В глубине двора располагался гараж машин на десять. Размеры его были сопоставимы с гаражом нашего РУВД. Из маленькой дверцы вышел, вытирая руки тряпкой, невысокий человек. Он торопился к дому. Сейчас все зависело от нашей выдержки.
Человек заскочил на крыльцо и нажал на стене, рядом с дверью, кнопку. За перегородкой прозвучал какой-то вопрос, состоящий из одних гласных.
– Юа – ина – уы! – был ответ товарища с тряпкой.
– Во, бля, язычина?! – едва слышно восхитился Верховцев.
Защелкал замок… Теперь – «пан или пропал».
Мы вывалились из-за угла и стали подниматься по крыльцу. Человек смотрел на нас без тревоги. Я подмигнул ему. Последний раз щелкнул ригель замка, и дверь распахнулась.
Ситуация была такой, что с равной вероятностью перед нами могли оказаться как двое корейцев, так и целая сотня. Но привратник оказался один. Ничто не нарушало спокойствия на его лице. Движения Верховцева были молниеносные – металлический торец дробо в раскаленной сковороде. Струйка крови стала быстро расползаться пятном на белой рубашке.
Я схватил смотрителя гаража за шею:
– Сколько человек в доме?
– Юа – юы – аы – юу!!! – Он пытался мотать головой, из чего следовало, что он не понимал русского языка как в прямом, так и в переносном смысле.
– Ладно, – пришлось согласиться с его логикой. – Зададим вопрос по-другому.
Я с силой воткнул ему замерзший «ПМ» в грудь и снял предохранитель.
– Человек, наверное, пятнадцать, – вдруг без акцента ответил смотрящий за «конюшней».
– Молодец, – я толкнул его себе за спину. – Дима, попроси человека, чтобы он не поднимал шум.
Сзади послышался короткий выдох Верховцева, затем сухой стук падения. «Смотрителя» вырубили.
Я приоткрыл тяжелую дверь. Через нее меня в прошлый раз выводили на улицу. Никаких видеокамер в помещении я не заметил, поэтому мы легко проскользнули под массивную витую лестницу. Ступени оказались сплошными, с тяжелыми перилами и балясинами. Нас, видимо, можно было обнаружить только в том случае, если кому-то понадобилось бы заглянуть под лестницу. Вероятность такого развития событий я посчитал крайне низкой.
Если бы не Ольга, мы бы никогда не посмели проникнуть в это осиное гнездо. В доме даже воздух был «пропитан криминалом», поэтому повод вызвать пару отделений СОБРа напрашивался сам собой. Я убеждал себя, что если перевернуть весь дом, поднять паркет и отодрать обои, то появятся и оружие, и наркотики, и документация, которая может упрятать любого здесь присутствующего лет на двадцать пять. Но мне была нужна Коренева – мой единственный свидетель. Потерять ее – значило потерять все.
И что-то подсказывало мне, что Ольга находилась в доме. Ну нельзя было столько времени шляться по городу, чтобы тебя не заметили! Возможно, что магнитофонная пленка, посланная мне, и исчезновение девушки, – всего лишь элементы большой игры, правила которой мне неизвестны. Она была мне нужна, черт подери…
Как у богатыря на распутье, перед нами располагались три двери.
– Предлагаю взять Юнга в заложники.
Это мог предложить только Верховцев.
– Давай договоримся, Дмитрий Сергеевич… Поскольку мы все-таки милиционеры, то и закон соблюдать нужно.
– Да помню я, помню… – поморщился опер. – «Стой, милиция!», «Стой, стрелять буду!», «Бросай оружие!», предупредительный выстрел… Пошли, а?
Не успели мы выбраться из-под лестницы, как из двери слева вышел в коридор огромный кореец. Тот самый, что обыскивал меня перед аудиенцией у Юнга. Наши согбенные фигуры с оружием в руках он увидел сразу и молниеносно сунул руку за пазуху. Судя по сильно оттопыренному пиджаку, там был не пистолет, а как минимум «узи».
– Стой, милиция! Бросай оружие! Предупредительный выстрел… – одним словом проговорил Верховцев, и из ствола его дробовика вылетел сноп пламени.
Выстрел был настолько громким, что у меня на мгновение заложило уши. Кореец, отбрасывая в сторону чешский автомат «скорпион», отлетел к стене. Он скончался, еще не успев скатиться на пол. В груди охранника зияла дыра размером с маленькую тефлоновую сковородку.
– Господи, чем у тебя патроны набиты?! – Я уже бежал наверх.
– Шурупами! – Он поспевал за мной. – А чем я, по-твоему, замки выбиваю?! Утиной дробью, что ли?!
Сзади уже хлопали двери, но лестница, свитая в спираль, не давала возможности внутреннему контингенту нас увидеть.
Знакомые двустворчатые «ворота». Мне хотелось, чтобы за ними сидел в огромном кресле маленький Юнг… И чтобы он отдал приказ привести Кореневу. После этого можно было забаррикадироваться в кабинете и ждать СОБР…
Мысли пролетали у меня в голове, как пули. Но я в очередной раз вынужден был констатировать, что мне никогда и ничего в жизни не дается просто. Дверь распахнулась… Здоровые охранники вскинули оружие…
Их выстрелы из автоматов совпали по времени с нашей атакой. Все произошло в какие-то десятые доли секунды. Я хорошо помнил лишь одно – я успел трижды нажать на курок и дважды услышать грохот дробовика за спиной…
