Лев Пучков - Мертвый город
— Не обязательно. Но могут. Если есть хотя бы один шанс из ста, что это произойдёт, «стилеты» аннулируют этот шанс. И не потому, что они злые. Просто это их тактика.
— Ясно… Ну что ж, подождём ещё минут десять связи с Большой Землёй, если не будет, начнём сами, без высокого «одобрямс». А то уже темнеет…
* * *Минут через пять Зенит доложил по рации, что станция радиоконтроля наша и он устанавливает связь с Большой Землёй.
— Уже хорошо, — обрадовался комбат. — Сейчас огорошим начальство: мы тут, оказывается, не совсем сдохли и кое-что собираемся сделать…
Прямой связи с Большой Землёй не получилось. Зенит — связист с позывным Узла Связи батальона — работал ретранслятором, дублировал нам информацию, получаемую от Утёса (позывной штаба Объединённой Группировки). В ту сторону дублировать не было необходимости, на станции радиоконтроля работала громкая связь, и Утёс с переменным успехом слышал весь наш радиообмен.
Да, надо сказать о преимуществе, которое мы получили с захватом станции, помимо связи с Большой Землёй.
Теперь мы контролировали все рабочие частоты местного эфира и могли относительно свободно общаться. Полной уверенности в том, что враг нас не прослушивает, не было — существуют ведь разнообразные сканеры, — но основной контроль эфира до сего момента осуществляла именно эта станция, и теперь она была в наших руках.
Комбат сообщил Утёсу, что батальон снова в строю, и, не вдаваясь в подробности, рассказал о наших планах на сегодняшний вечер. То есть немного пострелять и прогнать Хозяев из Города.
Про «попробовать обезвредить ракеты в Арсенале» он благоразумно умолчал. Напомню, полной гарантии от прослушивания не даст даже сам Господь Бог, так что некоторые секреты лучше держать при себе.
От наших инициатив Утёс пришёл в ужас, приказал ничего не трогать и вообще ничего не предпринимать без особых распоряжений. Затем потребовали на связь Стёпу, как полномочного представителя Антикризисного Штаба.
Увы, Стёпа не нашёл слов утешения для Утёса и подтвердил, что кое-что потрогать-таки придётся, поскольку завтра в десять утра террористы собираются осуществить запуск. И в двух словах пояснил, почему завтра жертв будет несоизмеримо больше, чем сегодня.
Утёс взял тайм-аут. Очевидно, высокие персоны лихорадочно совещались, пытаясь выработать хоть какое-то приемлемое решение по ситуации.
Наконец Зенит продублировал:
— Ваш непосредственный начальник спрашивает: вы точно уверены, что справитесь? У вас всё есть для работы — люди, инструменты?
— Это он, наверное, имеет в виду «барсов» и чемоданчик Лизы, — сообразил Стёпа. — Хм… Молодец, догадался не спрашивать прямым текстом.
Стёпа ответил Зениту, что уверен на все сто и что мы нашли нужных людей и инструменты. То есть в техническом плане никаких сложностей не будет.
После этого опять была пауза, ещё длиннее, чем в первый раз. Комбат с тревогой смотрел на часы, на небо и тихо ругался:
— Блин… Вот-вот стемнеет, надо работать…
Утёс наконец досовещался до очевидного для всех уже с первого раза решения: ладно, работайте, только с предельной осторожностью!
И в завершение, видимо, в качестве напутствия для поднятия боевого духа и пущей заинтересованности в результате Утёс напомнил: если будет массовый пуск (две ракеты и более), по Арсеналу отработает дюжина установок «Смерч», независимо от того, будем мы там находиться или нет.
— Да мы в курсе, — ответил Стёпа обыденным тоном, словно речь шла о прогнозе погоды на завтра. — А теперь, если не возражаете, мы начнём работать. Зенит, меня услышали?
— Да-да, они всё слышали, — подтвердил Зенит. — Передают «удачи» всем, и особенно команде, которая будет работать на Территории… А, ещё передают «ни пуха ни пера».
— К чёрту, — пробурчал Стёпа. — Всё, пошли работать…
* * *Спустя десять минут БМП выстроились полукругом вдоль юго-восточного и юго-западного периметра Арсенала, на удалении примерно в пятьсот метров от забора.
К тому моменту сумерки подмигнули нам на прощание бледной полоской закатного зарева, едва видимого за низкими облаками, и на мир опустилась ночь.
— Понеслась! — по-неуставному скомандовал комбат, и на периметр Арсенала обрушился шквал огня.
Пулемёты работали не все разом, а по нехитрой схеме: 1-3-6 БМП, быстро, беглыми очередями, затем 2-9; 4-8; 7-5, и так по кругу, асимметричными группами. Вроде бы хаотично, и в то же время создавалось ощущение, что запустили неумолимый страшный конвейер, уничтожающий всё живое в своём секторе.
Ох и не завидую я наёмникам на периметре!
Сначала оттуда активно отвечали и даже трижды пугнули нас из гранатомётов… Но уже через минуту работы «конвейера» сопротивление было сломлено. Ещё через пару минут на всём периметре не было видно ни одного ответного огонька.
Комбат скомандовал «отбой», мы подъехали поближе и, выждав несколько минут, вновь запустили «конвейер» при полном отсутствии активности со стороны врага.
Примерно на четвёртой «эстафетной группе» где-то на территории Арсенала гулко хлопнул взрыв.
— Прекратить огонь! — скомандовал по рации комбат. — Слушать обстановку!
Над бронированным строем воцарилась тишина. В ушах хорошо так, с вариациями и перепадами, звенело после ударного перестука пулемётов.
Тем не менее звук работающих двигателей мы услышали.
Где-то в чреве Арсенала завелись два вездехода. Они немного порычали на месте, и вскоре их звук стал удаляться к северу.
— Сваливают! — оживился Стёпа. — Готовность к выдвижению — минута!
Мы сообщили комбату, что начинаем выдвижение по левому флангу, и собрались у крайней машины, поспешно подгоняя снегоступы и проверяя экипировку.
Иван с Володей выразили желание идти с нами.
— Не стоит, — отказался Стёпа. — Здесь можно выжить. Броня защитит от взрывной волны, потом противогазы — и драпать отсюда на всех скоростях. А там выжить не получится. Если не справимся, все, кто будет на территории Арсенала, погибнут.
— Но вы же туда идёте, — возразил Иван.
— Так это наша работа, — без всякой рисовки ответил Стёпа.
— Работа ваша, Арсенал — наш, — парировал Иван.
— Без нас вы там до утра будете плутать, — добавил Володя. — Там не склады, а целый город! И потом, у меня пулемёт, если на Хозяев напоремся, лишним точно не будет.
— И вообще твоя минута давно кончилась, — подначил Иван. — Мы идём или чай поставим?
— Хорошо, пошли, — сдался Стёпа. — Но если что, не обижайтесь. Я вас предупредил.
* * *Заходили через юго-западные железнодорожные ворота.
Все шли с «ночниками», кроме Ивана и Володи. Наши «партизаны» чувствовали себя как дома и, похоже, могли перемещаться здесь с завязанными глазами.
На перилах эстакады у ворот повисли три трупа.
Что за самонадеянность? Надо было хотя бы мешками с песком обложиться.
Прошли немного по путям, в просвет между складами увидели две пары габаритов, удаляющихся на север.
— По верхней дороге удирают, — сообщил Иван. — Через транспортный КПП.
— Далековато, — огорчился Юра. — Не достать. Может, дать наводку батальону? Эти сейчас реку форсировать будут, скорость почти до нуля упадёт: пусть попробуют «завесу» поставить. Глядишь и попадут.
— Через Арсенал?! — Лиза возмущённо фыркнула. — Самоубийственная идея!
— Да просто не хочется их отпускать, — смутился Юра.
— Так не хочется, что готов взорваться? Бросьте вы эти глупости, у нас и без того есть чем заняться.
* * *Ощетинившись стволами, мы осторожно двигались в направлении караулки, в которой «барсы» определили ПУ.
Где тут эта караулка, сейчас сам чёрт не разобрал бы. На схеме всё было просто и доходчиво, да и «барсы» со стройки наблюдали, видели её, поэтому я полагал, что мы доберёмся до неё кратчайшим путём за пару минут.
Ага, сейчас!
Иван с Володей вели нас сложными зигзагами между массивами складов, цистерн, «танков» (это не боевая машина, а такая большущая штуковина, в которую наливают всякую дрянь) и ангаров, где-то приходилось лезть под проволокой, перемахивать через обесточенные линии ограждения… Да уж, без проводников мы бы тут блуждали до утра!
Наконец мы добрались до караульного помещения.
Бегло обследовали подступы и в боевом порядке вошли внутрь, страхуя друг друга.
ПУ был взорван.
Причём взорван не в гордом техническом одиночестве, а, пожалуй, вместе со всеми, кто на момент взрыва оставался тут в живых.
Помимо вдребезги разнесённых пультов и блоков аппаратуры, здесь было множество фрагментов человеческих тел, а собственно в «аппаратной», несколько заглублённой по отношению к другим помещениям, кровь стояла буквально по щиколотку.
