Юрий Мокшин - Узники смерти
Он знал, что день ото дня его позиции крепнут, и тем не менее, враги были еще очень сильны. Правда, и оппозиция была далеко не однородна. В борьбе против Андропова объединились некогда непримиримые противники — брежневские партократы и "реформаторы нового типа". Эти временные союзники ненавидели друг друга, но еще больше они ненавидели политику Генсека. По некоторым причинам Андропов не хотел повторять в точности сталинский режим, понимая в то же время, что это единственный способ разделаться с врагами быстро и навсегда. Исходя из своего плана, он должен был продолжать политику "мягкого переворота" и не уничтожать заговорщиков полностью, так как именно оппозиция являлась катализатором первого этапа разработанной им операции.
Только что ушел генерал Орлов. Положение оказалось намного серьезнее, и, хотя улики были косвенные, это лишь доказывало мобильность и отчаянность заговорщиков. Хватит ли сил и времени довести начатое дело до конца? Кого оставить после себя, если опасения Орлова окажутся не плодом его воображения или служебного рвения? Из приближенных Андропова, имеющих реальную возможность занять трон после его смерти, не было никого, кто мог бы мыслить в государственных масштабах, у кого была бы стальная хватка и железная воля.
По плану реальным преемником должен был стать Прямочев. Однако Андропов понимал, что и на троне он останется лишь мальчиком на побегушках. И хотя преемник вполне соответствовал будущей стратегии, во все равно ужасно, когда лучших приходится выбирать из худших и альтернативы нет.
Мысли были невеселые, но железного генсека не могли выбить из колеи дворцовые интриги, к которым у него выработался иммунитет. Воин по природе, он мог быть только со щитом… или на щите.
Мощная и в тоже время изящная дверь орехового дерева открылась, и в кабинет вошел Сергей Михайлович Федоров. Небольшого роста, крепкий и слегка полноватый, с умными и на удивление живыми глазами. Большая, в пол головы лысина открывала широкий, массивный лоб.
Андропов пошел навстречу посетителю протягивая руку, и на середине комнаты они встретились.
— Здравствуйте, Юрий Владимирович.
— Здравствуйте, Сергей Михайлович. — Андропов показал рукой на столик в дальней части кабинета. — Чай.
— Спасибо.
Федоров был сыт, но не посмел отказаться. Мужчины сели за столик, на котором уже пыхтел самовар и лежали любимые сушки генсека.
— Я ознакомился с вашим отчетом, — первым начал Андропов. — Пока все идет по плану, хотя уже сейчас появляются некоторые негативные моменты. Но мы с вами никогда не были догматиками.
Он вдруг по-доброму улыбнулся, и в его взгляде на секунду промелькнуло что-то очень живое и человечное. Но это было лишь мимолетным мгновением.
— Мы не должны сейчас уничтожать оппозицию, — произнес он после минутной паузы. — Иначе операция "Тайфун" закончится, еще не начавшись. Прижать — да! Но уничтожать только исполнителей, срывая таким образом планы. Саму структуру трогать — упаси бог! Нам нужен противовес, но исключительно подконтрольный и программируемый, дабы можно было придать ему любую необходимую вам окраску.
Федоров понимающе кивнул головой. Он поражался и восхищался этим человеком, его глубиной, его просто фанатичной вере в будущее.
— Что у нас с Харингтоном? — спросил неожиданно Андропов, но этот вопрос был логическим продолжением беседы.
— Он уверен, что является режиссером и не подозревает, что все карты его колоды крапленые.
Юрий Владимирович улыбнулся:
— Они быстро воспользовались подсунутой нами концепцией агентов влияния. Американцы дураки. Им никогда нас не переиграть. Им никогда не понять нас, русских, и именно в этом наша сила. Запомните мои слова: через двадцать, минимум тридцать лет они захлебнутся от своего капитализма, который сейчас так яростно защищают. Вам и вашей группе придется продолжить начатое нами дело. Я верю в вас.
— Спасибо, Юрий Владимирович. Мы не подведем.
И вдруг Федоров понял, как страдает этот человек.
Это была мука умирающего отца, который знает, что вот-вот должен родиться его сын, но он никогда не увидит его, не возьмет на руки и не скажет: "Это мой ребенок!"
26
Сразу за верстовым столбом машина свернула на проселочную дорогу. Чтобы не привлекать внимание, через КП решили не ехать, поэтому пришлось сделать приличный круг по провинции. На проселочной же как такового поста не было: стоял лишь шлагбаум, закрытый на обычный висячий замок, открываемый простым гвоздем. Проехав шлагбаум с табличкой "Стой! Запретная зона", примерно полчаса петляли по дороге, вьющейся среди соснового леса, пока не выехали на бетонку.
— Теперь главное на патруль не нарваться, — пробурчал Корнеев, поддав своим "жигулям" газку.
Пропуск в зону у офицеров был, но они не хотели, чтобы об их появлении стало известно на даче Быкова. Еще минут десять мчались по шоссе, пока снова не свернули на поселочную дорогу. Через пару километров
Корнеев резко свернул вправо и остановился в зарослях.
— Удобное место для машины, еще в прошлый раз приметил, — произнес он, облегченно вздохнув. — Первый этап прошел удачно.
— Не сглазь, — Зотов сплюнул и постучал по тоненькой осине.
Мужчины вытащили из багажника необходимые инструменты для выполнения своих планов и, наломав в соседнем кустарнике веток, замаскировали ими въезд в убежище, милостиво предоставленное матушкой-природой.
Пешком предстояло пройти примерно километр. Путь проходил вдоль радиофидера. Чистка трассы производилась несколько лет назад, и кусты, вымахавшие в это время с человеческий рост, скрывали офицеров.
Наконец вдалеке послышалась музыка, и из-за поворота показались сначала антенны, а потом и крыши дачного комплекса.
Мужчины замедлили ход и до предела усилили внимание. Начинало смеркаться. На исходную позицию вышли очень осторожно, так что даже птиц не спугнули, если они вообще поблизости водились. До полной темноты оставалось минут двадцать, и Корнеев дал Зотову бинокль ночного видения, чтобы тот ознакомился с территорией дачи и окружающей местности.
Дмитрий Николаевич надел монтерские когти и забрался на опору так, чтобы голова находилась на уровне веток кустарника. Сама опора воздушной линии была расположена на небольшом холме, благодаря чему и дача, и окружающее пространство оказалось как на ладони.
Веселье было в полном разгаре. В светящихся окнах маячили мужские и женские силуэты. В огромном зале на первом этаже был накрыт большой стол, периодически опустошаемый гостями и пополняемый прислугой. Кто ел, кто танцевал, кто уже уединился в комнатах второго этажа с девочками. Охрана попарно прогуливалась вдоль высокого бетонного забора. Зотов прикинул, что в промежутках между обходами можно успеть пролезть по самому опасному участку и спрятаться на крыше. Слуховое окно было открыто.
"Это хороший признак", — подумал майор и слез на землю.
Стемнело. Погода была пасмурная и ни звезд, ни Луны не было видно. Это тоже оказалось на руку.
— Ну что, с Богом! — прошептал Корнеев.
Он заметно нервничал, но заметно лишь для Зотова, ибо Дмитрий Николаевич тоже чувствовал волнение. Внешне же офицеры выглядели спокойно и уверенно.
— Я полез первым.
Корнеев надел когти и забрался на опору. Пристегнув карабин страховочного пояса к проводу, Валентин Семенович привязал один конец каната, висящего у него на плече, к крюку изолятора, а ко второму концу прицепил связанные когти и осторожно опустил их на землю. Затем он взялся за провод руками, обхватил ногами и пополз в сторону дачи. Благодаря пасмурному небу, Корнеев был почти не виден с земли. Силуэт его тела лишь угадывался в странном темном пятне, бесшумно скользившем в вышине.
"Вот так и появляются сказки про привидения и НЛО", — подумал Зотов, наблюдая за другом в бинокль.
Добравшись до последнего пролета, идущего через территорию дачи, Корнеев остановился, подождал, пока охрана скроется за углом здания, и быстро пополз к крыше. Он, как кошка, проскользнул в слуховое окно и скрылся из поля зрения. Удостоверившись, что все спокойно, Корнеев снова высунулся наружу и подал знак Зотову.
Все прошло как по сценарию. Зотов решил копями не пользоваться, прикинув, что по канату получится быстрее да и. привычней. Он быстро забрался наверх, прополз два пролета по воздушной линии и бесшумно опустился на крышу.
Оказавшись на чердаке, мужчины облегченно вздохнули и улыбнулись. В темноте они не видели лиц друг друга, но знали, что у обоих рот до ушей.
— Если еще и дверь на чердак будет открыта — нам вообще повезет, — прошептал Корнеев.
— А если удастся уйти отсюда подобру-поздорову, то повезет окончательно.
— Шутник могильный, — просто ответил Валентин Семенович и, стараясь не скрипеть половицами, стал искать выход вниз. Луч фонарика скользил по чердаку, пока не обнаружил дверь.
