Санкция на жизнь - Палий Сергей Викторович
– К чему вот это?
– Убери лапу, картинку губишь, – сварливо сказал Щепалин и усиленно заскреб в затылке. Через несколько секунд добавил: – Это, Витя, – наша вторая и самая большая проблема.
Лунный ландшафт мелькал под брюхом серо-черной рябью. Обогнув опасную гряду скалистых гор, корабль снизился до предельной высоты. Так пилоту проще было вести цель.
Неуловимой иглой на грани видимости радара ближнего радиуса метался юркий «Мазурик». Он уступал в скорости, но был гораздо динамичнее. К тому же подойти к нему четко с хвоста мешал кильватерный лепесток G-аномалии. Вообще-то на столь малых высотах запрещалось ходить на гравитонниках, но эта дуэль велась не по правилам…
Эта дуэль была настоящим вызовом не только для тщеславного пилота, но и для дерзкого, циничного человека, живущего внутри. Плохого человека… Если он сможет уничтожить искусного противника на «Мазурике», то выйти на основную цель не составит никакого труда.
– Не уйдешь, – процедил Егор сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как пьянящая струйка обогащенного кислородом воздуха холодит щеку. – Ты слишком благородный, чтобы со мной тягаться.
Он дернул большим пальцем, и сигнал через сенсоры в перчатках передался всему телу корабля. Многотонная махина резко ушла влево. Ребристый горизонт на мгновение завалился в противоположную сторону. Противно загудели контроллеры компенсатора. Кромка ближайшего кратера превратилась в лиловый призрак, срезанная гравитонным «выхлопом».
Противник не купился на обманный маневр. Его «Мазурик», почти не снижая скорости, заложил вираж и по гигантской дуге развернулся. Набрал высоту и стал заходить на атаку. По глиссаде – сверху вниз.
– Непуганый ты до сих пор, старлей, – прокомментировал Егор, усмехнувшись. – Ничего. Испугаем.
Он отключил гравитонные ускорители, на маневровых жидкостниках неторопливо вывел корабль на середину чаши древнего кратера и завис метрах в пятистах над поверхностью. Теперь у него осталось не больше минуты для осуществления безумного плана. Именно столько понадобится противнику, чтобы выйти на расстояние эффективного поражения рентгеновских лазеров.
Егор несколькими движениями пальцев дезактивировал компенсатор. Контроллеры жалобно стихли. Остался только равномерный гул плазмы, вырывающейся из сопел вертикально вниз, и стук крови в висках.
– Лабур, – донесся в наушниках растерянный голос диспетчера тренировочного центра, – на твоем борту непредвиденная ситуация. Отключены компенсаторы ускорения. Объясни свои действия.
– Тебя мое горе, что ли, волнует? – грубо отозвался Егор, выводя на экран расчетные данные по вероятным траекториям.
– Меня волнует миллиард евро, которым ты сейчас управляешь!
– Пусть тебя лучше заботит успех выполнения боевой тренировочной миссии, на которую меня поставило твое командование. А я, между прочим, об этом не просил.
– Приказываю немедленно активировать компенсаторы! – В голосе диспа послышались панические нотки. Еще бы! Ему погоны свинтят вместе с башкой, если пилот вдруг потеряет сознание от перегрузок, а корабль испарится, врезавшись в лунные скалы.
– А ты меня заставь, – едко посоветовал Егор, переводя машину полностью на ручное управление. Теперь из ЦУПа полигона корабль не контролировался.
Оставалось секунд тридцать до боевого сближения.
Противник слегка снизил скорость, тоже, видимо, не понимая, что задумал Лабур.
– Младший лейтенант Лабур! Немедленно переведи управление всеми бортовыми системами в режим автопилота! – Это уже крикнул в эфир контр-адмирал Рух. – Я тебя сгною, если не подчинишься!
– У меня приказ: устранить помехи и уничтожить учебную цель. – Егор уменьшил тягу маневровых. Корабль стал плавно снижаться.
– Какие, на хер, помехи, пидрила?! – взвыл Рух. – Живо врубай компенсаторы и выводи борт на стационарную орбиту! Иначе…
– Что – иначе? Пристрелишь? Не выйдет. Ни из чего тебе меня теперь не достать.
Противник продолжал сближение, но снова ощутимо сбросил скорость. До входа в сферу действия лазеров у него оставалось секунд десять-пятнадцать. Да вот только Егор даже не повернул рентгены в его сторону.
Со стороны действия младшего лейтенанта казались безбашенными.
– Ты рехнулся, Лабур? Что ты творишь? Я ж тебя заживо могу спалить, – дрогнувшим баритоном спросил Баюсов. Именно он был противником Егора в этой дуэли.
– Я предупреждал, не подпускай ведомых слишком близко, – медленно проговорил Егор, разворачивая корабль на сто восемьдесят градусов и закрывая глаза.
– Отставить атаку! – заорал Рух. – Баюсов, отставить, слышишь?!
Баюсов тупо глядел на радар, где красной точкой мерцал борт Лабура у самой границы зоны поражения лазерных орудий. Он даже не успел понять, что произошло в следующий момент…
Корабль Егора висел неподвижно. Он был направлен кормой строго к приближающемуся «Мазурику»…
Лиловое марево гравитонного «выхлопа» на долю секунды вырвалось из фокусирующих зон маршевого двигателя. И беспощадным кильватерным скальпелем исполосовало истребитель Баюсова в нейтринное месиво.
Просто и незатейливо.
Чудовищное ускорение втрамбовало Егора в амортизирующее кресло, ломая кости и разрывая мышцы. В последнее мгновение он успел врубить автопилот, который тут же отключил гравитонник, активировал компенсаторы, выровнял корабль и послал команду на процессор медсистемы скафандра. Инъекторы впрыснули в кровь стимуляторы, а ультразвуковой ин-массажер принялся бережно приводить растерзанные ткани в порядок.
Кровавая пелена перед глазами постепенно спадала, и через некоторое время Егор стал различать контуры лунной поверхности. Взгляд никак не хотел фокусироваться – по всей видимости, зверская пиковая перегрузка деформировала хрусталик или повредила целостность сетчатки.
– Это не беда, подлечимся, – еле ворочая языком, просипел Егор. Не услышал сам себя. Из ушей текли по шее теплые струйки крови. – А теперь, когда помехи устранены, можно спокойненько уничтожить учебную цель…
В эфире, где-то невообразимо далеко, на грани восприятия, перемешались десятки голосов. Рух, диспетчеры, техники, федералы и, кажется, даже какая-то большая шишка из СКВП… Но это уже не имело ровно никакого значения для Лабура. В мыслях бывшего кавторанга царила тихая безмятежность. И, несмотря на то, что несколько костей были наверняка сломаны, а микроскопические кровоизлияния поразили все органы изнутри, чувствовал он себя на редкость прекрасно.
Плохой человек сейчас ликовал и трепетал от восторга. Ведь он доказал свое превосходство над таким хорошим и благородным противником.
Егор совершил то, на что до сего момента не решался еще ни один пилот из обеих Солнечных: включил маршевые гравитонники без компенсаторов ускорения.
А главное – умудрился после этого выжить.
Дуэль была выиграна.
Биогель приятно холодил кожу. Слегка пошевелив рукой или ногой, можно было ощутить в меру упругую суспензию, обволакивающую тело. Питательные вещества проникали прямо через поры и быстро заживляли поверхностные микротравмы, восстанавливали целостность эпидермиса, пресекали воспалительные процессы.
Во всем лунном госпитале насчитывалось не более десятка палат для интенсивной регенерации – да и те всегда оставались свободными. Они были созданы на случай войны, чтобы раненые пилоты могли как можно скорее восстановиться и вернуться в строй. Только вот пилоты редко возвращались из боя ранеными. Как правило, они либо одерживали победу над противником и оставались практическими здоровыми, либо… не возвращались вовсе. К тому же основные столкновения случались далеко отсюда, возле Марса, а в тех краях было предостаточно своих госпиталей…
Теперь одну из таких палат занимал Лабур.
После того как он поразил основную учебную цель и привел корабль на стартовую площадку, организм не выдержал, и Егор все-таки потерял сознание. Техники, брезгливо морщась, выволокли обмякшее тело из скафандра, водрузили на носилки и передали медикам.
