Андрей Таманцев - Рискнуть и победить (Убить демократа)
Впрочем, давая Артисту два дня на прощание с роскошным образом жизни, я не думал ни о каких счастливых случайностях. Просьба разумная? Разумная. Выполнимая?
Выполнимая. Ну, пусть повыпендривается, если ему так хочется. Вот и все, что я подумал. Но получилось совсем по-другому.
В день отъезда, когда у подъезда отеля уже ждал заранее заказанный лимузин и Артист стоял у конторки менеджера, дожидаясь, пока тот оформит компьютерную распечатку счета, он от нечего делать разболтался с портье, похвалил кухню и обслуживание отеля и упомянул, что недаром его друг рекомендовал ему этот отель и теперь он сам будет с чистой совестью рекомендовать его всем своим знакомым, кого судьба занесет в город К. Портье, средних лет дама, очень дорожащая, судя по всему, своим местом, расплылась от такой похвалы и спросила — тоже, как понял Артист, от нечего делать и от желания продолжить разговор, — кто этот друг и давно ли он здесь жил.
— Пастухов, — без всяких задних мыслей ответил Артист.
Во-первых, я и в самом деле дня четыре прожил в этом отеле, пока не понял, что просторные окна на втором этаже — это не самое большое достоинство жилья.
Во-вторых, я действительно посоветовал Артисту поселиться в этом отеле, так как он вполне соответствовал выбранному Артистом имиджу кинорежиссера.
— Пастухов? — неожиданно включился в разговор менеджер, возвращая Артисту кредитную карточку. — Сергей Сергеевич? Да, у нас жил этот господин. И, кстати, не оплатил один междугородний телефонный разговор.
— Пастухов?! Не оплатил разговор?! — вполне искренне изумился Артист. — Этого не может быть!
— Представьте себе, было, — возразил менеджер. — Секунду, сейчас найду.
Он пошелестел клавиатурой компьютера и положил перед Артистом распечатку, из которой следовало, что господин Пастухов разговаривал три минуты с российским городом с таким-то кодом и этот разговор не был оплачен.
— Мы могли бы позвонить ему и попросить оплатить счет, — объяснил менеджер. — Но это не в наших правилах. Счет небольшой, клиент мог просто забыть, а наш звонок заставил бы его подумать о том, что мы подозреваем его в мошенничестве. Так что будем считать, что ничего не случилось.
— Нет, я не согласен! — заявил Артист. — Получите с меня за этот звонок. А счет отдайте. Он человек не просто порядочный, а даже щепетильный, и ему будет неприятно знать, что он не оплатил свой звонок. И не спорьте со мной.
Менеджер и не спорил. Он получил с Артиста около двадцати тысяч, аккуратно дал сдачу и вместе с деньгами протянул ему листочек компьютерной распечатки со штампом «Оплачено». Возле лимузина Артист остановился и внимательно всмотрелся в счет. Он не сразу понял, что его насторожило. И только когда перечитал его внимательно еще раз, до него дошло: оказывается, мой разговор из отеля «Мрия» с каким-то российским городом состоялся 12 октября 1997 года.
* * *Как раз в тот день, когда я погрузил во Владивостоке свой новенький «ниссан-террано» на железнодорожную платформу, договорился с «рефами» и двинулся в путь до Москвы.
И как раз в тот день, когда в городе К. был убит Николай Иванович Комаров.
Этим же вечером Артист вылетел во Владивосток. И вот, вернувшись наконец из своей поездки, он спрашивал меня:
— А теперь объясни: зачем ты убил Комарова?
* * *Он хотел поставить чайник, но я возразил: некогда, Сеня, давай рассказывай, мне нужно как можно быстрей вернуться в гостиницу.
— Тогда слушай, — кивнул Артист. — Одиннадцатого октября в десять тридцать утра ты прибыл во Владивосток на автопароме из Осаки. В тот же день ты погрузил «ниссан-террано» на платформу и договорился с «рефами», что поедешь с ними.
Состав отправился в Москву в шесть утра двенадцатого октября. Но тебя с «рефами» не было.
— То есть? — не понял я. — Как это не было?
— А очень просто. Ночью ты сел на рейс Владивосток — Москва и в шесть тридцать утра был уже в столице. Рейсом в восемь тридцать ты вылетел в город К. Вечером двенадцатого октября ты закончил там свои дела и ночью вернулся в Москву. После чего сел в самолет и через три часа оказался в Тюмени. Там ты дождался подхода грузового состава, который вез твой «террано», и присоединился к «рефам». И вместе с ними прибыл в Москву. Это не мои предположения. Вот доказательства.
Копия твоего авиабилета из Владивостока до Москвы. Копия твоего билета от Москвы до города К. Обратный билет от К. до Москвы. И наконец — копия твоего авиабилета от Москвы до Тюмени. А это, кстати, телефонный счет за разговор, который ты вел из отеля «Мрия» с Затопино. Как раз двенадцатого октября. Только не спрашивай меня, как мне эти билеты удалось раздобыть. Это было непросто и недешево.
Я внимательно рассмотрел копии авиабилетов. Подлинные, без вопросов. Ни о какой подделке не могло идти и речи. Это были настоящие компьютерные копии настоящих авиационных билетов.
— Вопрос только один, — продолжал Артист, когда я отложил документы. — Для чего тебе понадобилось создавать себе такое алиби? Я думаю, ответ как раз в том, что произошло в городе К. двенадцатого октября. А двенадцатого октября был убит историк Комаров. Убит весьма профессионально. Тебе не кажется, что этот костюм сшит точно на тебя? И сшит первоклассным портным. Как влитой сидит, нигде ни одной морщинки.
— Двенадцатого октября я не мог звонить из «Мрии» в Затопино, — заметил я. — Хотя бы потому, что я жил в «Мрии» в начале ноября.
— Это ты говоришь мне или следователю прокуратуры? — поинтересовался Артист. — Ты мог и не жить в «Мрии». Просто зашел и позвонил из холла. И не оплатил счета, что характеризует тебя как человека не слишком порядочного.
— Зачем мне убивать Комарова?
— Заказ.
— Из чего я его убил?
— А это мы выясним в процессе следствия.
— Что ты еще раскопал?
— "Рефов", с которыми ты ехал из Владика.
— Они подтвердили, что я ехал с ними?
— Они не могут ничего подтвердить, потому что оба разбились на машине вскоре после возвращения из этой поездки. Еще я нашел помощника машиниста в Хабаровске.
Он помогал тебе подтянуть крепеж твоего «террано». В Хабаровске как раз менялась тепловозная бригада.
— Он жив?
— Да. Но только потому, что о нем никто не знает. Кроме нас с тобой. У тебя потрясающая способность оказываться в самом неподходящем месте в самое неподходящее время. Я тебе уже об этом говорил?
— И не раз. Как им удалось вставить эти билеты в компьютеры аэропортов?
— Не проблема. Даже для средней руки хакера. А для самой захудалой спецслужбы — тем более. А здесь, между прочим, не захудалой спецслужбой пахнет. Тебе не кажется? Что все это значит, Сережа?
— Пойму — скажу, — пообещал я.
— Пока не понимаешь?
— Только начинаю. Туман, но кое-что уже проясняется.
— У меня для тебя есть еще подарочек, — проговорил Артист. — Не знаю только, прояснит он что-нибудь или еще больше запутает… Он выложил на стол разрешение московской милиции на «Токагипт-58». (Я передал его Артисту перед самым его отлетом.) — Вот твоя ксива. Не думаю, что тебе стоит ею размахивать на всех перекрестках.
Потому что это фальшивка. Разрешение на этот ствол никому и никогда не выдавалось. Она сделана профессионально, на настоящей бумаге, на подлинном оборудовании, но от этого ее суть не меняется. Этот ствол грязный, Сережа. И тебе его для чего-то подсунули. Думаю, не очень ошибусь, если предположу, что как раз из этого «тэтэшника» был убит Комаров. Меньше стало тумана или больше?
— Меньше, — подумав, сказал я. — Намного меньше.
…Да, начало проясняться. Не все, но многое. Вернувшись в гостиницу, я отмотал начало кассеты с Би Би Кингом и еще раз внимательно прослушал запись разговора Профессора и Егорова. Ну вот, теперь почти все стало на свои места. Все понятно, кроме одного: зачем?
Но сейчас меня больше всего волновало другое: Кэп.
II
Подполковник Егоров прилетел на военный аэродром Чкаловский около семи утра на военно-транспортном «Ане». На КПП его уже ждали. Двое молодых людей в штатском, но с явно военной выправкой попросили его предъявить удостоверение и показали на черную «Волгу», которая стояла на подъездной площадке. Примерно через час «Волга» остановилась у неприметного особнячка в старой части Москвы, штатские передали Егорова двум другим молодым людям, тоже штатским и с такой же выправкой, те провели его в здание, и через несколько минут подполковника пригласили зайти в кабинет, перед которым была всего лишь крошечная, с хрущобную шестиметровую кухню, приемная, оснащенная, впрочем, новейшим компьютером и другой оргтехникой, о назначении которой Егоров мог только догадываться.
В тесноватом и очень просто обставленном кабинете за обыкновенным письменным столом сидел Профессор. Он был в своем коричневом, топорщившемся на плечах и груди костюме, жилистая шея была втянута в плечи, большой нос с горбинкой и узкий череп придавали ему, как всегда, сходство со старым, но еще сильным грифом.
