Александр Белов - Тень победы
Белов заставил Сергея обойти вокруг столба. И тогда Степанцов увидел, что узор этот повторяется. На разной высоте, разного размера, но он оставался неизменным: это был крест, очень похожий на кельтский. Белов скинул брезентовую куртку, расстегнул на груди рубаху и обнажил плечо. У него была точно такая же татуировка.
— И что из этого следует? — спросил удивленный Сергей.
— Одно из двух, — пожал плечами Белов. — Либо это немыслимое совпадение, либо знак.
— И ты думаешь, что это знак? Даже если это знак, что он означает?
Белов пообещал, что расскажет по дороге, и пошел к лодке, лежавшей на зеленой траве. Он взялся за тросик, протянутый вдоль борта, Сергей догадался подхватить лодку с другой стороны. Они кинули на дно рюкзаки, весло и копье, обмотанное куском кожи, переглянулись и зашагали к речке…
На мелководье опустили лодку на воду. Степанцов сел посередине, а Белов устроился на корме. Он оттолкнулся веслом от круглого гладкого камня, держа курс на стремнину. Течение подхватило лодку и понесло вниз по реке.
Река Ус, как и все таежные речушки, была быстрой и очень холодной. Она брала начало в предгорьях Восточного Саяна и подпитывалась талым снегом ледников. Скорость течения, по прикидкам Белова, была не меньше десяти километров в час, поэтому грести не имело смысла. По течению прибавка в скорости будет невелика, а против нет смысла — все равно не выгребешь. Теперь у них было время для беседы, и Белов начал рассказывать.
Оказалось, он познакомился с Акимом прошлой зимой. На комбинат прилетал один крупный заказчик, солидный человек, крупный бизнесмен из Германии, неправдоподобно рыжий и весь покрытый веснушками. Ему захотелось поохотиться на марала — это такой крупный олень.
Белов, конечно, пообещал, что все будет сделано на высшем уровне. Поговорил с егерями, и они сообщили, что есть, мол, такая глухая таежная деревенька — Медвежка. Там живет Аким — лучше него охотника в наших краях не найти. Сначала Белов отнесся к их словам с недоверием, подумал, что парни не хотят брать на себя лишние хлопоты.
Но вертолетчики сказали то же самое, и Белов с немцем полетели к Акиму на вертолете. Разыскали его на одном из зимовий — над трубой курился дымок; покрутились над ним немного и улетели в сторону Медвежки. Аким догадался, что к чему. К вечеру он вернулся в деревню — на лыжах, с ружьем за плечами. Белов объяснил ему суть дела, и Аким согласился.
— На следующее утро, — продолжал Белов, — я на собственном опыте убедился, что он прирожденный охотник. Он чувствовал зверя не хуже волка. К концу дня мы нашли свежую оленью тропу, Аким быстро устроил лежку, и мы затаились. По утренней зорьке по тропе пошли маралы. Их было много, целое стадо. Немец искал крупного самца с ветвистыми рогами. У бизнесмена была винтовка с оптическим прицелом, у Акима — старое ружьишко. Они выстрелили одновременно. Марал упал. Он был убит наповал. Потом, правда, Аким показал мне, чья пуля его убила. Немцу показывать не стал — зачем расстраивать гостя?
Они освежевали тушу, сняли шкуру и, погрузив мясо на санки, вернулись в Медвежку. Обогрелись у печи, выпили как следует и разговорились… Немец оказался слаб насчет приема на грудь, да и устал с непривычки. Короче, он уснул, и тогда Аким, который проникся к Белову уважением, рассказал ему лесную легенду.
— Можешь верить в нее, можешь не верить — дело твое, — предупредил Саша Сергея, — я просто повторю то, что от него услышал…
Невдалеке раздался глухой, похожий на рокот, рев рассерженного зверя. Белов и боксер насторожились.
Степанцов вытянул вперед руку.
— Саша, смотри!
Белов выглянул из-за его спины и увидел белые шапки пены на огромных валунах. Их спины торчали из воды, словно панцири гигантских доисторических черепах. Белов привстал на дне лодки. Это было рискованным трюком. Лодка тут же закачалась, словно намереваясь выбросить людей в воду, но этих нескольких мгновений Саше хватило, чтобы правильно оценить ситуацию. Белов стал размашисто загребать веслом, прижимая лодку к правому берегу; там, справа, течение замедлялось, и вода выглядела относительно спокойной. Но только относительно.
Он хорошо запомнил это ощущение — новое, до той поры неизведанное — когда маленькая надувная лодочка попадает в перекат. Когда суденышко ухнуло вниз, Белову показалось, будто он попал на аттракцион «русские горки». Все внутри у него оборвалось, когда их с головой окатило фонтаном ледяных брызг. А затем наступила тишина, и снова стало спокойно. Только перекат ревел позади, да вода плескалась на дне лодки.
Степанцов, не дожидаясь указаний, принялся вычерпывать воду руками. Белов показал ему на маленький походный котелок, привязанный к рюкзаку.
Сергей кивнул, взял котелок, и работа пошла быстрее. Вскоре ему удалось «откачать воду из трюмов», и можно было ненадолго перевести дух до следующего переката. Сергей устроился поудобнее и приготовился слушать таежную легенду.
— Ну, так вот… — продолжал Белов. — Немец храпел, положив голову на стол. Мы хотели перенести его на кровать, но он упросил нас устроить его на печке. Такой вот любитель русской экзотики попался. Мы не стали его переубеждать — забросили на лежанку, а сами вернулись за стол. И тут Аким неожиданно спросил, есть ли у меня заветное желание?
Белов тогда ответил, что, наверное, есть, как и у любого смертного. Аким покачал головой и объяснил, что желания бывают разными. А это, самое-самое заветное, должно быть чистым и направленным не на себя, а на другого человека. Белов не понял и попросил объяснить, что он имеет в виду. Аким вместо ответа спросил, что тот знает про Хозяина тайги. Оказалось, ничего.
И тогда охотник рассказал, что Хозяин тайги, — это огромный черный медведь. Он выше самых высоких кедров, поэтому живет в горах, в Саянах, но его не всем дано увидеть. Когти у него как черные молнии, глаза горят огнем, а дыхание несет смерть. Если разозлить Хозяина тайги, он ревет, как буря, и может наслать ураган или другое стихийное бедствие, потому что ему подвластны силы природы. Но Хозяин может быть и добрым. Он помогает людям, но не всем, а только тем, кто этого достоин. В сердце тайги стоит Алатырь-камень, покрытый искусной резьбой. Любой человек может прийти к камню и попросить Хозяина исполнить одно, самое заветное его желание. Если Хозяин тайги сочтёт это желание хорошим, он поможет. Если нет, проситель исчезнет без следа, даже костей от него не останется,
— Аким завершил свой рассказ мудрой мыслью, которая мне запомнилась на всю жизнь: надо быть очень осторожным в своих желаниях, — сказал Белов и замолчал.
Сергей будто своими глазами увидел эту картинку: неторопливую ночную беседу, состоявшуюся прошлой зимой. В печи потрескивают дрова, на лежанке храпит рыжий немец, а за столом сидят два человека и разговаривают о чем-то сокровенном…
Они прошли еще один перекат. На этот раз Белов действовал увереннее. Он выбрал широкий промежуток между валунами и правил прямо туда. Сергей заранее приготовил котелок, но, к счастью, воды было немного. Когда второй перекат затих позади, Белов продолжил рассказ.
— Я знаю, что ты сейчас думаешь, я тоже так рассуждал. Для меня это была страшная сказка, из тех, что мне в детстве перед сном рассказывала мать.
Я в душе посмеялся и спросил Акима, ходил ли он сам к Алатырь-камню? Он показал мне свои шрамы на груди, и я понял, что охотник не шутит. Шрамы — они ведь как иероглифы, это отметки судьбы на теле человека.
Аким описал, как выглядит Алатырь-камень — он черный и гладкий там, где не покрыт узорами. В полночь, когда на небе загораются звезды, он начинает светиться мягким зеленоватым светом. В этот момент нужно подойти к нему, приложить правую руку к узору и повторить про себя свое заветное желание.
Повторить три раза, и сразу же идти обратно. Идти и не останавливаться. Хозяин тайги обязательно тебя испытает. Если ему не понравится твое желание, ты сгинешь навеки. Даже если желание будет хорошим, он все равно проверит силу твоей веры…
Однажды у Акима тяжело заболел младший — брат. Ему было трудно дышать, вместе с кашлем изо рта вылетали сгустки крови, и лоб у него был горячим, как угли в печи. Брат таял прямо на глазах, и тогда Аким решил попросить за него Хозяина. О камне ходила дурная слава. Многие из предков охотника уходили к нему да немногие вернулись. Но, всякий раз, когда им приходилось туго, кто-нибудь шел к Хозяину и просил его о милости.
На столбе в Медвежке только шесть узоров. Шесть желаний выполнил Хозяин, и одно из них — Акима. Остальные охотники пропали без следа; видимо, их желания были недостаточно чистыми, и они больше думали о себе, чем о других. Конечно, было страшно, но делать было нечего. Брат погибал на руках у матери, и никто не надеялся, что он переживет следующую ночь. Утром Аким собрался и пошел к Алатырь-камню.
